Криминальная империя - Кирилл Казанцев

Садовская с серьезным видом посмотрела на шефа и снова села в кресло у стола совещаний. Белозерцев, глубоко откинувшись на спинку, молча смотрел на женщину и чуть покачивался из стороны в сторону.

— Я слушаю, — наконец первой прервала молчание Садовская.

— Махнем куда-нибудь? — с легким прищуром предложил Белозерцев. — Жара сегодня была страшная. Посидим за холодным пивком, расслабимся, а? А еще у меня есть сюрприз. Супер! Так как?

— Как скажете, — с видом девственницы потупила взор Садовская.

Вот зараза, с удовольствием подумал Белозерцев, глядя, как женщина разыгрывает невинность, — сплю с нею не переставая уже столько времени, а она все в игры играет. Как будто у нее все со мной в первый раз.

— Тогда давай так, — предложил с улыбкой Белозерцев. — Я сейчас уеду на полчасика. А потом встретимся у «Баварии». Идет?

Причина того, чтобы не уходить с работы вместе, была проста. Интуиция подсказывала Белозерцеву, что в свете назревающих событий не стоит публично демонстрировать свою связь с Садовской. Мало ли как жизнь сложится. Да и ей пока не стоит знать всего. Ее дело — быть любовницей, а не спутницей жизни. Хотя дела у Романа сейчас тоже имелись. И посвящать в них Садовскую он не намерен. Например, его очень беспокоило то, что вот уже третий день не давал о себе знать Лука. Кинуть его с «товаром» он, скорее всего, не мог, а вот беда случиться могла запросто.

Уже сидя в машине, Белозерцев позвонил и дал указание найти Луку и втихаря посмотреть, что там происходит. Потом он позвонил сторожу.

— Ты смотри там, не спи! Я часиков в десять заскочу кое с кем. Показать. Смотри, чтобы был как огурчик!

У навеса открытого павильона «Баварии» он стоял уже за пять минут до назначенного им же времени. Выпендриваться так выпендриваться, и Роман купил шикарную розу на длинном стебле. Если бабе нравятся эти игры, то надо ей подыгрывать. Чего для удовольствия не сделаешь! Садовская появилась со стандартным опозданием в пять минут, как и положено даме. Увидела цветок, смущенно улыбнулась, позволила поцеловать себя в щеку, уткнулась носиком в душистый бутон. Белозерцев, глядя на ее действия, криво ухмылялся.

За пивом они просидели часа полтора, пока не начало темнеть. Болтали о разном, флиртовали, курили дорогие сигареты. Потом Роман сделал загадочное лицо.

— Ну, поехали смотреть сюрприз?

— Какой сюрприз? — сделала Садовская большие глаза.

Белозерцев опять ухмыльнулся тому, что женщина уже переигрывает. Но это не имело значения. У него был хороший настрой задрать ей сегодня подол по полной программе, так пусть поиграет в школьницу.

Они вышли из кафе, и Роман повел свою подругу к припаркованной машине. Садовская чуть замедлила шаг и выразительно посмотрела на спутника. Она не любила, когда шеф садился за руль выпившим. На этот раз она промолчала. Белозерцев завел мотор и без лихачества, в угоду подруге, вырулил с парковки. Он вел машину спокойно, без агрессивности. Его сейчас волновали не столько другие участники движения, которых он в иное время обязательно поносил бы последними словами, сколько коленки женщины. Очень Романа подмывало положить ладонь на эти круглые, соблазнительно обтянутые колготками коленки. Другое дело, что в состоянии легкого подпития его тут же потянет лезть дальше под подол. За рулем во время движения машины не тот кайф, поэтому он решил потерпеть.

Белозерцев давно уже свернул с трассы и ехал по проселку вдоль берега реки. Садовская сидела рядом и ничего не спрашивала. Может, уже узнала каким-то образом? Хотя вряд ли. Наконец показался забор из ржавой рваной сетки на высоких столбах, а за ним в свете фар машины заблестели стекла экскаватора.

— Вот и обещанный сюрприз, — довольно сказал Роман. — Сейчас я тебе покажу такое, чего еще никто не видел. В смысле, я держу это пока в тайне. Потом для всех сюрприз будет.

— Загородную виллу строите? — хмыкнула Садовская.

— Дворец! — торжественно заявил Роман, глуша мотор машины.

Наталья Васильевна вылезла следом. На берегу было тихо, тянуло свежестью. Белозерцев бесцеремонно эту тишину нарушил, став пинать в ворота и звать какого-то Пахана. Наконец он отчаялся дозваться, наверное, сторожа и стал позвякивать в темноте железом. Через минуту одна створка ворот распахнулась.

— Пошли! — шепотом позвал он женщину. — Здесь скоро вырастет чудо моей мысли. Всплеск фантазии и чувств…

— И денег, — поддакнула женщина, зябко ежась и входя на огороженную территорию.

