Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого - Владимир Буров

– Сопротивляец-ца-а, свинья, – и вот после этого его уже вырвало.

Из чего следует:

– Жалеют, но сожрать готовы даже, если будет с перьями.

– Лицемеры, – сказал Андрей Ка – чтобы не переходить на личности – во множественном числе.

И значит, написали благодарность, ушли, но просили передать – пока Владимир уговаривал Мамочку:

– На должность главного бухгалтера ты согласна?

– Да, сэр, только я считать не умею.

– Это даже лучше – воровать не будешь, ибо пересчитывать за тобой я не собираюсь.

– Почему?

– 3азчем тогда вы, мэм, если я сам должен думать?

– Спасибо, сэр, я именно этого и ждала, потому что наделась.

– Надеялась, что за секс я буду тебе доплачивать?

– Нет, милый: только платить. Если уже мысленно называешь меня проституткой.

– У меня нет денег, а так-то я рад с тобой не только расплатиться, но платить, мэй би, всю жизнь.

– Всю оставшуюся жизнь?

– Только если ты Елка.

– Говорят, Елка – это мужик.

– Ты, значит, думаешь, что ты не Елка?

– Скорее всего, нет.

– И значит, как только ты это поняла, что решила взять свой гонорар рублями?

– Нет, сэр, я как все хочу теперь только валютой.

– Не золотом? – даже как-то радостно вздохнул Вова.

– Да, сэр, валюту легче найти, чем золото. Думаю, его никто уже не найдет.

И вот, как назло, он только купил чуть ли не в Детском Мире, но всё равно в Супермаркете, где продавали не только часы, сантехнику, посуду, электротовары, шурупы, отвертки не только к ним, но и вообще:

– К любому предмету обихода, – даже кукурузу Бондюэль, хлеб и сыр:

– Камасутру, – купил, хотя и раньше ее видел, но думал: не родился еще тот хомо сапиенс, сил на которого хватит, чтобы ее расписать на нем.

Как назло, в том смысле, что:

– Как назло появилась Певица Роз Мари.

– С двоими у меня ума не хватит, – печально решил Владимир.

Но уже за чашкой кофе в отдельном кабинете Банкетного Зала – к которому можно было добраться здесь только боком, в отличие от такого же названия зала, который был в Центральном, который некоторые уже начали называть Лас Вегас:

– Как он сгорел, – но в нем даже хотелось спрятаться за зеленой бархатной шторой, настолько стеснительно было его огромное пространство. К публичному дому, где это не помеха:

– Здесь никто не привык.

Но мысль, что такое может случиться:

– Уже беспокоила.

За чашкой кофе – значит – замкнуло контакты:

– В принципе, да, нельзя, но с некоторыми – можно попробовать.

И задним умом он понимал:

– Певица Роз Мари не хочет с ним больше иметь дел только потому, что уже – или еще – давно поняла:

– Для секса – непригоден, – как некоторые, только к нестроевой.

Недостаток, я думаю, не только ума, но и тела.

Но вот появился случай, чтобы попробовать:

– Найти связь с Вигрисом, не теряя ее с собой.

Как говорится:

– Пусть эти твари разорвут меня на части.

По крайней мере, на две.

Но к сожалению, возникла трудность:

– Одна да, а другая – нет.

Мамочка:

– Их либэ дих, – а Певица Роз Мари просто:

– Нет.

Но почему?!

Если она хочет познакомиться со мной в образе Маркиза дэ Сада, то всё кончено:

– Это не моя роль.

Если она Маркиз – всё равно не буду. Тогда:

– Чего она хочет?

Может предположить, что она имеет отношение к группе И Гро большее, чем, так сказать:

– Принято думать?

Да, надо проверить, есть ли у нее на самом деле:

– Душа.

Как это можно сделать? Надо подумать, если уж эти ребята смогли сюда добраться из – неизвестно даже точно без словаря – из какого века, то информация о ней где-то должна быть записана. Если она с ними, имеется в виду.

На самом деле, думают, 15-й там, 16-й век – это не так уж далеко, и при желании когда-нибудь может появиться возможность туда добраться и всё как следует проверить, – но:

– Время, так же как пространство расширяется и расширяется, летит от нас всё дальше и дальше, как космический корабль со скоростью, может быть, и скорее всего, это именно так:

– Больше световой.

Следовательно, если мы расстаемся, то расстаемся:

– Навсегда!

Но!

Но если мы не можем догнать время – значит на пути его пролета мимо нас должны оставаться Почтовые Станции. С диктаторами, ибо они имеют, что сказать, как Станционный Смотритель Пушкина. О:

– Своей Дуне.

