Держи меня крепче - Рида Сукре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С детской непосредственностью я поинтересовалась:
— Зачем?
На что получила развёрнутый матерный ответ, что даже мои уши покраснели.
— Так есть или нет? — не обращая на мою реакцию внимания, переспросил он. Я кивнула и повела наглеца на кухню к холодильнику.
Получив требуемое, он завернул лёд в захваченное из ванной полотенце и приложил к моему затылку. Снова неожиданный поступок.
Он меня пугает своей заботой. Это в нём проснулся врач, вероятно.
Почему нельзя быть всегда одинаковым? Или всегда злым, или всегда хорошим. Тогда мне не пришлось бы менять гамму своих к нему постоянно меняющихся чувств. Можно было бы выбрать что-то одно и холить это чувство, и лелеять.
Пока я наслаждалась холодным компрессом и пыталась разобраться в своих эмоциях, этот проглот успел вскипятить чайник, опустошить полхолодильника, сожрать стоящие на столе фрукты и теперь косился на любимые дядины «Шоколадные звёздочки», которые тот предпочитал употреблять залитыми молоком в качестве завтрака. Заметив его голодный взгляд, я поспешила припрятать «звёздочки» подальше от него и была награждена званием:
— Жадина!
— Да и так всё смёл, что только можно было.
— Говорю же, жадина.
— Ладно, я пропущу это оскорбление мимо ушей.
— Какое оскорбление? — «искренне» удивился голодный троглодит.
— Никакое. Если хочешь есть, закажи пиццу, — процедила я, уверенная, что Артём откажется от этого и свалит домой. Сказать же ему в лицо, что ему пора, уходи и не оглядывайся, мне не позволяло, простите за жаргон, грёбанное чувство такта.
— Отличная идея, малыш! — озарился он и ту же достал из кармана мобильник.
Он сделал заказ, включающий самую большую пиццу с огромным количеством топпингов и апельсиновый сок. Потом посмотрел на меня, задумался и перезвонил, заказав ещё одну такую же пиццу. Робин Бобин Барабек, разве что не толстый. Он похоже думает, что я много ем, и ему не хватит одной «кулебяки», как называет пиццу моя бабуля?
— Слушай, — сделав заказ, он вновь переключился на меня, — сваргань нам чего-нибудь пожрать, пока ждём, — капризно попросил он.
— Я?
— Ну, да. Из нас двоих ты девушка. Кулинария должна быть у тебя в крови.
— Уверен? — ехидно поинтересовалась я.
— А то! Все особи женского пола созданы для того, чтобы маячить у плиты и готовить своим драгоценным мужьям еду, — с чувством собственного достоинства отозвался Шер, методично роясь в ящиках, проверяя их на наличие ингредиентов для приготовления пищи. Зря, впрочем. Ещё утром Максим упаковал все крупы и прочие продукты в сумку, чтобы мы не померли от голода на даче. Он был готов ко всяким превратностям судьбы, а вдруг наша машина сломается, и мы не сможем попасть домой, например. Провиант был жизненно необходим, только дядя явно путал эту поездку с вылазкой в тайгу.
— И что же ты хочешь? — ласково пропела я.
— Еду, — развернулся он ко мне, поняв всю бесполезность попыток найти хоть что-то в шкафчиках. — А у вас она вообще есть?
— Была, пока ты не съел.
— Тогда давай «звёздочки»!
— Нет!
— Я умираю. Я хочу есть.
— Я может тоже хочу…
— Тогда приготовь.
— Из чего? Тебе кашу из топора сварить?
— А ты умеешь?
— О да, я мастер на все руки.
— Не ехидничай, тебе не идёт, — отрезал Тёма.
Я надулась и вдруг вспомнила, что в прихожке около зеркала лежал пакетик с картошкой, которую отбил у папы для себя Сеня. Для каких целей он собирался её использовать, мелкий не сознался, но то, что перед отъездом Максимом ему было выделено целых три картошки, я помнила точно. А так как мы дико торопились, ему пришлось оставить свой трофей прямо там, да и кто бы на него покусился? Он же не предполагал, что к нам в гости нагрянет голодающее Поволжье в лице неформального молодого человека.
— А ты любишь картошку?
— О, да! Я люблю картофан! — довольно облизнулся Шер, а я побежала за едой, которую решила приготовить, пусть насладится моим главным оружием — кулинарным талантом. Ну муженёк, ты сам напросился. Сейчас будет тебе первоклассная отрава. Сразу отбросишь свои дьявольские копытца.
Под скорбный взгляд Артёма, адресованный количеству провианта, я принялась чистить овощи. Дело шло с трудом и под моё активное пыхтение, а в результате я чудом не отрезала себе ни одного пальца, зато картошку искромсала по самое не хочу. Вместе с кожурой в мусорное ведро отправилось ещё около семидесяти процентов продукта. Увидев это, Шер вырвал из моих рук и картошку, и нож, сказав в мой адрес: «Растратчица!», принялся сам срезать кожуру тонкой спиралью. Ажурную кожурку даже выкидывать было жалко.
Почистив клубни, он с чувством выполненного долга уселся на диван и позволил продолжить мне моё тёмное дело.
— Как тебе больше нравится: жареная или варёная?
— Я люблю пюре, — отозвался Артём. А я тоже больше люблю в виде пюре. Только вряд ли мне что-то из приготовленного перепадёт. Да и положа руку на сердце, не рискну есть собственный кулинарный шедевр.
— Хорошо.
Я наполнила пятилитровую кастрюлю до краёв водой, закинула в неё три картошечки и поставила на огонь. Шер следил за мной с непередаваемым выражением на лице. С одной стороны, недоумённое удивление, с другой тихий ужас, а с третьей дикое желание хохотать.
— Не пойму, то ли ты прикалываешься, то ли реально впервые пробуешь себя в роли повара.
— Не впервые… — возмутилась я. Я и раньше делала попытки. Правда, неудачные, но это не исключает их наличия. — С чего ты взял?
— Так, делаю выводы, — он покосился на кастрюлю, а я смекнула, что что-то забыла. Что-то очень важное, раз даже Артёмка заметил.
— А что такого? — возмутилась я, пытаясь вспомнить ингредиенты. Его намёки на мою несостоятельность в пределах кухни меня смущали.
— Да нет, ничего, — стал он отнекиваться и поскуливать.
— А! Точно! Я же соль забыла насыпать, — пришло ко мне озарение.
Шер был в ауте. Он сидел как древнеегипетская мумия, замурованная в саркофаг. Даже забыл, что только что собирался от души похохотать надо мной.
Затем он как-то быстро отмер, посмотрел на меня, как на самую яркую представительницу сообщества идиоток, и в один прыжок оказался у плиты. Шер изъял из моих рук полную соли поварёшку, при помощи которой я собиралась пускать в воду соль, и спрятал её в один из выдвижных ящичков подальше от меня.
Сняв кастрюлю с огня, он слил воду (я представила картину, как он кастрюлю мне на голову надевает, причём с водой — дикие люди
