Скитания души и ее осколки - Инна Хаимова

И все-таки ты уничтожила меня. Никто другой. Уничтожила потому…

– Нет! Нет! Я отдыхала на море. Однажды огромный огненный шар с черными тенями затаился в бездыханном пространстве. Неожиданно он опрокинулся и наполовину погрузился в воду. Потом выскочил и опять повис, отражаясь в зеркальной глади моря. Я не заметила, как песчаный пляж опустел. В черной тени солнца я вдруг увидела твои глаза. Они уничтожали меня. Внезапно солнце раскололось. Разноцветные осколки, подпрыгивая, полетели по воде. Наскочив на берег, они уходили в песок. Наступала темнота… И тут донеслось: «посмотри назад! Посмотри назад! Что за тобой?» Я обернулась. Маленькая узкая комната со скучными окнами, металлической кроватью и раскладушкой посередине, надвигались на меня. Между окон, около стены стоял стол, за которым сидела старуха. Она читала книгу на непонятном для меня языке, водя пальцем по строчкам. И тут появились всадники в серо-зеленых буденовских шлемах. Перед всадниками вырастала элегантная крашенная блондинка с огромной собакой на поводке. Я снова увидела солнечные осколки, уходящие в песок. В тот момент подумала, что это я разбилась на мелкие кусочки, каждый из которых сначала радостно сверкал, а затем уныло тускнел.

– Я понял, понял, почему ты меня уничтожила. Ты соединила эти осколки.

– Не правда. Они все самостоятельны. Возможно они – это я, но они никак не составляли единого целого.

– Но ты их соединила тогда. – Нет, я взяла несколько штук и попыталась каждый разглядеть отдельно.

– Не оправдывайся. Твоя озлобленность, агрессивность еще раз подтверждают, что в моей смерти повинна ты. Ты все просчитала тогда.

– Но кто сделал меня такой?!

– Ложь, что я лепил тебя. Ты была уже слеплена. Много лет назад. Все годы очень искусно скрывала, к чему стремилась. В отличие от других, я это угадал и подтолкнул тебя. Мы оба были игроками. Авантюризм соединил нас. Он скорее выливался в общую порочность, чем благородство, в которое ты так любила играть. Благочестие, добропорядочность, открытость – все это маски сменяющие друг друга в зависимости от обстоятельств. Ты, как никто другой, поклонялся золотому тельцу, себе и… ей, элегантной крашенной блондинке. Она сотворила тебя такой, какой тебя никто не знал, кроме меня. Поняла – главное твоя душа. На этом поле ее уже никто не мог осилить. Она выиграла все битвы, даже с тем кого, ты обожествляла, сравнивая со мной. Превратилась в ее собственность, безропотное, безликое существо…

– Но она была права, права, – встрепенулась Женщина. – Она любила меня, болела за меня. Была как мать. Старалась оградить от беды. Все только грабили. Во всех смыслах.

– Кто преподал тебе первый урок? Себе не надо врать. Ты их никого не простила – поэтому уничтожила меня.

Осколок второй

Итак, заканчивая ремонт в квартире, дядя однажды, как бы невзначай спросил Нелю. – Нелька, ты не прочь, если с тобой будет жить одна актриса? Она заплатит деньги, – он вроде бы советовался с племянницей, а не давал, как обычно, указы – что и как, совершать. Дело в том, что Неля уже ощущала себя единственным владельцем «состояния», недоступного не то, что подросткам, но и многим взрослым людям. И возможно ли было ей понять, что квартира становилась для нее не только богатством, но и серьезным жизненным испытанием.

– А кто это? – поинтересовалась девочка.

– Да ты ее верно и не знаешь. Она играет, – и дядя назвал спектакль и фамилию актрисы.

– Как же не знаю?! – пронеслось у нее в голове. – Он думает, что я отсталая. Может, ошибается? Не верю! Быть такого не может – играть в известной пьесе и не иметь жилья. Неля удивленно уставилась на дядю. Нет, он не ошибался. Это действительно была она, так же истиной было и то, что жить ей негде. Приехала из другого города. Конечно же, Неля согласилась. Ведь жить вдвоем веселее, чем одной. И еще… девчонки в классе умрут от зависти.

Потом Женщина нередко задавалась вопросом: «почему многим людям, которым не свойственна зависть, так необходимо было для подтверждения своего превосходства, самоутверждения, ощущать ее у других?» Может быть за таким поверхностным, проявлением, скрывалась некая ущербность? Все возможно.

А тогда Неля ответила: «пусть живет. Не жалко».

