Свой ключ от чужой двери - Инна Бачинская

Она изящно присела в реверансе, и я вздрогнул, просыпаясь, с тяжелой головой и сухостью во рту.

– Потрясающе! Я не думал, что такое возможно… Просто потрясающе. Вам непременно нужно выступать!

– В переходе метро, – сказала она, усаживаясь на свое место. – Больше негде.

– Не может быть!

– Поверьте мне на слово. Мой номер безнадежно устарел. Как чечетка, например. Вот если бы вы были директором театра, мы могли бы поставить ретро-программу… Но это долгий разговор. Знаете, давайте уберем со стола и… У вас есть чай? В вашем доме сервируют чай? – поправила она себя с улыбкой.

– Сервируют. – Я встал из-за стола, преодолевая оцепенение, в котором все еще находился.

Чай мы пили в кухне. Там было светло, тепло от горячего чайника, уютно от пестрых занавесок на окнах и расписной керамики.

Возможно, подействовала атмосфера кухни. Нам казалось, что мы знакомы вечность. Ушла скованность первых минут знакомства двух не особенно бойких людей. Мы болтали ни о чем и много смеялись. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы наконец разошлись по своим комнатам. Что было неестественно.

– Послушайте, – вдруг вспомнил я. Она обернулась уже от двери, вопросительно посмотрела. – А почему вы заплакали? Там, в парке?

– Не знаю, – ответила она, не удивившись. – Задумалась о жизни и… не знаю…

Я лежал в постели, перебирая в памяти детали знакомства с Анной, наш ужин, а также мысленно вел записи в дневнике, по привычке нудно пререкаясь с оппонентом по имени alter ego. Миф номер… тринадцать. Дружба между мужчиной и женщиной. Возможна ли? Тема для диспутов половонезрелых подростков в мое время. Теперешнее поколение не забивает себе голову подобной ерундой. С Сонечкой Ивкиной я дружил, например. Но и спал. Но мог и не спать. Интеллектуальные отношения были первичны, секс – вторичен. С Лией интеллектом и не пахло, зато был секс, особенно вначале. И если меня спросят (ну придет кому-нибудь в голову такая дурацкая фантазия!), что мне нравится больше – умная, но суховатая секс-партнерша или роскошная безмозглая подруга, то… не знаю даже! Герой «Планеты обезьян» Мерля влюбился в обезьяну, так как она привлекла его интеллектуально и духовно. Интеллект-душа-мораль против глупости-аморальности-чистого секса. Вот в чем вопрос. Хотя какой там вопрос! И вопроса-то нет! Иди, куда тянет. От Сонечки к Лии. От Лии к Сонечке. Если не ожидать любви, верности, честности… то Лия! Лия Макдональдс. А если ожидать – то Сонечка! Секс с умной женщиной… а что такое секс с умной женщиной? А? Лучше или хуже, чем с глупой? Alter ego [8], прищурясь, смотрел (или смотрело?) на меня в ожидании ответа. Ответа не было. Не знал я ответа. Я вспомнил наши отношения с Сонечкой и вздохнул. Да… интеллектом секса не заменишь. Вот если бы взять Сонечку да добавить от Лии… дальше мысль покатилась по накатанной дорожке.

Хватит! Старый лицемер! Ты же прекрасно знаешь, чего хочешь и что в данный момент у тебя на уме. Ну, возьми за горло собственную трусость, лицемерно прикидывающуюся куртуазностью (ха!), и выйди на охотничью тропу! Раздуй ноздри, вдыхая острые ночные запахи авантюры и воли! И Сонечка, и Лия были охотниками, а ты был добычей. Перемени роль. Встань и иди!

Я решительно поднялся с постели, пересек спальню и вышел в коридор. Обнаружил, что стою босиком, забыл тапочки. Замер в раздумии. Пол в коридоре был холодный. Герой-любовник в тапочках! «Тапочки способны убить всякое воображение», – подумал я. А также зарождающееся чувство. Ну их! Я решительно двинулся дальше. Под дверью восточной спальни снова замер.

– Бежим! – пискнул (или пискнуло?) alter ego. – Пока не поздно!

Я решительно постучал в дверь, вошел, не дождавшись ответа, и стал на пороге, не представляя себе, что делать дальше. Шлепать босиком к ее постели, рывком стаскивать одеяло, рыча набрасываться… Что? Я не знал. В кино эпизод на этом обычно заканчивается, и зрителю предоставляется возможность довершить картинку в силу своего воображения.

Я как идиот стоял у порога. Анна положила конец нелепому стоянию, сказав негромко: «Иди сюда». И я, радостно вильнув хвостом, пошел. По дороге пнул ногой alter ego, не к месту подсунувшего аляповатую картинку из старой книжки сказок: шестирукая железная Кали с порочно-зловещим лицом сжимает в объятиях какого-то несчастного и одной из рук собирается воткнуть нож ему в спину.

