Туркменская трагедия - Владимир Рыблов

Закрылись многие детские комбинаты, детские кухни и консультации. В селах, где особенно высока детская смертность, замерло строительство детских садов и ясель, не хватает педиатров, а между тем из года в год сокращается прием в медицинский институт. Также резко сократился — в десять раз — прием студентов и во многие другие вузы страны. А это означает политику свертывания образования народа.

К сожалению, на глазах умирает система бесплатного образования, медицинского обслуживания, отдыха трудящихся. Баснословны цены на путевки в санатории и дома отдыха, на медицинские препараты, лекарства, что не позволяет значительной части населения приобретать их, лечиться. Пустуют, особенно в зимнее время, такие известные санатории, как “Байрам-Али”, “Арчман”, “Моллакара”.

Весьма безрадостные цифры и неутешительные факты ложились на стол президенту и вызывали у него раздражение, сказывавшееся потом на нервах и здоровье руководителя Туркменстатпрогноза. А тот ходил сам не свой. Правда, Оразов пытался как-то перестроиться, шел на компромисс, но у него это плохо получалось: человек не мог идти против своей совести.

Когда земля жестка, говорят в народе, бык винит быка. Однако в чем вина Оразова, если Ниязов никудышный хозяин и страну собственными руками развалил? Развалил прежде всего бездеятельностью, верхоглядством.

Однако Оразову все же пришлось уйти. Может, с его уходом дела в стране пошли в гору? Показатели стали выше, экономика окрепла? Куда там!..

Ради справедливости скажу, что в последнее время заметен рост легкой промышленности, в строй введены текстильные предприятия, увеличился выпуск трикотажных изделий. На совесть постарались наши “братья”-турки.

Много разнообразного трикотажа выделывается в Геокдепе, на родине нашего президента, который позаботился о своих земляках, заняв значительную часть населения на предприятиях текстильной промышленности. Текстильщики по праву гордятся своей продукцией, исполненной на уровне мировых стандартов. Однако ни в самом Геокдепе, ни в Ашхабаде или в других местах республики вы ни на одном жителе или в торговой сети не увидите одежды из местного трикотажа. Причина одна: вся продукция отправляется за рубеж, ибо к ней не подступишься, цены — космические. Все делается с кондачка, то есть, забывая законы о ценах. Помнят лишь о выгоде, не задумываясь о материальных возможностях вконец обнищавшего народа... Лишь бы нажиться различного рода “посредникам”, “шабашникам” и другим любителям легкой наживы. Чего же тогда стоят президентские призывы покончить с безнравственностью, воровством?.. Или Ниязову не хочется обижать своих земляков, близких, успевших набить мошну? Не секрет, что навар с трикотажа попадает во многие толстые карманы близкого президентского окружения. Да и за границу утекает немало наших денег... И здесь в проигрыше и обманутыми оказываются простые люди.

Всякий раз, слушая набившую оскомину “новость о беспрецедентном”, я почему-то вспоминаю притчу об одном падишахском стражнике, сотворившем в жизни одно-единственное добро, но целую вечность попрекавшего тем человека, вынужденно воспользовавшегося его услугой.

На пышном тое — свадьбе принца — один бедняк соблазнился куском телятины, который он попытался вынести из дворца под халатом. Но бдительный страж задержал “вора”. Условия же тоя были таковы: пей-ешь до отвала, но боже упаси унести с собой хоть крошку хлеба. Пойманному на месте отрубали кисть.

Бездетный бедный дайханин в жизни не брал чужого. Дома его ждала тяжело больная жена. Он и позарился на вареное мясо, чтобы накормить голодную супругу. Стражник сжалился над беднягой и отпустил его с миром.

И всякий раз стражник при встрече с дайханином, будь наедине или в многолюдье, говорил: “Помнишь, я тебя тогда, несчастного, пожалел?.. Иначе ходить тебе без одной руки!.. То-то!” Укоры, вольные или невольные, продолжались долго, год, пять, десять лет. Стражник давно уже не служил в падишахской охране, но по-прежнему напоминал о своей милости бедняку. А тому настолько опостылели попреки, что он однажды схватил топор и, отрубив себе кисть одной руки, бросил ее перед бывшим “благодетелем”.

Так и с “беспрецедентной историей”, о которой президент Ниязов говорит почти в каждом своем выступлении, в интервью, на лекциях перед молодежью, на встрече с зарубежными деятелями, в поездках за границей... Словом к месту и не к месту, как тот падишахский стражник.

