Повелитель света - Морис Ренар

рабочий кабинет, на втором – туалетная комната и прилегающая к ней спальня, на третьем, и последнем, этаже – «верхняя комнатка», служащая библиотекой.

– Это там, наверху! – сказал Клод. – Конечно, я ни о чем таком и подумать не мог, когда подошел к Милорду. Ночь была темная, безлунная, однако же мое внимание сразу привлекло вон то окно.

Он указал на защищенное от ветра восточное окно, находящееся в угловой части между двумя корпусами.

– Пес задирал голову, подавал голос и грозно рычал, не находя себе места. И там, наверху, мсье Шарль, горел свет, словно там кто-то находился. Моим первым порывом было сходить за револьвером и подняться в эту комнатушку – сначала я подумал, что к нам заявились воры… Но, уж и не знаю почему, я вдруг сказал себе, что это, должно быть, сарван…

Шарль пожурил его шутливым тоном:

– Полноте, Клод! Неужели вы и в самом-то деле все еще верите в призраков?

Старики потупились, и Шарлю припомнились все те истории о привидениях, которые они, уступая его мольбам, рассказывали ему в детстве. Он знал, что и Клод, и Перонна уверены в том, что им доводилось мельком видеть сарванов в самых разных обличиях, неясных, но пугающих, – в сумерках, при лунном свете, в глубине низких и мрачных погребов, в коридоре пустынного дома или же на темной лестнице.

Что такое, собственно, сарван? Тень, призрак, дух, демон, неприкаянная душа – да что угодно. В савойских и бюжейских легендах их полным-полно. Простые умы, находящиеся под воздействием суровой глуши зловещих ущелий, никак не могут отказаться от древних суеверий и потому сами придумывают этих ночных чудищ, от которых их бросает в дрожь тем более сильную, чем более устрашающими они себе их представляют.

– Стало быть, – продолжал Шарль, – вы не поднимались туда посмотреть, что это за свет? И кто там?

– Я бы не поднялся туда за все золото мира!

– Он взял собаку и пошел за мной, – сказала Перонна.

– Да, я решил, что нам нужно быть вместе. И потом, надо было запереть Милорда, чтобы его лай и рычание не мешали слушать.

– Выходит, весь этот шум, поднятый псом, – спросил Шарль, – никак не смутил того типа наверху? Так как вы только что говорили о ком-то, кто пробрался в «верхнюю комнатку» и продолжает туда пробирается каждую ночь. Ведь все обстоит именно так?

– Да, мсье Шарль, именно так. Но лай Милорда не только не привлек никого к окну, но даже и не вызвал в комнате никакого движения. Вот это-то мне и показалось странным! Когда я, уже вместе с Перонной, вернулся спустя пару минут, свет там все еще горел…

– Какой он был, этот свет? Белый? Желтый? Яркий?

– Свет лампы, – сказала Перонна, – не очень яркий. Желтоватый. Будто это была небольшая лампа. Мы передвигались без малейшего шума, я – в моих башмаках, Клод – в его солдатских ботинках. В комнате по-прежнему ничего не было слышно. И ничто не двигалось. Так мы простояли с три четверти часа, мсье Шарль, то и дело оглядываясь в темноте, – все никак не могли успокоиться!

– И все-таки – вы кого-нибудь видели?

– Чью-то тень, – сказал Клод. – Сперва – на стене и на потолке, потом – на книжных стеллажах. А затем вдруг, черт его дери, какой-то человек, или же подобие человека, вышел откуда-то слева и встал перед окном.

Шарль перевел взгляд на окно. Снизу, сквозь оконное стекло, он мог видеть только потолок и верхние полки библиотеки. Эта «верхняя комнатка» была ему хорошо знакома: когда-то он в ней работал. Застекленная библиотека из красного дерева содержала бо́льшую часть документов, которые он потрудился систематизировать. Порывшись в памяти, он припомнил и другие предметы обстановки: двускатное бюро; восхитительный, пусть и простоватой фактуры, комод эпохи Директории – все это образовывало гарнитур «добрых старых времен», к которому, вероятно, никто не прикасался еще с начала XIX века.

На окне, на которое он смотрел, не было жалюзи. Он обошел угол здания, чтобы взглянуть на другое окно «верхней комнатки», – оно оказалось плотно закрытым сплошными ставнями. (Не следует удивляться таким несоответствиям, они часто встречаются в старых жилищах этого края.) К тому же к прибытию Шарля Клод открыл ставни, створки и жалюзи всех окон замка. Заметив эти закрытые ставни, Шарль понял, что храбрецом этот славный старик определенно не был: в «верхнюю комнатку» он не отважился бы зайти даже средь бела дня.

Клод признался, что он всего лишь приоткрыл дверь, заглянул внутрь и удостоверился, что все там как обычно. «Можно было подумать, что никто туда и не заходил с моего последнего осмотра. Но ведь сарван – это не кто-то!»

Удивленный и огорченный столь явно недоверчивым и безразличным видом хозяина, старик уныло пробормотал:

– Вижу, мсье Шарлю даже не интересно, чем же закончилась моя история.

– Да нет же, продолжайте, милейший Клод! Что случилось потом?

– А случилось то, мсье, что этот человек повернул обратно и принялся расхаживать по комнате, будто о чем-то размышляя. И вот еще что, мсье Шарль: его шаги не производили ни малейшего шума, хотя тишина стояла столь глубокая, что мы бы услышали, как он там ходит, даже если б он был в домашних туфлях. Там, наверху, ковра на полу нету, а слух у нас, у меня и Перонны, слава богу, все еще чуткий! Наконец ближе к полуночи мы увидели, как он вышел из комнаты, правда с нашего места могли различить лишь его голову. Он нес какой-то светильник, но разглядеть, что именно у него в руках – лампа, фонарь или еще что-то, – мы не могли. Однако же – скажи, Перонна! – мы ясно видели, как он открывает дверь. А потом эта дверь закрылась за ним – бесшумно, будто несуществующая, – и «верхняя комнатка» снова погрузилась во мрак… Вот только он, должно быть, сразу же по выходе погасил лампу, так как никакого света в чердачных окнах мы не заметили.

– Ах да, – проговорил Шарль, – ведь там же, за дверью, находится лестница, что ведет на чердак.

Он действительно помнил это живописное расположение, которое так очаровывало его, когда еще мальчишкой он играл под крышами Силаза, пусть его обычно оттуда и гнали. «Верхняя комнатка» занимала на последнем этаже отнюдь не все пространство квадратной башни. Ее дверь вела на легкую пихтовую лестницу, которая внизу сообщалась с чердаком другого корпуса посредством не закрытого дверью проема. Никаким другим путем попасть в «верхнюю комнатку» было нельзя.

– И что же мсье Шарль обо всем этом думает? – обеспокоенно спросила Перонна. – Каждую ночь, причем совершенно бесшумно, сарван приходит в один и тот