Эра Дракулы - Ким Ньюман

Неожиданно из-за стены донеслось какое-то верещание, и он вздрогнул, не в силах определить источник шума, хотя кричало явно какое-то животное. «Новорожденный» повернулся на звук и резко дернул в сторону голову нефритовой гусеницы. Открылась дверь, Чарльза впустили внутрь, в скудно освещенную, но богато обставленную гостиную. Окон в ней не было, только ширмы в китайском стиле. Посредине стоял большой письменный стол, за которым сидел ветхий китаец, чьи длинные твердые ногти, заточенные, как кинжалы, покоились на книге записей. Присутствовали тут и другие люди, с удобством расположившиеся в креслах, расставленных подковой вокруг стола. Невидимое трескучее создание замолкло.

Один из мужчин повернул голову, и, освещенное горящим кончиком сигары, его лицо превратилось в дьявольскую маску. Он был вампиром, а вот китаец — нет.

— Мистер Чарльз Борегар, — начал уроженец Поднебесной империи, — вы так добры, что решили присоединиться к столь гнусной и недостойной компании.

— О, это вы были так добры, пригласив меня…

Китаец хлопнул в ладоши и кивнул слуге с невозмутимым лицом, судя по виду, бирманцу.

— Возьми у нашего гостя плащ, шляпу и не забудь про трость.

Борегара освободили от его ноши. Когда бирманец подошел ближе, Чарльз обратил внимание на кольцо в ухе и ритуальную татуировку на шее, поинтересовавшись:

— Дакойт?[12]

— Вы наблюдательны, — подтвердил китаец.

— У меня есть некоторые познания в области тайных обществ.

— Да, мне это известно, мистер Борегар. Наши пути пересекались три раза: в Египте, в Кашмире и в Шанхае. Вы стали причиной ряда небольших неудобств.

Чарльз понял, с кем говорит, и постарался улыбнуться, сразу сочтя себя покойником.

— Мои извинения, доктор.

Китаец наклонился вперед, лицо его озарил луч света, ногти клацнули по столу. У него был шекспировский лоб и улыбка, как у самодовольного Сатаны.

— Не стоит ворошить прошлое, — отмахнулся от извинений старец. — То были мелкие, вполне обычные дела. Моих личных интересов вы ни разу не задели.

Борегар попытался не выдать собственного облегчения. Несмотря на свою дурную славу, преступный мандарин был известен как человек слова. Его хорошо знали под именами Доктор Дьявол и Повелитель Странных Смертей. Он участвовал в Совете Семи, управляющем органе Си-Фаня, тонга, чье влияние распространялось во все пределы Земли. Майкрофт считал этого жителя Поднебесной одним из трех самых опасных людей в мире.

— Хотя, — добавил китаец, — если бы наша встреча произошла на Дальнем Востоке, полагаю, ее течение было бы неприятно как для вас, так и, признаюсь, для меня. Вы понимаете, к чему я клоню?

Борегар понимал, причем очень хорошо. Они встретились под флагом перемирия, но его спустят, как только клуб «Диоген» вновь потребует от него разобраться с Си-Фанем.

— Сейчас же эти вопросы не представляют для нас интереса.

Взломщик-любитель прибавил газ в светильниках, и лица собравшихся стали ясно различимы. Трескучее создание разразилось скрежетом, но тут же успокоилось, когда Доктор Дьявол бросил на него холодный взгляд. В углу комнаты располагалась большая золотая клетка, построенная словно для попугая с шестиметровыми крыльями. Там сидела обезьяна. Китаец был известен своим странным вкусом на домашних любимцев. Борегар вспоминал об этом каждый раз, когда пользовался скребницей с ручкой из змеиной кожи.

— К делу, — фыркнул вампир с военной выправкой, — время — деньги, помните об этом…

— Тысяча извинений, полковник Моран. На Востоке мы управляемся с делами по-другому. Здесь же нам придется склониться перед западным образом мыслей, поторопиться и подсуетиться, поспешить с усердием.

