Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действие развивалось дальше. За исполнительным директором ТыМЗ Варварой Ядизовной Пятилетовой как верные оруженосцы шагали братья Клобы, что приехали на Лэнд Ровере. За ними отдувался и обмахивался шляпой толстяк Поворотов, прибывший неизвестно на чем – судя по его измученному, потному виду, то вероятно, и пешком, на своих ногах. Это свита, которую госпожа Пятилетова захватила с собой для визита к тылвинской власти. Процессия, не задерживаясь, проследовала к кабинету мэра. После скандального митинга на красивом лице директорши нельзя было заметить ничего, кроме скупой холодной улыбки. Сопровождающие тормознули в приемной. Клобы истуканами застыли по бокам мэрской двери. Поворотов, намаявшись на конечностях, что перетащили его солидный вес, обратил жалобный взгляд на телохранителей – те стояли и издевательски ухмылялись. Начальник СБ ТыМЗ как-то сник, сутулился (рост все равно даже до среднего не уменьшился), пробормотал «да, да, конечно…» и задом отступил к стенке, там пристроил собственные габариты на стул и затих. Свита принялась ждать.
Варвара выглядела великолепно, как всегда. Свежее, словно умытое утренней росой лицо. Идеально гладкая кожа без единого пятнышка, морщинки – даже некая неестественность в превосходном результате косметических процедур – масок, пилингов, массажей, инъекций. Искусный макияж. Слегка подкорректированные брови – самые подвижные на Варварином лице. Подкрашенные и подкрученные ресницы создавали эффект распахнутого бархатистого взгляда – ощутимый эффект от щетинок словно от бархатного ворса. Красный свет тонул в загадочных Варвариных глазах, не отражаясь. Крупный, красивый чувственный нос. Обозначенная презрительно носогубная складка. Лицо широкое, но не круглое, не кукольное. Широкая белозубая улыбка Варваре не присуща. Она лишь покривит губы – это называется, улыбнулась. Оригинальная ассиметричная стрижка, которая ей очень идет. Впрочем, у Варвара богатый волос – густой, волнистый, черный. Коса точно была толщиной с кулак, но ее отрезали – с одного конца очень коротко, обнажив ухо с брильянтовой серьгой. Ладони большие, мягкие, холеные, пальцы сплошь в кольцах и перстнях. Длинные выпуклые акриловые ногти примечательного цвета – какого-то серо-синего, насыщенного. Естественно, маникюр делался не здесь, а в Кортубине, и естественно, подобный маникюр не для домашней работы. Варвара никому не подавала руки, чем сперва создавала неловкость – все же заняла мужскую должность директора, а между мужиками приняты свои условности. Но директорша проявила ум – не прогнулась под правила, а вынудила правила приладить под себя. Тылки согласились – они тоже не дураки.
Варвару нельзя отнести к красивым самонадеянным особам – стереотипы она мудро учитывала. Гардероб подбирала со здравым смыслом – никаких инфантильных прозрачных нарядов, откровенных декольте, коротких подолов. Никакой розовой девочки. Строгие брючные костюмы, яркие шелковые блузы – чаще синего цвета. Стиль успешной бизнес-леди. Несколько однообразно, но все сплошь дорогие европейские бренды. Птицу видно по полету. Варвара – явно не захолустного тылвинского уровня. То есть, она – не та ворона, которую Кефирчик может запросто сцапать. Голос ровный, приглушенный – говорит всегда законченными фразами и не считает зазорным отмолчаться. Бурные диспуты, исповедальные порывы не любит – вызывают ее подозрение. В теле соблазнительной сирены заключен не женский ум – жесткий, последовательный, и цинизм – не его недостаток, а присущее качество. Про женщин говорят, что они должны слушаться сердца. Ага, Варвара поступала как типичный мужик, не сюсюкала. При ее изящном гламуре это сбивало с толку, происходили недоразумения – даже досадные. Но тылки присмотрелись к директорше, приспособились. Шероховатости потихоньку сглаживались.
Вот совершенно циничная и вместе с тем резонная мысль. Если бы Варвара приехала в Утылву с целью руководить деятельностью ТыМЗ – пусть даже кризисным менеджером вытаскивать завод из дерьма, прибегая к суровым мерам – У НЕЕ БЫ ПОЛУЧИЛОСЬ. И еще циничней, что тылки сработались бы с ней. Ключевое понятие здесь – если бы завод функционировал и давал работу людям. Варвара – талантливый, компетентный управленец. Народ в Утылве тоже ни умом, ни талантами не обижен. Стороны притерлись бы друг к другу. ЕСЛИ БЫ ЗАВОД РАБОТАЛ. Но Варвара приехала разрушить все под корень – предприятие, город. Ее блестящие достоинства превратились в серьезную угрозу. Тылки поздно поняли.
На шум открываемых дверей Колесников не повернулся – продолжал стоять у окна, хотя там, внизу на площади все интересное закончилось, и только у края тротуара валялась брошенная пивная бутылка, а к постаменту героя гражданской войны ветер принес горсть черных вороньих перьев. Пусто и тихо. Колесников своим видом – спиной и крутым затылком – демонстрировал нарочитое безразличие. Это было даже невежливо.
Однако Варвару нелегко задеть – она не чувствительная девица. Кинув синий взгляд на мэра с порога, прошествовала через кабинет и без приглашения уселась в кресло. Спина прямая, подбородок вздернут вверх, с лица не исчезла опасная холодная улыбка. Руки в перстнях лежат на подлокотниках. Нога на ногу, на выставленной над брючиной лакированной шпильке бликовал красный луч. Эффектное зрелище! Но Колесников и тогда не обернулся и не посмотрел. Очень старался не принюхиваться.
– Приветствую, Сергей Николаевич. Как провели утро? Сегодня разнообразней прочих будней? Смотрели бесплатное представление? Жаль, концовка скомкана…
– Ничего особенного, – проворчал Колесников.
– Ах, так? У вас на всех этажах окна облепили. Гроздья. Подчиненные не работали, а стояли. С дисциплиной не очень. Распустились.
– Мне их уволить? По какой статье ТК? Вы там, на заводе, эксперты по увольнениям.
– При желании отыщете.
– Настрой слишком кровожадный, Варвара Ядизовна. Обиделись из-за случившегося на площади? Грубый народ, конечно…
– А что случилось на площади? Ничего. Парни – они все такие в их возрасте – пока недополовозрелом. Прыщавость, усы под носом растут, глупости выговариваются басом, поллюция настигает в неподходящий момент. Силушка гуляет – жаль не в мозгах. И жажда справедливости на подвиги подталкивает. Все через край хлещет.
– Рассуждаете со знанием дела. Будто у вас самой дети.
– Взрослые должны сдерживать юнцов. Внушать законопослушные вещи. Не устраивать публичную клоунаду, тем более не кривляться с котом. Герои! в черном и с животами… Не подозревают, куда это может завести.
– Просветите. Не их – меня.
– Нельзя покушаться на чужую собственность. Нельзя лазить в чужой дом. Нельзя провоцировать беспорядки. И считать оправданием какие-то высшие мотивы. Да зачем вам это говорить? Ведь вы же мэр! Что творится у вас в городе? Вы в
