Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

девятый класс, и стала классным руководителем Никиного класса. Дети вросли в нее быстро и крепко. Родители разделились на два лагеря. Одни обрадовались и даже немного выдохнули, вторые пренебрежительно поджали губы, дескать, что за дружба с учителем? Настенька меняться не собиралась и на все пасы родителей смотрела сквозь пальцы. Мать Вероники еще в октябре поняла, что дочка нашла общий язык с новым учителем и прислушивалась к ее мнению, а значит через этот авторитет можно влиять на дочь.

— Если ты не хочешь, чтобы я звонила Настеньке, скажи правду! — вкрадчиво заявила Лариса Андреевна и вперила в ребенка тяжелый взгляд.

Нику даже затрясло. Вот сейчас она скажет… скажет и…

— Это произошло случайно, — проговорила она.

— Я это уже слышала. Где ты получила эту травму?

Ника опустила голову.

— Я играла с ребятами…

— Во что?

— В баскетбол… Но это произошло случайно, честно! Я просто неправильно подставила руки, и мяч…

Но мама уже не слушала. Она ничего после этого ненавистного слова «баскетбол» не слышала. Ника распиналась перед ней в объяснениях, а она не слышала. Потому что не хотела слушать.

Лариса Андреевна взглянула на часы и бросила Нике, не поднимая на ребенка головы:

— Собирайся.

— Ку… куда?

— К Егору поедем. Я вообще не понимаю, что у тебя в мозгах творится! Совсем не понимаю. До концерта меньше двух недель, а ты… этот чертов баскетбол! Я разнесу к чертовой матери эту идиотскую площадку!..

Она говорила что-то еще. Громко говорила. Наверное, даже кричала. Но теперь ее не слышала Ника. Словно оглохла. Словно мама открывала рот, но звука не было. Будто кто-то выключил его.

— Ника! Что ты стоишь? В этом поедешь?

Девочка обреченно посмотрела на маму и ушла в свою комнату.

Пальцы плохо гнулись, как если бы разучились это делать. Ника с таким трудом переоделась, вернувшись после школы, и переодеваться опять? Девочка вздохнула и открыла шкаф…

Дверцу машины открыть оказалось тоже не просто. Лариса Андреевна обежала машину и открыла переднюю дверцу.

— Заднюю, — тихо попросила Вероника.

— Зачем? Тебя же укачивает?

— Я выпила «Драмину». Мы на дорогу туда-обратно часа три потратим, мне уроки нужно делать.

— Теперь ты про уроки вспомнила?

— Я про них не забывала.

— Как хочешь!

С этими словами мама распахнула заднюю дверцу и помогла Веронике сесть.

Но едва они отъехали, Лариса Андреевна продолжила свои наставления. Ника подозрительно молчала, не отвечая на претензии матери. Женщина глянула в зеркальце заднего вида и поджала губы: Вероника сидела в наушниках. Остановившись на светофоре, мать оглянулась назад и тронула ребенка. Девочка вздрогнула и выдернула наушник.

— Ты чего? — удивилась она.

— Сказала, что уроки надо делать, а сама?

— Я слушаю лекцию на портале, — объяснила Ника и развернула к матери экран телефона: у доски стояла какая-то миловидная девушка и что-то объясняла, время от времени водя указкой от одной записи к другой. — Тема сложная, я не поняла. А здесь хорошие уроки, никакой репетитор не нужен.

Мать отвернулась и вновь посмотрела в зеркальце заднего вида. Ника вернулась к лекции, и Лариса Андреевна вынуждена была ехать молча.

Егор не разделял маминого настроения. Казалось, что он выключил мать. Разбинтовал руки сестры, долго осматривал пальцы, ладони, потом что-то чиркнул на бумаге и протянул маме.

— Извини, что прошу тебя, но сходи, пожалуйста, в аптеку — там адрес указан — и купи вот такие перчатки, размер я указал…

— А мы не можем их купить по пути домой? — спросила Лариса Андреевна старшего сына.

— Можете. Но как ты наденешь их Нике?

— А там инструкции нет?

— Ну как сказать… Есть, но это не простые перчатки, и подход требуют особый. Я бы не просил. Там сначала мазь, потом гель, потом…

— Ладно, я поняла, — сказала мама и поднялась. — Побудь с братом.

— Угу, — кивнула Ника.

А когда за ней закрылась дверь, Егор подкатил на кресле к сестре и взял за руки.

— Ну, давай. Рассказывай, — с улыбкой произнес он.

Ника вздохнула.

— Играли в баскетбол.

— С Ником?

Девочка даже по интонации услышала, как брат напрягся.

— Нет, он и на физру не ходит, и на тренировки тоже, — ответила она.

— А ты откуда знаешь?

Ника покраснела.

— Ну… знаю…

— А с кем играла-то?

— С Тимофеем. Это друг Никиты.

— Ясно, это от него так прилетело?

— Нет, что ты! Это мальчишка из команды первой школы бросил, а я, дура, поймала.

— Из первой? — усмехнулся брат. — И чего не поделили?

— А ты, когда цапался с первашами, чего не мог поделить?

— Ой, когда это было?

— А неважно. Мне кажется, это противостояние между нашими школами не прекратится. Никогда!

— И как Ник?

— Соблюдает твои рекомендации. Думаю, он тебя боится.

— Боится? Это хорошо. Но я имел в виду, как он отреагировал на этот мяч.

Ника опустила голову и едва слышно ответила:

— Хотел подраться.

— Только хотел? — усмехнулся Егор.

— Так некогда было. Мы сразу почти и побежали.

— Куда?

— К Нику домой. Там лед приложили.

— Только лед?

— Нет, сначала лед, потом в тепло, потом… потом… — и Ника залилась румянцем. Вспоминать о том, как парень растирал ей пальцы, было неловко и немного стыдно.

Егор, видимо, как врач, знал больше, чем рассказывала сестренка, поэтому сидел и улыбался.

— А что потом-то? — не унимался он.

— А потом намазали руки оливковым маслом и всё! — скороговоркой выдала Ника и преданно посмотрела в глаза брату.

— Да ладно?! — удивился он и склонился ухом к ее ладоням, будто прислушивался. — Да… Да что вы говорите! А потом… О, так значит вот в чем дело?!

Ника почувствовала, как у нее запылали уши, а Егор выпрямился и усмехнулся:

— Странно, конечно, но твои пальчики рассказали, что их отлично, я бы даже сказал профессионально, со знанием