— И денег! — с энтузиазмом согласился Роман. — Вон видишь кирпичное здание? Это все, что осталось от детского лагеря «труда без отдыха». Деревянные домики все растащили и пожгли, а это осталось. И вот тут поднимутся стены моего замка. Кирпичное здание я оставлю под хозяйственные и подсобные помещения, там же поставлю автономную котельную, трансформатор. А вот здесь будут теннисный корт, поле для мини-гольфа, вон там конюшня, бассейн. Тут виноградник. И тень будет, и закуска. Лежишь в шезлонге с вискариком, руку протянул, ягодку сорвал и в рот. А вон там сооружу мраморную лестницу к воде. А на берегу солярий.

— Пляж?

— Это раньше пляжами называли, а для современного дома требуется солярий.

— А чем обычный пляж отличается от современного солярия?

— А хрен его знает! — хохотнул Роман в темноте. — Название красивое. А где все-таки Пахан? Велел же сидеть и не рыпаться! Опять, гад, в деревню за водярой подался. Убью я его когда-нибудь.

— Я извиняюсь, Роман Павлович, — кокетливо проговорила Садовская. — А могу я после пива уединиться где-нибудь, чтобы носик попудрить?

— А? Да везде! А я пойду этого урода поищу.

Наталья Васильевна обошла стройплощадку, стараясь не попортить туфли об арматуру и битый кирпич. Луна, как назло, спряталась за набежавшую тучку и под ногами ничего не было видно. Пришлось отойти за пределы стройки, на траву. Шагах в двадцати темнели кусты. Женщина ступала мягко и тихо. Ее неуемному ухажеру могла взбрести в голову любая идиотская мысль. Вплоть до того, чтобы догнать и прямо здесь завалить в траву. Пусть лучше не знает, куда я отошла, а то деловой костюм будет точно испорчен.

И в этот момент к стройке на тихих оборотах и с притушенными фарами подъехала машина. Садовская услышала, как Белозерцев что-то громко спросил, как ему ответили. Кажется, свои. А потом раздался вскрик, удар, матерщина и шумная возня. Женщина в ужасе замерла на месте.

Сторожа Пашку, которого он в привычной манере называл по кличке Пахан, Белозерцев нашел в своей сторожке. Крупное тело, испещренное наколками, лежало на старенькой тахте. В сторожке стоял застарелый запах пота, дешевого курева и алкоголя. Естественно, на столе красовалась ополовиненная бутылка водки, а с тахты раздавался курлыкающий храп. «Сволочь, нажрался все-таки! Завтра же вышвырну, — с бешенством подумал Роман. — Отметелю как цуцика и вышвырну отсюда, козла!»

Подойдя к лежанке, Роман с ненавистью пнул Пахана в бедро. Но к его удивлению, сторож не проснулся, он даже не издал какого-нибудь негодующего спросонок звука. Это было странно. У Романа даже мелькнуло подозрение, что сторож отравился какой-нибудь паленой водкой, которую купил по дешевке. И тут он услышал звук автомобильного мотора. Это кого еще принесло ночью? Он двинулся к выходу из сторожки, машинально доставая из кармана мобильный телефон. Может, батарея села или сам по какой-то причине отключился? Кто-то из своих прилетел, потому что не смог дозвониться? А кто знал, что он сюда поедет? После убийства Петра он себе так и не подобрал телохранителя. Да если бы и подобрал, то сейчас бы сюда с бабой не потащил все равно.

— Эй, кто там? — крикнул он в сторону машины.

— Роман Палыч, это я, Максютин, — послышался голос офисного водителя.

Голос Белозерцев узнал, только машина была не Максютина. Он вышел к воротам, привычно хмурясь и готовый отчитать всех, если приперлись по пустяковому делу. В последний момент он понял, что не знает в лицо никого из четверых, приехавших с водителем. Что-то взлетело в темноте в воздух, и страшный удар обрушился Белозерцеву на голову.

Страх и звериное бешенство переполнили Романа. Он падал в полуобморочном состоянии, но сознания так и не потерял. И тому виной был крепкий череп или буря эмоций. Испытывая страшную боль в голове, которая практически ослепляла, Роман заскреб ногами и руками по земле, пытаясь подняться на ноги. Но тут его ударили ногой в середину груди, отчего дыхание перехватило будто стальным обручем, последовал еще один удар в поясницу. Чьи-то руки схватили его, перевернули лицом вниз, придавили к земле.

— Суки… не жить вам… — прохрипел Белозерцев.

— Хрен конский! — ответил злобный голос над ним. — Куда товар дел, падла? Ты Остапа заказал? Ну?

Что-то холодное и острое прижалось к горлу, надавило, прокололо кожу. По шее потекла горячая, липкая кровь.