И вот актриса стояла перед ней, держа на поводке в тон ее волосам огромного бульдога, а Неля сидела, поджав ноги, на старом диване с раскрытой книгой в руках. Девочка даже не привстала – запах неведомых доселе духов дурманил голову и белозубая улыбка волевого лица с ярко намазанными губами, казалось, пригвоздили ее к месту. Крашенные золотисто-рыжие волосы с челкой на лбу, забранные в короткую прическу, придавали женщине какую-то мальчишескую задиристость и озорство. Подтянутая на высоких каблуках, сияющая – она показалась Неле верхом совершенства, недосягаемости. Ведь она никогда не видела актрис так близко, живьем. Также всеми клетками своего существа она чувствовала самодовольство дяди. Он просто млел от впечатления, производимого на племянницу актрисой. От застенчивости, бросая на гостью косые взоры, Неля чуть ли не носом зарылась в книгу. Вдруг актриса мягко шлепнула Нелю по ноге и шутливым тоном произнесла.

Ну, что?! Мы сегодня познакомимся?! Вставай. Я – Нина, – и протянула девочке руку. А это Маки, направив взгляд на собаку, проговорила Нина. Через два дня ее заберет хозяйка, моя подруга. Неля приподнялась, смущенная от такого панибратства, едва слышно пробормотала.

– Неля.

– А девчонка ничего, ладная, – Нина уже обращалась к дяде, – подружимся. Ты, наверно, голодная? Я с курорта. У меня полно абрикосов и персиков, – она повела глазами по сторонам, а Неля неожиданно для самой себя перехватила изливающиеся медовой патокой глаза дяди, взгляд которых следил за каждым движением и словом Нины. И тут девочку осенило, от чего дядя сделал такой небывалый ремонт – он готовился к приезду актрисы. Все в этой квартире было переделано и «перекроено» на новый лад, даже нашлось место для уборной, о которой ни мама, ни бабушка не смели и мечтать. Ведь это стоило огромных денег, истратить которые они не могли себе позволить. Теперь деньги нашлись. Это уже почти через год она узнала, что на ремонт дядя истратил все пособия полученные сиротой за потерю мамы со дня ее смерти до приезда Нины и те накопления, что делала бабушка к совершеннолетию внучки. Но в тот момент, лучезарно улыбаясь, стоя перед Нелей, Нина затмевала собой все пространство. Словно загипнотизированная, Неля не могла оторвать глаз от улыбки актрисы, золотсто-рыжих ее волос. Она казалась сказочным персонажем, непонятно почему, вдруг снизошедшим до обычной девчонки, позволившим быть с ним на равных.

Но часто случается и такое. Наступает время, когда человеку хочется изменить свою жизнь. Вероятно, не принимая конкретных очертаний, подобное желание подспудно жило и в Неле. В тот момент, глядя на Нину, она неожиданно для себя поняла, что хочет вырваться из привычного круга обычных людей, среди которых жила. Что хочет ощущать свою жизнь более красочной и интересной. Даже в некотором роде возвыситься над своими соученицами и дворовыми приятелями. Внезапно блеснула мысль, благодаря Нине ее жизнь может измениться, стать такой, какая друзьям недоступна. Когда-то Неля мысленно провела границу между собой и Ревекой Яковлевной, отделяющей ее от еврейства. Сейчас она проводила границу между своим прошлым – уличной оторвы, хулиганки – и будущим, расцвеченным всеми цветами радуги.

Радостное возбуждение охватило все существо девочки. Ей представилось – еще немного, и она взлетит. За спиной вырастают крылья, они приподнимают ее над полом. И она… взлетела. Начала с необычной для себя угодливостью переставлять вещи актрисы с места на место, затем почему-то схватила Нину за руку и попросила ее присесть на бабушкину кровать, на которой сейчас спала сама.

– Вы только присядьте, – торопливо приговаривала Неля, боясь, что ее могут перебить, – будете спать на ней, а я на диване. Кровать лучше, она ровная. Диван весь продавлен, – тут же вскочила с кровати и плюхнулась на диван. Нина воочию могла убедиться, как она провалилась в его вмятину, из которой с трудом выбиралась. Чувство восторга, переполняло девочку, переходило в поклонение Нине. Готовность отдать ей все самое лучшее, чтобы актриса не испытывала никаких неудобств и не дай Бог не передумала жить вместе с Нелей.

А бабушкина кровать действительно была самым новым, пожалуй, лучшим приобретением в их квартире. Ее купили, буквально, за месяц до смерти старой женщины. И тут дядя, чтобы как-то остудить пыл племянницы, своим обычным приказным тоном распорядился.

– Нелька, хватит носиться, человек с дороги. Лучше приготовь чай, я вам девочки гостинцы принес.

Его «девочки» вызвали в племяннице изумление, потому что Нина была тридцатилетней женщиной и себя шестнадцатилетнюю Неля уже считала взрослым человеком. Но еще большее удивление вызвали у нее огромный пакет с шоколадными конфетами и свертки с дорогими рыбами и колбасами, которые дядя разворачивал и содержимое выкладывал на тарелки. Когда были живы бабушка и мама, он таких «гостинцев» в их семью не приносил. А конфеты этого сорта Неля может раза три пробовала у Лихаревой. Но Неля во-время спохватилась, что застыла в столбняке, бросилась на кухню ставить чайник.