И Владимир решил, что информация о Певице Роз Мари, имеющей непреклонность не помочь ему осознать вероятность существования и как:

– Вигрис, – должна быть.

– Да, надо только найти подход.

Может она лесбиянка? Маловероятно, ибо в теории все знают, кто это, а так-то, как ему известно:

– Лично никто не встречал.

Как и золото:

– Если бы случайно не появилось, то и разговоры о нем: это только вымысел, тупой бессмысленной толпы, что был убийцею создатель Ватикана.

Он поехал в уже функционирующий, но еще полностью не открытый лагерь – турбазу Огни Наконец Нашедшего Нас Благоденствия, а в простонародии:

– Летучий Голландец, – по причине, видимо, то появления, то своего исчезновения.

И действительно, что важнее никто не знает: одно и то же место или его разные названия.

– Так я могу сдать вам комнату, – сказала прелестная своими словесами, но носатая, как Баба Яга все та же, что и в прошлый раз главный бухгалтер, как видно из его живучести при всех режимах времени многоэтажного отеля Летучий Голландец, или просто для поваров:

– Летучка, – а для приезжих из города, наоборот:

– Голландец.

Как разъяснила новая зав производством его кухонного персонала и ее нового изобретения:

– Жульена из петушков, называемых лисичками:

– Только за наличные, – ибо, объевшись этих гермафродитов можно, наверно, умереть, но, увы, вам уж тогда, в счастливом прошлом, было ясно, вы сами покупали мучения, так как платили наличными.

И желая с ней познакомиться, ибо и вдруг:

– Мы с вами встречались в кулинарном техникуме?

– Нет, мил хомо сапиенс, ибо там никогда не было никого красивее меня, а и я, ты сам видишь, богата, как все здесь, только большой жопой.

– Нет, мэм, я так не подумал.

– Что значит, не подумал? А думать всегда надо! И если уж подошел, то, пожалуйста, раздевайся – я замерзла на еще неокрепшем на летнем солнце ветре.

– Да, мэм, ветер, и такой, что с парусом можно доплыть до острова за пару минут.

– Ты умеешь ставить паруса?

– Да.

– Откуда?

– Видел в кино, как это делал Джек Потрошитель, нет, нет, этот, как его?

– Одиссей многоумный?

– Нет, мэм, ибо не приспособлен абсолютно, как недавно выяснилось, к определению ума местных дураков, но также и путешественников из Созвездия Большого Пса, и может быть, даже почти родной нам Альфы.

– Прости, незнакомец, но при чем Альфа и я?

– Да, скорее всего, я просто заговорился, ибо люблю всегда вспоминать Альфу Центавра, хотя почти точно знаю, что это, наверняка был Сириус.

– Какая разница, если они так далеко, что и не высказать?

– Говорят, уже близко.

– Почему?

– И знаете почему? Я принял вас за инопланетянку.

– Ты сомневаешься, что я разрешу тебе оборзеть, прошу прощения, обо-зреть всем мои черные дыры и белые пятна?

– Не только, ибо знаю: не на каждую и у меня сил хватает.

– Да?

– Да.

– Хорошо, рули на остров, и у тебя будет выбор.

– На кого и кого?

– Не совсем так, милый, ибо у тебя будет выбор: хочешь на, и хочешь и под Елкой.

– Под ёлкой вы сказали?

– Или на лошади.

– На лошади, вы сказали? – и даже обернулся, ибо ясно: если он приехал, то приехал, куда надо. Что можно перевести, как:

– Золота, скорее всего, опять не будет, но трахнуться всё равно разрешат.

– Ну, что ты заскучал, милый, или не узнал меня абсолютно?

– Да, скорее всего, поэтому: встреча с прошлым расслабляет, ибо всегда думаю:

– Вдруг теперь получится, а сомневаюсь, что и прошлый вариант ожидания счастья останется на своем месте, как Полярная Звезда, указывающая нам путь не только на Земле, но и на Небе.

Тем не менее, о ужас, их оказалось две! Первая привезла с собой второй ужин:

– Вездесущие Котлеты по-Киевски, горшочек пельменей По-Какому-то, и американский салат из тунца, и что удивительно, из свежего японского.

– Я и не отравлюсь? – дружелюбно спросила туземка этого острова по имени, ошарашившем Владимира своей подлинностью:

– Кобыла.

– Разве так зовут девушек? – тем не менее дружелюбно спросил он.

– Что-нибудь не так, мистер? – спросила Кобыла.

– Нет, что вы! Более того, могу сказать даже, как, э-э, Гомер: я звал тебя и рад, что вижу!

– Это сказал Гомер?

– Вы против?

– Нет, пожалуйста, ибо никто еще не отменял счастья, а оно, как известно, находится в стране под именем Заблуждения.