Искатель. 2004. Выпуск №10 - Станислав Родионов

18

Много неприятностей происходит из-за спешки. Машины бьются на дорогах, люди попадают под автомобили, спортсмены грохаются на соревнованиях, изделия плохие выбрасывают поскорее в продажу, давятся за едой… Но больше всего бед в человеческих судьбах - из-за мгновенных решений.

Я спешил, потому что завтра будет воскресенье, ясновидящая уедет в город и вообще может передумать. Спешил, потому что в глубинах сознания не верил в мистические чудеса - хотелось глянуть…

Майор подкатил к самому дому с флюгером-петушком. Хозяйка сидела одна и пила чай за тем самым столиком, который обвивали желтые тонконогие цветы. Она пригласила выпить чашечку на свежем воздухе. Но я спешил.

- Амалия Карловна, давайте о делах…

- Слушаю.

- Я привез нужную вам информацию.

- Слушаю, - повторила она.

- В порядке обмена, Амалия Карловна.

- Тогда начинайте.

Я медлил. Она догадалась, почему я тяну - боюсь быть обманутым. Неужели и она этого боится; неужели думает, что представитель власти способен на махинацию? Ее зарешеченный взгляд, похоже, блестел насмешливо. Она и сказала насмешливо:

- Гражданин Рябинин, будьте мужчиной.

Я не уверен, что взгляд может блестеть насмешливо, по что мои очки могут блеснуть обидчиво - уверен. Поэтому ничего не оставалось, как стать мужчиной.

- Амалия Карловна, цыганку Зару не изнасиловали.

- А зачем уголовное дело?

- Ее ударили по голове, она потеряла сознание, но насильника схватили граждане.

- Порвана одежда, извините, трусики…

- Уголовное дело возбуждено по факту покушения на изнасилование.

- Но как все это проверить?

- Амалия Карловна, когда расследование кончится, Зара или родственник смогут ознакомиться с делом. В нем, кстати, есть заключение эксперта-гинеколога, что полового акта не было.

И я смолк выжидательно. Теперь была ее очередь. Ясновидящая улыбалась и, главное, взгляд стал чище, словно ресницы пропололи и решетку приподняли.

- Рябинин, речку Тихую знаешь?

- Видел.

- Труп в воде.

- Речка же длинная…

- Под запанью.

Я бросился к машине. Майор сообщение воспринял с молчаливым скептицизмом, но то ли поддался моей энергии, то ли привык исследовать все возникающие версии. Впрочем, я тоже считал затею авантюрной и тоже поддался собственной энергии.

- Петр, светло еще долго будет - едем.

Речка Тихая огибала поселок с юга на восток. На той стороне легли заливные луга и там стелился жидкий белый туман, как пролитое молоко. По берегам курчавился ивняк. В старице желтели кувшинки. Воздух пах водой и тиной… Природная благодать. Какие тут могут быть трупы?

Первую половину лета, когда Тихая была полноводной, по ней сплавляли легкую древесину - тонкие и короткие стволы. Поэтому речку перекрывала запонь, шириной в метр из связанных проволокой бревен. От берега до берега. Во время сплава она лес не пропускала и его баграми выкатывали на сушу.

Сейчас тут ничего и никого не было. Мы огляделись, ступили на запонь и пошли по ней медленно, точно боялись свалиться в реку. Я смотрел с одного боку, майор с другого.

Ноги по мокрым бревнам скользили, как по смазанным. Речка обмелела. Вода стала желтоватой, малопрозрачной. При моем-то минусовом зрении… Я видел только коряги и топляки, утонувшие бревна, которые за что-то зацепились.

Мы дошли до середины реки. Я заметил:

- Всякую дрянь бросают.

- Водолаз бы не помешал.

- Хотя бы аквалангист. Вот зачем утопили диванный валик?

Майор повернулся к моему краю запони и не поверил:

- Слишком широк валик-то…

Мы переглянулись. Петр молча побежал на берег, к машине, где у него был топор. Минут через десять он вернулся с вырубленным шестом, на конце которого остался крючковатый сук. Я не верил… Мало ли что плавает в речке, текущей у поселка? Майор работал своим шестом, опуская его поглубже и заводя под запонь. Наконец диванный валик поддел и дернул на себя…

Медленно, как в замедленной съемке, из воды появилась рука и скрюченными пальцами потянулась ко мне…

Я не вскрикнул только потому, что поскользнулся и чуть было не полетел в речку, - свободной рукой майор меня подхватил. Труп был там, под запонью.

Погони, захваты, перестрелки… Их в кино показывают. А работу организационную, которая выпадает на долю следственно-оперативной бригады?

Мы с Петром завертелись. По рации вызвали участкового. Нашли двух понятых. Договорились о машине, чтобы доставить труп в прозекторскую - в субботу-то. Я съездил за портфелем с бланками протоколов осмотра места происшествия. И затем началось главное - как достать труп? Понятым не прикажешь…

Майор и участковый разделись до трусов. С веревками, палками… Вода в августе похолодела… Вполголоса матерясь, втащили труп на бревна запони. И дальше я… Осмотр трупа.

Белое распухшее лицо, видимо, увеличенное вдвое. Тина на щеках. Нос, скорее всего, покусанный щукой. Глаза - как плавающие на лице…

По правилам, мне следовало снять с трупа одежду и осмотреть тело. Я халтурил: сфотографировал да записал. Видимых повреждений не было. Главное, в кармане нашел паспорт на имя Дериземли.

- Говорят, что прежде чем утопнуть с концами, человек трижды всплывает, - сказал понятой.

- Предрассудок.

- У него, небось, в легких одна вода…

- Вряд ли, утопленник гибнет от удушья.

Да утонул ли он? Где же непременные признаки смерти в воде - белая пена из носа и на губах, широко раскрытый рот, бледность кожных покровов?.. Вопросы для эксперта.

Пришла санитарная машина. Труп погрузили. На бланке прокуратуры я составил направление, приложил копию протокола осмотра и вручил участковому, который сопроводит тело до морга. Постановление на вскрытие придется отправить в понедельник.

19

Я не так долго проработал в прокуратуре, чтобы привыкнуть к трупам. Висячин, Дериземля… Их жуткие лица всплывали перед глазами вдруг и помимо моей воли. И тогда я думал о смерти - о собственной, конечно, которую даже в мыслях не допускал. Потому что есть геронтология, пересадка органов, долгожители; в конце концов, есть утренняя гимнастика, йога и бег трусцой.

Но как-то прочел статью, беспощадную, как диагноз: старение клеток необратимо. Казалось бы, ясно - я тоже помру. Не будет ни жизни второй, ни бесконечной, ни загробной… Парадокс: ничего не будет, а мне казалось, что перед смертью я предстану перед какой-то комиссией, вроде аттестационной, которая на точных электронных весах взвесит праведность моей жизни.