Скитания души и ее осколки - Инна Хаимова

– Что-нибудь придумаем, – ответила Нина на ее вопрос.

И Неля действительно придумала. Когда Леничка месяца через два неожиданно позвонил и поинтересовался, в какой день можно забрать плащ, она без тени смущения в голосе, ответила, что выбросила его на помойку.

– Как выбросила!? – голос Ленички завибрировал.

– Так и выбросила. Чтобы ничто не напоминало о вас. Мне плащ не был нужен, – ее объяснение оказалось настолько простым, несуразным, и нелепым, что бывший жених только и воскликнул.

– Чудеса! – Неля почувствовала, как телефонная трубка выпала из его рук и резко ударилась о рычаг. Больше она его никогда не видела и не слышала.

Прошло около года, как Нина поселилась с ней в квартире, если судить по поблекшей серовато пыльной листве, то лето приближалось к закату. Неля сдала выпускные экзамены, и аттестат ее шелестел, от стройного ряда четверок и иногда попадавшихся пятерок, которые больше походили на вражеских лазутчиков. Вероятно, часы, проведенные в артистической комнате, не прошли даром. Все ее уроки выполнялись именно здесь, она больше не болталась по улицам и еще… в театре она проходила школу эмоционального наполнения. В эту радостно-знойную пору Нина произнесла фразу, изменившую жизнь Нели.

– Неличка, мы живем как мещане. На окне фикус, на тумбочке стадо неизвестно куда бредущих глиняных слонов, а кровать с набалдашниками – это просто, «каменный век» да еще перина на ней, и все завершается непременным украшением – подзором. И ремонт не помешало бы сделать. Такой широкий бордюр уже не делают. Только может быть еще в деревнях, но мы живем не в деревне, а в столице. Стыдно гостей пригласить.

Нет, не хотелось Неле быть похожей на мещанку, а тем более на деревенскую жительницу. Но ведь и года не прошло, как квартира ремонтировалась. Но в то же время Неля очень хорошо ощущала, что противореча Нине, может ее разозлить. Этого она боялась больше всего. Как кролик перед удавом, была загипнотизирована актрисой. Та уже привыкла к беспрекословному подчинению девочки. Единственное, что Неля промямлила было.

– А где мы возьмем деньги?

– Мы с тобой сложимся. Ты собранную пенсию за маму. А у меня необходимая сумма есть.

– Опять мамина пенсия, – уныло подумала Неля. К этому времени одна из родственниц уже сказала ей, что прошлогодний ремонт дядя сделал за мамин, а вернее за Нелин счет. И сделал не ради племянницы, а ради актрисы. За что родственница дядю ненавидит и презирает, так как на ремонте она подорвала свое здоровье, а он старался вовсе не ради сироты. Сейчас же, действительно, на отложенные деньги Неле хотелось купить выпускное белое платье, которое она уже присмотрела в магазине.

– Потом распродадим все это старье, – продолжила Нина и широким взмахом руки указала на бесхитростную мебель.

И вдруг девочка увидела бабушку, сидящую за столом. На нем лежал открытый молитвенник, а рядом с бабушкой сидели мама и когда-то такая ненавистная Ревека Яковлевна. Они о чем-то громко говорили, именно говорили, а не шептались, как обычно. Она явно слышала их голоса, но, ни одного слова не могла разобрать. И тут она услышала очень четкое слово. Всегда сурово сдержанная молчаливая бабушка, выкрикивала его: «пропадет!» Неля, находилась в каком-то сомнамбулистическом состоянии, когда оно вновь докатилось до нее.

– Пропадет, пропадет, если не распродадим. Хотя бы какие-то деньги сможем выручить и купить все новое, – оказывается, Нина еще продолжала говорить. – Будешь рассчитываться со мной постепенно.

Голова шла кругом. Конечно, хотелось купить все новое, но и в то же время жизнь Нели больше и больше попадала в зависимость от Нининых прихотей. Дядя раз в две недели, может быть и чаще заходил к ним, чтобы вроде проследить – как живется племяннице с компаньонкой. Но Неля, то видела – ее персона мало его интересовало. О том, что Нина хочет сделать ремонт, продать старую мебель и купить все новое – ничего об этом дяде не говорила. Не хотела и все. Может быть, чувствовала, что будет недоволен и вообще не позволит такого новшества. Ведь он считался главным в ее семье. Она не помнила, что говорила дяде, когда он звонил и предлагал навестить «девочек». Но хорошо знала – придуманные ею небылицы – задерживали его. Через неделю Неля оказалась сидящей на раскладушке во дворе, около двери в квартиру, окруженная какими-то узлами и чемоданами с учебником в руках. Готовилась к поступлению в институт, школа была позади так же, как и мечты о выпускном платье, которое она присматривала в течение последних двух месяцев.

