Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

— Но она против них не встанет! Я… — вспылил Егоров.

— Ок! Она не встанет, значит мы собираемся и валим! — сказал, как отрезал, Уваров.

— Охренел? Да ни за что! Отдать им площадку?

— Да конечно! Уж куда как круче сейчас попрыгать, а потом просрать чемпионат! Мозг включи! — не унимался Тим.

— Тим!

— Ник! Мне плевать на них! Я не въезжаю, почему уступки им ты воспринимаешь, как оплеуху гордости! Я не стану ме́риться — Вероника, закрой, пожалуйста, уши. Я не шучу ,— попросил уже спокойно Тимофей, девочка растерялась, но взгляд ледяных голубых глаз обморозил душу, и она послушно закрыла ладошками уши, — не стану ме́риться, кто выше нассыт на стену! Мне пофиг!

— Тим!

— Поэтому если Ника не может…

— Она играет на пианино, если мяч…

Тимофей бросил взгляд на Веронику. Та продолжала закрывать уши, и его это позабавило. Улыбнулся, и азарт заплясал в голубых озерцах.

— Можешь больше не закрывать, — сказал он, и она опустила руки. — Значит, уходим. Артём!

— Я хорошо играю в баскетбол! — запротестовала девочка, бросаясь следом за Тимофеем.

Артём со своими ребятами смотрел на эти танцы с бубнами и не понимал.

— Тим, либо играем, либо…

— Мы играем… Я и Тим! — заявила Вероника.

— Шутка, что ли? — пренебрежение сквозило в серых глазах Артёма.

— Да они угорают! — подхватили из его компании. — Совсем уже!

Ребята из первой школы запротестовали, заспорили.

— А ты? Ссышь, что ли? — бросил Никите высокий лопоухий парень.

Тот дернулся к нему, но его перехватила Вероника.

— А ты? — спросила она в ответ.

— Что??? — взревел лопоухий и двинулся на нее, Тимофей и Ник в ту же секунду встали у него на пути, закрыв девочку своими спинами.

— Ой, вот не по фиг? Девчонка пусть играет. Вам-то что? Заглохните! — приказал Арт, унимая царящий гвалт.

Компания еще немного пошумела и угомонилась.

— Значит так, пойду я и… и… ты, Ёж! — и его палец ткнул в того самого пацана в зеленой футболке.

— Я? Против девчонки? — взвизгнул Ёж.

Артём, заходя в клетку, бросил с усмешкой через плечо:

— Ну, тогда против Тима.

Ёж в ту же секунду смерил взглядом Тимофея, который был и повыше, да и пошире в плечах, потом перевел взгляд на девочку и скис.

Никита подошел к друзьям, у него был вид побитой собаки. Злость раздирала душу, хорош, что сказать! Девочка, эта замечательная девочка с рыжими косами, против Рыжова и его банды! А он, видите ли, играть не может. Нет, Ник смог бы! Ей-богу! Вот только эти двое, Тим и Ника, не дадут. Тимка не шутил, он правда плюнет и уйдет, и пофиг ему на это холодное противостояние с первой школой. Ему хватало того, что он побеждал их в олимпиадах, утирая нос умникам, а с дураками не тягался. «Ибо не царское дело». Уйти с площадки для Ника — бегство с поле боя, для Тима — грамотное отступление, холодный расчет и убежденность, что «и на нашей улице будет праздник». Только потом.

Зрители сели на трибуны, а четверка игроков встала ближе к центру. Ник, не участвующий в игре, сделал вбрасывание, Тиму удалось отбить мяч Веронике — игра началась.

Ёж пёр напролом, Артём присматривался, Тим подстраивался под Нику, а Ника играла так, будто для нее не существовало никаких запретов. Крутилась, уходила с мячом, уворачиваясь от осторожного Рыжова и наглого Ежа, только косы хлестали по спине и бокам, да глаза горели азартом! И, возможно, все бы так и закончилось мирно и тихо, если бы ребята второй гимназии не вырвались вперед на два очка. Со стороны казалось, что Рыжова это нисколько не задевало — вырвались и вырвались, что с того? — но это ужасно злило тринадцатилетнего Ежа. Он будто невзначай поставил подножку Тиму — того спас только колоссальный опыт и постоянные тренировки. Тимка терпеть не стал, подошел сгреб за грудки так, что футболка на мальчишке задралась до ушей.

— А чё я? Чё я? Это игра! Я ж не нарочно! Смотри под ноги! — верещал Ёж, пытаясь освободиться из тисков.

Уваров разжал пальцы, и наглый парнишка отскочил от него.

— Слышь, Ёж? — спокойно и очень холодно позвал Артём, тот обернулся в поисках защиты, а вожак продолжил: — В морду получишь, усёк?

Не получив поддержки, мальчишка еще больше обозлился и затаился.

Вторая вела в счете, но первая сократила отрыв. Болельщики первой орали, будто перед ними разыгрывался чемпионат Мира. Никита сидел молча, только слышно было, как зубы скрипели, да кулаки сжимал так, что ногти впивались в ладони. Артем с Тимом крутились под щитом, слышалось только тяжелое дыхание, как вдруг Артём, вырвавшись из цепкого капкана обороны, бросился к кольцу и закинул мяч в сетку.

— Пробежка! — хором заорали ребята из второй гимназии.

Артём и болельщики были категорически не согласны с этим. Они орали, и гвалт стоял невообразимый. Никита и ребята из первой школы подбежали к сетке, каждый доказывал правоту своего мнения. В это время мяч, о котором все забыли, подкатившись, стукнулся о кроссовки Ежа, и подросток поднял его. Тим и Артём орали под щитом, периодически размахивая руками, слышалось: «смотреть надо было», «у тебя глаза на жопе?», «сам такой» и прочее. По сторонам они не смотрели. Ёж поднял мяч, подкинул и оглядел площадку. Рыжая девчонка смотрела на спорящих парней. Она хорошо играла в баскетбол, даже очень хорошо. Уж точно лучше, чем Ёж. И эти двое верзил относились к ней как к равной. Мальчишка подкинул мяч еще раз и вдруг бросил его что есть силы в сторону девочки, запоздало крикнув:

— Лови!

Ника вскинула глаза. Тяжелый снаряд влетел в ее открытые ладони, девочку даже оттолкнуло немного назад по инерции, и в следующую секунду она, сжав зубы, взвыла от боли, а мяч выпал из рук, ставших чужими. Никита дернул на себя дверь, едва не сорвав с петель, подлетел к девочке, которая смотрела на раскрытые ладони и не понимала, что произошло. Они горели от запястья до самых кончиков пальцев, словно их сунули в печь, но перед этим расплющили под прессом. Боль была такая, что ноги отказывались держать, и Вероника упала бы, если бы Никита ее не подхватил.