Худший из миров - Егор Михнегер

забились словно из ниоткуда материализовавшиеся новые блошки. Судорожная хватка казалось вот-вот разорвёт его скромные одеяния. Дицуда почувствовал, как блохи начинают перепрыгивать на его густые грязные волосы. Он заплакал.

Но сумел найти в себе силы, чтобы свернуть девушке шею. Тонкую, красивую шейку, которую Дицуда так любил гладить. Страдания Лястяши наконец прекратились.

Она не была причастна к творящимся в городе злодеяниям, блудница оказалась всего лишь марионеткой и жертвой, теперь Дицуда точно знал это.

Инквизитор оттолкнул от себя обмякшее тело. Подобрал оружие и встал с колен. Обернулся к костру.

— Ну же! Явись наконец миру, демон! Покажи своё истинное обличие, мерзость!

Дицуда понимал, что не выстоит, но сейчас им двигала праведная ярость, а не холодный расчёт. Он отомстит за блудницу. Грешную, бесстыдную, богохульную блудницу, однако подарившую ему ласку. Его первую и единственную женщину. Он отомстит… По крайней мере попытается, а там будь что будет.

В пламени колдовского костра возникли тёмные силуэты. По очертанию фигуры напоминали двух стройных девушек, держащихся за руки. Предчувствие не обмануло Дицуду, из пламени до него долетел тихий смех. Девичий смех, игривый, но звучащий столь злобно… Навстречу инквизитору из костра шагнули две знакомые женщины.

— Давно не виделись, мальчик. Скучал по монашкам?

Сёстры из Ордена Освобождения Духа, без устали провожавшие в последний путь души, стояли в двух десятках шагов перед ним полностью обнажённые. Привлекательные физически и отталкивающие морально. Психики, скрывавшиеся за чужими личинами — теперь всё стало ясно. Две монашки всё время были у всех на виду, но не вызывали ни у кого подозрений.

— Правильно догадываешься, мальчик. Кто заподозрит заплаканных измождённых монашек? За несколько недель присутствия в городе ты даже не удосужился узнать наших имён, увлечённо бегая за той потаскушкой. Мы специально позволяли ей крутиться поблизости и якобы нам помогать. Твой напарник наши имена знал, но и он обманулся. Слишком зациклился на миазмах и разрывах ткани реальности. Это тоже было уловкой, впрочем, придуманной давным-давно и не нами.

Прямо на глазах у Дицуды две сестры Ордена Освобождения Духа срастались. Их нижние конечности переплелись, их облепляли бесконечные блошки. Казалось, что насекомые стягиваются на один лишь им ведомый зов со всего города, если не света. Дицуда невольно перевёл взор на Лястяшу — её искусанное, без единого живого места лицо теперь было покрыто тысячами язвочек, но ни одной блохи на ней больше не было. Мерзкие насекомые помогали сформировать тело демону.

— Миазмы. Какой идиот решил, что мор распространяется через испарения и уж тем паче как-то связан с греховностью или праведностью? Чуму разносят грызуны, блохи и главные паразиты этого мира, а именно люди. Мы не случайно призвали Повелителя блох, а не гораздо более могучего, но предсказуемого демона. Заражение шло через укусы насекомых, а дальше передавалось от человека к человеку при тесном контакте. Почти никакого колдовства, естественный процесс распространения заразы, — тела двух монашек продолжали видоизменяться, всё больше утрачивая сходство с человеческим обликом. — К сожалению, пришла пора платить по счетам, демон заберёт наши смертные оболочки. Он жаждет вкусить крови сам, а не через своих мелких помощников. Это будет уже не столь эффективно, но очень эффектно. Особенно с учётом того, что способных противостоять ему инквизиторов в городе не осталось.

Призвавшие демона психики готовились умирать, а потому охотно болтали, желая побороть страх смерти. Нижние половины их тел к этому времени срослись полностью, до неузнаваемости трансформировавшись в нечто насекомоподобное. Кисти вытянулись и превратились в серповидные лезвия, поджатые к предплечьям вниз наподобие клешней богомола. Два человекоподобных туловища были развёрнуты друг от друга, смотря под углом примерно в сорок пять градусов в разные стороны. Лица растянулись, зубы обеих женщин превратились в клыки, глаза стали фасетчатыми, волосы сплелись в витые рога. Бывшие монашки перестали делиться с Дицудой ценными, но совершенно бесполезными сведениями. Ведь какой прок от знания, если через минуту ты отправишься на тот свет?

Материализация демона почти что закончилось. К Дицуде повернулось кошмарное существо: наполовину огромная блоха, в оставшейся части угадывались черты двух людей, покрытых бронёй из хитина.

— Т-ч-ч-ш-ц-ц-ц! — заскрежетал клешневидными передними конечностями монстр. — Ц-ц-ц-ц-цап!

Дицуда выставил перед собой дрожащую руку с бесполезной дубинкой. Вот и всё, оставалось молиться, чтобы смерть была быстрой.

Демон-блоха прыгнул к трясущемуся, словно тростник на ветру, инквизитору. Над юношей нависло почти в два раза превышающее его ростом создание. Серповидные клешни защёлкали в предвкушении крови и хруста размолотых косточек.

Дицуда беззвучно возносил Вадабаофу молитвы. Это всё, на что хватило его праведного гнева и веры. Сражаться с таким созданием он был неспособен.

Ничтожество. Слабак. Трус.

Человек. Всего лишь обычный человек, оставленный на растерзание монстру.

Шансов не было. Никаких. Даже крошечных.

Глава 9. Зло или ересь?

Вот так и показывают себя боги, да? Ниспровергая демонов.

Ричард Скотт Бэккер

Огромная тварь подпрыгнула, развернувшись на месте. Нижняя насекомоподобная часть корпуса ударилась об Дицуду, отбросив юного инквизитора далеко в сторону.

Юноша успел инстинктивно сгруппироваться, но падение на мостовую всё равно вышибло из его лёгких весь воздух. Зубы лязгнули, инерция заставила тело вращаться. Колени, локти и спина превратились в один сплошной очаг боли.

Оправившись от первого шока, Дицуда сплюнул кровью — каким-то образом во время своих кульбитов он разбил обе губы. Юноша даже не пытался подняться, чувствуя, что его тело исчерпало ресурсы. Всё, что ему оставалось, это лежать на холодной каменной мостовой и наблюдать за разворачивающимся прямо напротив него сражением зла и ереси. Богохульник бросал вызов демону — исключительный случай.

Демон-блоха скакал вокруг человека в белоснежном одеянии, нанося удары всеми своими конечностями. Человек словно бы скользил и плясал, уворачиваясь или отражая выпады насекомоподобного демона. Из повреждений на теле монстра сочилась зелёная слизь и тёмно-красная жидкость, но на порезы сразу же налипали блохи, стягивая края ранок.

Щёлк! Цап! Хрусть! Ж-ж-жух! — воздух трещал от звуков соприкасающейся чудовищной плоти и стали. Дицуда обратил внимание, что меч Рисхарта Сидсуса словно бы живёт собственной жизнью.

Меч. Дицуда не был уверен, что ересиарх вооружён именно этим оружием. Рисхарт держал в руках нечто, напоминающее жидкий металл: то