Об этом денно и нощно вещают радио и телевидение, беспрестанно пишут газеты и журналы, фактом умиляются зарубежные, российские в особенности, журналисты, политологи. Мне непонятен этот восторг — по поводу и без повода. История эта уже в зубах навязла.

Что же на самом деле! Позволительно спросить: что, Ниязов так щедр и “бесплатно” раздаривает собственное, нажитое своим горбом добро? Сказано же — газ природный! Так к чему это поросячье визжанье?! Повторюсь: не добр тот, кто дарит чужое.

Президент при встречах с аксакалами без устали повторяет: мы живем хорошо, у нас высокий жизненный уровень, слава Аллаху, без драки и войны, но будем жить еще лучше... Уж народ-то сам знает, как он живет. Еще в 1993 году Ниязов обещал через три-четыре года, то есть после осуществления пресловутой программы “Зерно”, когда, мол, наши хлеборобы обеспечат страну собственной пшеницей, предоставит населению бесплатный хлеб. Прошло уже шесть с лишним лет — восьмисотграммовую буханку хлеба народ по-прежнему покупает за тысячу манатов.

Я не ратую за бесплатный хлеб, и не нужно нам ничего бесплатного, дармового, ибо это — сплошной обман. Посудите сами. “Бесплатной” электроэнергией каждый житель вправе пользоваться не более 35-ти киловатт-часов, нагорело больше — плати. В условиях жаркого климата, когда день и ночь, с весны до поздней осени работают кондиционеры, круглый год не выключаются холодильники, электроэнергия расходуется изрядно и платишь за нее столько, что жалкие президентские киловатты кажутся каплей в море.

Экономисты подсчитали, будто все виды бесплатного водо- и энергоснабжения дают прибавку в бюджет каждой семье около 100-120 тысяч манатов ежемесячно, что составляет не более 8-9 долларов. В одном из своих выступлений Ниязов проговорился (кстати, он, как мне кажется, часто говорит то, о чем следовало бы молчать, и это порой ставит его в крайне щепетильное положение), что дотированную сумму за все виды “бесплатных” услуг правительство возлагает на сферу производства, на конкретные предприятия, а те, в свою очередь, возмещают расходы, удорожая выпускаемую продукцию (затраты на эту продукцию, одним словом, компенсируются из кармана... потребителя, то есть за счет налогоплательщиков.) Вот вам и “бесплатно”!

Придворные борзописцы К. Баллыев и А. Нургельдыев, посвятившие президенту роман-эссе, утверждают, что их шеф всегда верил в истину: страна, политика которой замешена на лжи, далеко не уйдет (подразумевался СССР). Если верить биографам президента, то еще его дед, опасаясь будто, что внук вырастет большим лжецом, наставлял: “Никогда не лги, даже если придется умирать, — не лги!” (“НТ”, 07.06.99).

Далеко ли уйдет Туркменистан, если его глава политику страны возводит на фундаменте лжи и обмана? Каким вырастут будущие поколения, если их сызмальства воспитывают в атмосфере плутовства и лицедейства?

КТО ЖЕ КРУТИТ ХВОСТОМ?

Одно время умолкший небезызвестный Дурдымухаммед Курбанов вдруг снова заговорил... Что это за фигура? Стоит ли она нашего внимания?

В первые годы перестройки — это диссидентствующий писатель, критиковавший политику туркменского руководства, выступавший на страницах союзной печати. Преследуемый местными властями, он обивал пороги экс-министра СССР Э. Шеварднадзе, ища у того защиты. Но когда Ниязов, утверждаясь во власти, поманил Курбанова пряником, он безропотно согласился на пост секретаря пресс-службы президента, став особой, приближенной к телу. Человека этого не на шутку побаивались министры и даже всесильный шеф службы безопасности. И не случайно.

Президент по складу своего характера благоволит к наушникам, особенно, к нашептывающим то, что ему хочется услышать. А на первых порах он, казалось, даже верил своему новому писарю. Особенно после того, как тот “окрестил” своего шефа именным титулом “Туркменбаши” — “Глава всех туркмен”. Курбанову, действительно, принадлежала эта идея, и он очень гордился ею, охотно рассказывая “по секрету” многим. Подобное поведение похоже на него: Дурдымухаммед, по утверждению многих его коллег-писателей, зазнайка, пустомеля, с буйной фантазией, к тому же карьерист.

Слышал я и недоуменные разговоры: “Как президент мог приблизить к себе такого человека?”. Однако президент в Курбанове видел лишь проходную фигуру — пешку, коей он ни в коем случае не позволит пройти в ферзи.