Жизнь вопреки - Олег Максимович Попцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я предложил блестящего литовского актера Донатаса Баниониса за исполнение главной роли в фильме «Никто не хотел умирать». Идея была поддержать Баниониса, так же как и Александру Пахмутову, Николая Добронравова, они стали первыми лауреатами премии Ленинского комсомола. Актеры театра, кино очень часто были героями очерков и статей, публикуемых в журнале. «Сельская молодёжь» стал популярным в театральном мире.
Разумеется, отношение к театру не родилось из пустоты. Дело в том, что я сам вырос в театральной семье. Моя мать, Антонина Александровна Неугодова, была актрисой МХАТа, куда её принял сам Станиславский. Сохранилось её заявление с резолюцией Станиславского. Её первым спектаклем была «Синяя птица». Мое детство, отрочество и юность – это постоянное посещение наиболее известных ленинградских драматических театров: Александринского, театра Товстоногова, театра Акимова. Театральное прошлое мамы позволяло мне часто оказываться за кулисами в момент антракта и видеть актёров раскрепощёнными и невероятно доступными. Николай Черкасов на сцене и за кулисами – это два разных человека. То же самое я мог сказать о Юрском, Басилашвили и других ярких актёрах. Одна деталь: среди труппы товстоноговского театра имени Горького было 42 подписчика журнала «Сельская молодёжь».
Кажется, в 1993 году я проводил пресс-конференцию в Питере. Поводом была презентация моей книги «Хроника времён „царя Бориса“». Книга оказалась востребованной и была признана лучшей книгой года. Среди присутствующих было 16 человек из труппы товстоноговского театра.
Когда в начале шестидесятых я сделал свой выбор и возглавил журнал «Сельская молодёжь», я полагал, что вырвался из мира партийной политики. Останься я в ЦК ВЛКСМ, через недолгое время я мог оказаться в аппарате ЦК КПСС. В 1966 году Павлов оставил пост первого секретаря ЦК ВЛКСМ, и на смену ему пришёл Евгений Михайлович Тяжельников.
Как мне тогда показалось – классический партийный чиновник: пунктуальный, дисциплинированный, абсолютно предсказуемый. Противоположность Павлову была очевидна. Мои отношения с Евгением Михайловичем не заладились с первых дней. Он был достаточно придирчив и любил делать замечания. Они могли касаться чего угодно, даже одежды. Так, на одном из заседаний секретариата он сделал замечание моему коллеге, кажется, редактору журнала «Смена» Анатолию Голубеву. Тяжельникову не понравился галстук Голубева, он счёл его вызывающим. Толя был слегка пижоном и всё время старался опередить моду. Потом такие галстуки шли нарасхват, но в тот момент они были нонсенсом.
Тяжельников, увидев Голубева на заседании бюро, с усмешкой, не обещающей ничего хорошего, произнёс: «Вы что, на ярмарку пришли, Голубев? Это, между прочим, заседание бюро ЦК ВЛКСМ, и одеваться надо соответствующим образом».
При обсуждении спортивных проблем он вдруг мог сказать, обращаясь ко мне: «Товарищ Попцов, если журнал делает ежемесячные спортивные обзоры, то надо знать, в какой тройке в ЦСКА играет Харламов – не в третьей, а в первой».
Редактора ведущих журналов всегда приглашались на заседания бюро ЦК ВЛКСМ. Это был стиль Тяжельникова – он не давал нам расслабиться. Что поделаешь, не мы назначили Тяжельникова, а он нас, так что приходилось терпеть.
Уйти из политики, на что я искренне надеялся, оказавшись в мире журналистики и литературы, не удалось. Внешне отдалившись от партийно-комсомольской номенклатуры, я всё время чувствовал, что она, номенклатура, меня не оставляет в покое. И столкновение с Михаилом Андреевичем Сусловым, и две попытки Тяжельникова снять меня с должности главного редактора, которые провалились, – всё это были те самые вёрсты, которые справедливо назвать дорогой в ад.
Нелепость обвинений, высказанных Тяжельниковым в мой адрес, была очевидной. Тяжельникова не устраивала независимость журнала, как в публицистических выступлениях, так и в литературной политике.
Я уже писал об этом. Мои взгляды, как главного редактора и политика, а отдел пропаганды ЦК КПСС был вершителем этой политики, были неизменными. Всегда придерживаться взглядов конструктивной оппозиции – в этом программная суть повседневной журналистики. Не разрушительная критика, а критика созидающая, позволяющая сопоставить значимость достигнутого со значимостью утраченного по причине совершённых ошибок.
За время работы на посту главного редактора журнала меня дважды поднимали на эшафот. Ставили вопрос о моём освобождении с должности главного редактора. Этот вопрос Евгений Михайлович Тяжельников дважды выносил на заседания бюро ЦК ВЛКСМ, и всё это творилось не вокруг развивавшегося журнала, а журнала преуспевающего, уже перешагнувшего миллионные показатели своего тиража. Я помню эти заседания бюро.
Секретари ЦК, они же члены бюро, не разделяли взглядов Тяжельникова. Они достаточно осторожно спорили с Тяжельниковым, но при голосовании были едины.
«Есть предложение освободить товарища Попцова от обязанностей главного редактора журнала „Сельская молодёжь“. Прошу голосовать, кто за». Вверх взлетела рука Тяжельникова. Он с недоумевающим удивлением оглядывался кругом. Его рука, поднятая вверх, оказалась в одиночестве. Следующая фраза «кто против?» уже была не нужна. Моё состояние в этот момент трудно передать словами.
Спустя несколько лет, я уже точно не помню, что-то не устроило Тяжельникова в работе журнала «Сельская молодёжь». Возможно, оформление. Главный художник журнала Николай Михайлов всё время экспериментировал. Именно он создал в своё время логотип журнала «Юность», вошедший в историю. Тяжельников, как человек консервативный, не любил неожиданностей.
Помнится, случилась авария на Красноярской ГЭС. Это было тот период, когда в обеспечении населения продуктами была задействована распределительная система, и мы в журнале дали сокрушительный материал «Город во мгле». В Красноярске отключили электричество, все холодильники в домах граждан вышли из строя и якобы отсутствующие продукты, о чём писалось постоянно, изъятые из холодильников, оказались на помойках. Таких продуктов были горы, и Красноярск стал задыхаться от вони. Партийные чиновники Красноярска пожаловались Тяжельникову. Так появилось дело № 2 против Попцова. Вопрос об отставке Попцова с поста главного редактора журнала был поставлен на заседании секретариата ЦК ВЛКСМ вторично.
Разговор на секретариате получился нервный. Я несколько раз поднимался со своего места и делал необходимые разъяснения относительно позиции журнала, давая понять о своем несогласии как с обвинениями в свой адрес, так и с оценками, которые давал Тяжельников тем или иным материалам, опубликованным в журнале.
При голосовании на этот раз голоса разделились. За освобождение Попцова от занимаемой должности главного редактора журнала высказались трое, против – шесть человек. Вот так выглядела наша борьба на два фронта. На одном – против Суслова, на другом – против Тяжельникова.
Спустя два года, как я стал членом Союза писателей, меня избирают секретарём Московской писательской организации, где мне поручается работа с
