Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

*

Слова Дюши о скором приезде жены против вероятных ожиданий не обрадовали Максима. Почему так? Он любил (любит) Таю – женился в пору студенческой юности, прожил с ней почти двадцать лет, в браке родилось двое детей – тоже любимых, разумеется. Сын Иван и дочь Влада. Так и было – Максим в этом уверен… был. До Утылвы и здешних пертурбаций. Зато теперь Максим ни в чем не уверен. Ни в том, что видел своими глазами, ни в том, что слышал своими ушами. Прошлая жизнь осталась за красной чертой, которую он пересек, въезжая в Пятигорье. М-м-м… Красная черта, красная юбка Ирэн, красные ягодки на кустах волчавника. Ну, кусты пока лишь в цветочках (синеньких), а красные волчьи ягодки еще впереди. Лучше не думать об этом вообще. Не анализировать, не пытаться вникнуть. Пусть все идет, как идет. А как же?..

Жена Таисья. Высокая, статная, гордая. После родов сохранившая девичью фигуру. Упругая грудь, красиво подкачанные руки, плоских живот, стройные бедра без следов целлюлита. До замужества Таисья занималась спортом профессионально, дотянула до кандидата в мастера. Ходила в лыжную секцию в Стальконе. Бегала на соревнованиях за сборную института. И с учебой успевала – золотая медаль за школу, красный диплом Кортубинского политеха. Инженер – металлург, специальность Литейное производство черных металлов. Ого! Образцово-показательная девушка. Прямо на плакат эпохи развитого социализма.

Так получилось, что Максим выбрал Таисью очень заранее – еще подростком. В семье Тубаевых – Елгоковых в памяти и в документах сохраняются романтические истории. Есть старые раны, их избегают трогать – и правильно. Вот недавно потревожили рану Марьяны Елгоковой – слегка коснулись, и ожглись от боли, а ведь сколько лет пролетело, главные герои – Марьяна и Гранит – мертвы, давно ушли, но семья вновь истерзалась. Живая эта рана. История Максима и Таисьи из нового времени – счастливая. Первое знакомство не вспомнить – они знакомы всю жизнь. Родня с двух сторон – Елгоковы и Пивых – принадлежала к сливкам Кортубинского общества. Марат Григорьевич Елгоков – директор КорИСа, института стали. Родители Таисьи числились там нерядовыми сотрудниками – имели ученые звания, заведовали лабораториями. Советская элита. Хорошо знались деды, потом отцы – настала очередь детей. Таисья и Максим посещали садик для детей институтских сотрудников. Потом учились в старой кортубинской школе по улице Социалистической. Взрослели. И всегда симпатизировали друг другу. Вот уж кого не зря Герка Сатаров (брат Максима) в детстве дразнил: тили-тили-тесто! жених и невеста!..

У Таисьи Пивых – Елгоковой выразительная славянская внешность. Широкие, точеные скулы, фарфоровая кожа, красивое кукольное лицо – круглые, пристальные серо-зеленые глаза, вздернутый нос, маленький треугольный рот. И главная краса Таисьи – длинные пушистые темно-коричневые волосы. У нее с детства были косы, еще недавно Таисья ни за что не согласилась бы на стрижку. Таина бабушка – бывшая крестьянка, родная сестра Натальи Пивых (ставшей женой Прова Сатарова – первого Прова, не директора КМК) – внушила внучке, что волосы – это богатство женщины. Бабушка заплетала малышке косы, а когда та подросла, то убедилась: верно, подруги ее не затмевали. Таисья держалась гордо – словно королева, а косы вокруг ее головки образовывали корону. Ну, и исключительное положение Таисьи среди первокурсниц на металлургическом факультете подчеркивалось наличием жениха.

Родичи фактически сговорили их еще с детства. С того смешного эпизода с первым признанием, что обязательно войдет в число семейных преданий. Нельзя же помнить только трагедии – нужна, очень нужна счастливая сказка. Например, сказка про Аленький цветочек. Однажды в Коммуздяках два брата Максим и Генрих сорвали в саду у соседа самый красивый цветок – роскошный красный редивей. Пунцовый – в тон цветку – Максим преподнес редивей девочке с длинными густыми косами, не решившись на слова. Тая взяла. Молчаливый уговор состоялся. Поженились они рано – на втором курсе института. Да, рано – это же не крестьянская пара из деревни Батя. Верхний кортубинский круг. Молодые опирались на крепкое родственное плечо. Немало родственников Тубаевых, Пивых, Елгоковых, Сатаровых было из руководящего состава КМК – из начальников цехов, директората. Много чего Максим получал на блюдечке с голубой каемочкой. Сначала молодожены свили гнездышко в просторной однушке, а когда благоразумная Тая, дождавшись диплома инженера, родила первенца, то – о чудо! – появилась трехкомнатная сталинка в престижном доме на Социалитической (аналог Тверской улицы в Москве). Быт совершенно не заморачивал Таисью – она могла нанимать нянек, также имелись бабушки и дедушки, ставшие персональными областными пенсионерами и готовые опекать внуков. Иван и Влада – конечно, благодаря своей природной одаренности – очутились в элитарной гимназии имени Г. Шульце. После гимназии Иван пошел по стопам отца и деда – поступил в Кортубинский политех. Все складывалось удачно, а если копнуть глубже?

Иван Елгоков внешне напоминал отца, но эти схожие черты были в нем даже преувеличены. Физические данные очень хорошие. В восемнадцать лет Иван опередил папу Максима в росте и по-мужски сформировался окончательно: тело прямое, крепко сбитое, пропорциональные мускулы, широкий торс. Много мяса и нет жира на костях. Волос жесткий, черный, волнистый. После стрижки обрастал в момент. Уже брился. Открытое лицо, твердый взгляд, трепетные ресницы. Суровые брови. Ничего от кукольной красоты матери нет в Иване. В детстве эдакий сердитый мужичок, а теперь уже мужчина. Властный, вспыльчивый, упрямый. Иван рос, не чувствуя над собой в семье ничьей власти. Когда эмоции захлестывали мальчика, он делался неуправляемым – таращился, кричал, дрался, случалось, что пена выступала на губах, кровь приливала к голове, в глазах от напряга лопались сосудики. Родители пугались диких выходок сына. Однажды малыш зубами разодрал постельное белье, игрушки тоже нередко оказывались жертвами вандализма. Причина протестного поведения – не неспособность к самоконтролю, а категорическое нежелание подчиняться контролю других (неважно кого). Родители возили ребенка по врачам. Вердикт – никаких отклонений, мальчик великолепно знает и добивается, чего хочет, воюет за место вожака стаи. Максим и Таисья принуждены договариваться с сыном – и зачастую на его условиях. В семье противостоять Ивану способна только бабушка Юлия, ей же удавалось его успокоить: она садилась рядом и, не обращая внимания на ребенкино буйство, говорила, говорила тихим монотонным голосом – зубы заговаривала, одновременно старая сморщенная рука ритмично хлопала по детскому тельцу – малыш не быстро, но успокаивался. И в дальнейшем Юлия была последним авторитетом, к которому обращались, если на Ивана уже ничего не действовало. Но Юлия по каким-то своим соображениям редко вмешивалась