Глава 12

Исчезновение

Что пользы, глупый чижик,Что пользы нам грустить?Она теперь в Париже,В Берлине, может быть…

– Ты, Федор, пролетел с мусором, – с удовольствием сказал Коля Астахов Федору Алексееву. В пузырьке из мусорного ящика были духи, причем довольно вонючие, и никаких следов яда. И пальчики неизвестного лица. Таких пузырьков на любой помойке навалом, бери не хочу! До сих пор не понимаю, как я повелся!

Федор пожал плечами и промолчал. Он был занят – изучал уже в который раз свадебные фотографии. Одну из них молча положил перед Колей.

– Опять идея? Имей в виду… – Коля стал рассматривать фотографию.

– Ты думаешь? – спросил он, насмотревшись.

– Не знаю. Давай спросим у него самого.

– Не получится. Сейчас у нас Дубенецкий, – отвечал Коля, и невольное уважение слышалось в его голосе. Уважение относилось не к Дубенецкому, а к Федору. Коля чувствовал досаду – фотографию он прозевал и в итоге получил щелчок по носу.

Сегодня со мной беседовали известный мне старлей Астахов и новый человек, который представился капитаном Алексеевым. Этот капитан Алексеев мне, пожалуй, понравился – лицо интеллигентное, голос спокойный, речь правильная. В отличие от старшего лейтенанта Астахова, он меня ни в чем не подозревал, а если все-таки подозревал, то делал это, не в пример старлею, тактично и ненавязчиво. И в мою личную жизнь он тоже не лез. Он попросил меня рассказать о венчании. Обо всем, что я запомнил, не упуская ни единой, даже самой малозначимой детали. О том, что, возможно, бросилось мне в глаза – резкий жест, движение, выражение лица, внезапная эмоция: удивление, страх, испуг, словом – все. С самого начала.

– Мне кажется, вы пишете дневник, – сказал капитан.

– Пишу, – ответил я честно.

– Вот и прекрасно, – обрадовался он. – Представьте себе, что вы делаете запись в дневнике. И подробнее, пожалуйста. Просейте все детали через сито. Давайте начнем с фотографий.

Я покосился на старлея, который делал вид, будто мы незнакомы, взял пачку фотографий и начал:

– Это Лара Бекк, моя бывшая студентка. Хорошая девочка, серьезная. Я с ней виделся около месяца назад, она сказала, что Лия ей что-то обещала, и спросила, не могу ли я помочь ее мужу. Лия мне ничего об этом не говорила. Я сказал: увы, не могу. По причине ухода из фонда. Они с Лией были в ссоре… что-то там не поделили… и меня удивило, что она свидетельница. Женщины, кто их поймет…

Я позволил себе улыбнуться. Капитан Алексеев улыбнулся в ответ. Старлей хмыкнул и взглянул на меня, как волк из сказки про семерых козлят. Козленок в данный момент был лишь один… Я поежился и приказал себе: «Фильтруй базар! (Любимое выражение Стаса, кстати.) Не болтай лишнего! Это же классика – добрый следователь, злой следователь, не ведись на их хитрости. Хотя, с другой стороны, – а что мне скрывать?»

– Это дикий человек Эдик Исоханов, – продолжал я. – Молчаливый красавчик с бесшумной походкой зверя, специалист по восточным единоборствам. Перешибает ребром ладони нетолстую доску. Говорят, кирпич тоже. Не знаю, не видел. Близкий друг Удовиченко. Они вместе уже лет десять…

Я задумался. Между нами, я всегда считал, что Эдик способен на все. А его «игра» в восточного человека всегда казалась мне притворством – он вырос здесь, без отца… Неприятный тип. Но в роли убийцы Лии я его не видел.

Капитан кашлянул, и я опомнился. Да, так о чем мы…

– Это Нонна, сестра Лии, любящая животных больше, чем людей…

Я вспомнил, как она однажды сказала мне, что никогда не смогла бы убить собаку, даже самую вредную, а человека – запросто. Запнулся, прикусил язык и посмотрел на своих мучителей. Кажется, они ничего не заметили. Мне Нонна, пожалуй, нравилась. Сильная, независимая личность. Что-то вроде молчаливого взаимопонимания существовало между нами. Она сочувствовала мне, я – ей. Негласно. Да и виделись мы редко…

– Сильная личность, умница, открыла приют для бездомных собак. Кажется, одна, но утверждать не могу. Мы с ней… не то чтобы дружили, но уважали друг друга. Как она относилась к Лии? – Я подумал и сказал осторожно: – Нормально, я думаю… Мы и встречались-то нечасто…

Я заткнулся и пожал плечами, стараясь, чтобы мой жест выглядел непринужденно. Даже улыбнулся – дескать, сами понимаете, все мы люди занятые, Фонд требовал полной отдачи, не до встреч с друзьями и родственниками.

Не рассказывать же им, что Лия издевалась над Нонной, а та ее презирала. При сложившихся обстоятельствах это выглядело бы… странно.