Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме - Ларри Лофтис

Глядя на фальшивую стену в комнате, где она прожила пятьдесят лет, Корри даже не могла себе представить, что она изначально, при постройке дома около ста пятидесяти лет назад не была частью первоначального замысла.

Господин Смит пришел на заключительную инспекцию несколько дней спустя и дал Корри советы по безопасности и сохранению жизни беженцев. «Держите внутри кувшин с водой, – велел он. – Меняйте воду раз в неделю. Сухари и витамины хранятся неограниченно долго. В любое время, когда в доме присутствуют посторонние, все вещи, кроме одежды на человеке, должны храниться в потайной комнате».

Он постучал по стене над шкафом и восхитился конструкцией. «Пусть Гестапо обыскивает хоть целый год. Они никогда ничего не найдут».

Когда тайник был готов, Корри и беженцы дали ему название: engelen den – «Келья ангелов». Лендерт, электрик-любитель, подключил к дому сигнализацию, чтобы дать беженцам больше времени подняться наверх до прибытия гестапо. На верхней площадке лестницы был установлен зуммер, который могли слышать все проживающие в доме. Затем он разместил кнопки для включения зуммера в разных местах по всему дому: под подоконником столовой, в коридоре на первом этаже, рядом с входной дверью Бейе, под окнами одной спальни, за прилавком магазина и по одной на каждом рабочем станке.

В субботу, 26 июня, Корри решила, что пришло время для проверки системы. Без предупреждения, ночью, она активировала звонок, и беженцы выскочили из кроватей, пробежали по коридору и спрятались в укрытии. Когда панель закрылась, она поставила перед ней коробки для шитья, а затем посмотрела на часы.

Три минуты двадцать восемь секунд.

Господин Смит посоветовал свести время эвакуации до одной минуты, но это казалось невозможным. Корри созвала беженцев, объявила время и сказала им, что нужно сократить его до полутора минут.

«Давайте пройдемся по всем действиям, – сказал Лендерт, – и посмотрим, на чем можно сэкономить время».

Слева: Шкаф для белья с закрытой нижней раздвижной панелью.

Справа: Шкаф с открытой раздвижной панелью

Больше всего ценных секунд уходило на переворачивание матрасов – на случай, если офицеры гестапо начнут щупать, теплые ли они, – и размещение всех в секретном помещении.

Чтобы сэкономить время на заправке одной кровати и размещении одного человека, Ганс предложил переселиться в Келью ангелов. «Так придется эвакуировать на одного человека меньше», – сказал он. – Я мог бы также хранить ваши вещи, чтобы каждому было легче заползать внутрь без поклажи».

Тренировочная эвакуация, июнь 1943 года. Теа помогает Мэри выбраться из тайного входа в Келью ангелов

Корри понравилась эта идея, и она добавила, что на репетициях будет осматривать комнаты каждого. Оставленный предмет одежды, письмо, даже пепел от сигареты могут выдать гестапо весь план. Она обошла дом и обнаружила первое нарушение в комнате Ганса. «Тебе придется снять фотографию невесты со стены», – сказала она. Гансу очень не хотелось убирать образ Миес из своего ежедневного обзора, но тетушка Кеес была права, и он убрал фотографию. Корри сообщила всем, что скоро проведет еще одну незапланированную проверку и что на этот раз их задачей станет уложиться в девяносто секунд.

Нацисты, тем временем, продолжали бесчинствовать, похищая все больше и больше молодых парней. В доме Флипа и Нолли знали, что Петер и его братья постоянно подвергаются опасности ареста, но у них не было целого дома, где можно было бы построить фальшивую стену. Вместо этого они перестроили свою кухню, чтобы использовать в качестве укрытия небольшой картофельный погреб под полом. Они расширили люк и прикрыли его ковриком, поверх которого поставили кухонный стол. Не идеально, но лучше, чем ничего.

В один прекрасный день Корри, Бетси и Опа зашли к Нолли отпраздновать день рождения Флипа. Пиквик прислал щедрый подарок: полкило английского чая. Когда они приехали, Нолли и Флипа еще не было дома, а Коки убиралась наверху в спальне. Когда она открыла окно, чтобы вытряхнуть тряпку для пыли, она заметила группу солдат, окруживших квартал и перебегающих от дома к дому. Рацциас! Она сбежала вниз и нашла своего брата.

«Петер, поторопись! Прячься! Немцы приближаются. Скорее беги на кухню!»

Коки поднял крышку люка, и Петер спрыгнул внутрь. Корри и Бетси помогли с ковриком и столом, а затем все трое поспешили накинуть скатерть и расставить пять столовых приборов. Мгновение спустя нацисты вышибли входную дверь. Из своего укрытия в подвале Петер услышал над собой резкий топот кожаных сапог.

«Есть ли в доме мужчины?» – потребовал немец.

Корри взглянула на племянницу и внутри ее все сжалось: несмотря на обстоятельства, Коки учили никогда, ни за что не лгать.

«Да, господин офицер, – ответила она, – один прячется под столом».

Глава 7

Младенцы

Петер ахнул и съежился в темноте, его сердце колотилось так громко, что казалось, что немцы точно услышат.

Прежде чем Корри успела вмешаться, солдат схватил угол скатерти и рванул его наверх. Коки расхохоталась, и солдаты уставились на нее.

«Шутки неуместны», – рявкнул один из них.

С этими словами немцы развернулись и вышли. Так Петер чудом увернулся от еще одной пули.

В следующую ночь в Бейе сработала сигнализация, разбудив Ганса в Келье ангелов. Вскочив, он отбросил одеяла в сторону и поднял панельную дверь. Теа прибежала первой и теперь заползала в темное пространство со своей ночной сумкой. Ганс помог ей, приговаривая: «Залезайте до конца, до стены». Следующая с сумкой забралась Мэри.

«Двигайтесь дальше, пока не нащупаете Тею», – прошептал Ганс.

Мгновение спустя в убежище влез Лендерт со своим портфелем, за ним последовал Хенк. Когда ноги Хенка освободили вход, Ганс опустил панель. За ней он слышал, как Корри задвигает коробки для шитья. Несколько мгновений все молчали, прислушиваясь. Без света в Келье ангелов царила кромешная тьма, пятеро человек стояли плечом к плечу, мысленно преодолевая клаустрофобию.

Так, наверное, чувствуешь себя в гробу.

«Подвинься немного вот сюда, – сказал Ганс Хенку. – Если они будут стрелять по стенам, то, по крайней мере, они не попадут в тебя».

Мэри стояла позади Ганса, дрожа у него на плече. «Ганс, прекратите ради Бога, не говорите таких вещей. Я знаю, что вы правы, но слушать невозможно».

Все некоторое время прислушивались, но ничего не слышали, пока перед Бейе не остановилась машина. Минуту или около того спустя автомобиль отъехал. «А ведь у нас здесь нет никакой еды, – заметил Лендерт. – это мы упустили из виду!»

В комнате Корри послышались шаги – все замерли. Кашель, чихание, сопение выдали бы их присутствие. Они подождали несколько мгновений, каждый медленно вдыхал и выдыхал затхлый воздух.

«Ну все, друзья, можно выходить, – объявила Корри. – На этот раз две минуты четыре секунды».

Ганс и остальные вздохнули с облегчением, но на лице каждого отражались страдание и испуг. Они знали, что такие репетиции носили отнюдь не игровой характер и что они не только