Через несколько дней начинались вступительные экзамены в институт, она монотонно, едва слышно заучивала какие-то теоремы, а перед глазами все время стояла бабушкина перина, которая пружиня, то одним боком, то другим, вырываясь из рук, никак не хотела уходить через окно из дома. Потом, словно поняв безысходность своей судьбы, распласталась, упав на землю.

– Все, – тогда тянуще прожевала Нина, облегченно вздохнув, – наконец и с периной покончено, – и немного, замявшись, проговорила, – как и со всем старым. Как-никак, а сотня в кармане, добавим и что-нибудь купим.

Неле же в сопротивлении перины до последнего момента, виделась бабушка, которая ничем так не дорожила, как этой периной. Она была не только приданным старой женщины, но связующим звеном с ее давно умершими родителями и рано ушедшим из жизни горячо любимым мужем. И неоднократно Неля слышала, как соседи «подкатывались» к бабушке с просьбой о продаже перины и всегда получали отказ. Неля же разорвала эти звенья, вычеркнула из памяти. Хромоногий истопник-татарин, довольно улыбаясь, туго перевязывал перину веревкой. Половина соседей обиделась на девочку. Но про себя она решила, если уж и продаст «бабушкину память», то только своим подружкам. Зойка Тюрина переехала в другой район, осталась одна Фатима. Сейчас она бессмысленно повторяла прочитанное, и оно тут же отлетало от нее, так как каждый проходящий из соседей спрашивал: «почему живет на улице?» И обязательно кто-то, из них сострадательно качая головой, горестно произносил: «бедные мама и бабушка! Надо же было так одновременно умереть, чтобы девчонка оказалась на улице»

– Да чего вы причитаете, – не соглашался другой. – У нее опекун есть.

– Тоже мне опекун. Связался с вертихвосткой. А что взять от актрисы. Актриса есть актриса.

Неля старалась не обращать внимания на эти реплики, так же, как на неприятие Нины соседями во дворе. Она знала, что весь двор не просто не любит актрису, а не может ее терпеть. Своим появлением она, словно, взорвала налаженность отношений между жителями двора. Мужчины заглядывались на нее, женам это не нравилось. Но так как у Нины было достаточно своих поклонников, то старалась во дворе никого не замечать, чем заставила невзлюбить себя и мужскую половину, приклеивших, вначале, ей ярлык «вертихвостка», а затем и вовсе «шлюха». Сейчас печалям по «рано осиротевшей девчонке» не было предела.

В общем, в квартире ремонт шел полным ходом, Нина это время жила у подруги и давала Неле указания по телефону, а подготовка к экзаменам не двигалась с места. Поэтому, когда Неля провалилась при первом испытании, это не стало для нее неожиданностью. Дяде, чтобы не расстраивать его, соврала. Сказала, что экзамены не сдавала, мол, дальше учиться пока не собирается. И тогда он потребовал, чтобы «она не маялась дурью», и немедленно подала документы в техникум на вечернее отделение. Также он заявил, что решительно намерен определить ее на работу в тот институт, где служит сам. Там она будет под присмотром.

Но взволновало Нелю больше всего его желание приехать, а не разговаривать с ней по телефону. Она стала лепетать, что ей надо срочно уйти, она и правда собиралась встретиться с Лихаревой и вместе с ней ехать по делам подруги. Ясно, что Лихарева была девчонка идейная и целеустремленная, ни то, что Неля, и образование для нее было превыше всего, поэтому в отличие от Нели она стала студенткой. Но сейчас Люся хотела выследить своего парня, который последнее время ее обманывал. Писаревская вызвалась помочь подруге, а дядя своим приездом мог нарушить их планы да еще увидеть, что происходит на самом деле. Неля попросила его перенести встречу на другой день, сказав при этом, между прочим, что Нина уехала. Ох, как она знала, чем остудить дядин пыл.

– Как уехала!? – воскликнул он, – она ничего не говорила.

– У нее отпуск, – безразличным тоном произнесла Неля, подспудно уже радуясь, что оттянула время, когда он увидит не только отремонтированную квартиру, но и новую мебель. И, правда, за полтора месяца квартире был придан современный и уютный вид, что ее трудно стало узнать. Вместо кровати, промятого дивана, стояли две узкие кушетки, в трельяже отражались новые занавески, карнизы, а главное квадратный обеденный стол и устойчивые стулья с прямыми спинками. Только старый дядин студенческий шкаф, пока еще красовался на прежнем месте. Но девочке казалось, что еще немного и он тоже уйдет из дома. Она почти за все расплатилась с Ниной, осталось отдать деньги за шторы и карнизы. Но сумма столь незначительная по сравнению с тем, что было отдано, не в водила Нелю в замешательство. Тем более выплачивать долг она могла постепенно.