Любитель сигар поднялся, разогнув долговязую фигуру, на которой висел сюртук со следами мела на карманах. Полковник сразу смешался и сел на место, опустив глаза. Голова тощего джентльмена поворачивалась из стороны в сторону, как у ящерицы, клыки выступали над нижней губой.

— Мой коллега — деловой человек, — объяснил он, время от времени вдыхая табачный дым. — Наш любитель крикета — дилетант. Гриффин, вон там, — ученый. Капитан Макхит, который, кстати говоря, шлет вам свои извинения, — солдат. Сайкс — наследник фамильного бизнеса. Я сам — математик, ну а вы, мой дорогой доктор, — настоящий художник.

— Профессор льстит мне.

Борегар также слышал о профессоре, пожалуй, самом дурном англичанине из тех, кого еще не отправили на виселицу. Брат Майкрофта, детектив-консультант, имел на него своего рода зуб.

— Двое из трех самых опасных людей в мире присутствуют в одной комнате, — заметил он, — и я спрашиваю себя: где же третий?

— Я вижу, наши имена и положение не являются для вас секретом, мистер Борегар, — сказал китаец. — Доктор Никола не смог посетить наше маленькое собрание. Думаю, сейчас его можно найти на берегах Тасмании, где он исследует место крушения неких затонувших судов. Мы его не интересуем. У него собственные планы.

Борегар осмотрел тех, кто еще не представился. Гриффин, которого упомянул профессор, оказался альбиносом, практически неразличимым на фоне комнаты. Сайкс же был человеком со свиноподобным лицом, «теплым», небольшого роста, но кряжистым и явно жестоким. В кричащем полосатом пиджаке и с вульгарно напомаженными волосами, он казался неуместным в столь выдающейся компании, так как единственный здесь походил на преступника.

— Профессор, если вы потрудитесь объяснить нашему почтенному гостю…

— Благодарю вас, доктор, — ответил человек, которого иногда называли Наполеоном Преступности. — Мистер Борегар, насколько вы знаете, никто из нас — и сейчас я включаю вас в наше число — не имеет общих дел друг с другом. Мы следуем собственными путями. И если они иногда пересекаются… ну, тогда общее положение вещей становится несколько неблагоприятным. В последнее время произошли некоторые перемены, но какие бы личные метаморфозы ни случались непосредственно с нами, призвание наше по большому счету не изменилось. Мы всегда были теневым сообществом, им и остались. В какой-то мере мы даже достигли соглашения: строим друг другу козни, но когда встает солнце, то проводим черту. Все устроилось. И меня крайне огорчает то, что теперь граница, разделяющая наши сообщества, рушится…

— По всему Ист-Энду проводятся полицейские рейды, — встрял Сайкс. — Этот идиот, Чарли Уоррен, по привычке послал в бой проклятую кавалерию. Годы чертовой работы пошли прахом за одну ночь. Дома разгромлены. Игорные притоны, девочки, опиум — ничего святого. Наш бизнес был куплен и проплачен, и эти сволочи сыграли с нами дурную шутку, когда отказались от сделки.

— У меня нет связей в полиции, — сказал Борегар.

— Не считайте нас наивными, — ответил профессор. — Как у всех агентов клуба «Диоген», у вас вообще нет официальной должности. Но официальность и эффективность — это разные вещи.

— Наши интересы будут ущемляться до тех пор, — пояснил Доктор, — пока джентльмен, известный как Серебряный Нож, находится на свободе.

Чарльз кивнул:

— Предполагаю, что да. Всегда есть шанс, что убийца попадется во время рейда.

— Он — не один из нас, — фыркнул полковник Моран.

— Он — полный безумец, чокнутый, вот кто он. Послушайте, тут особо брезгливых нет — вы понимаете, о чем я? — но этот парень зашел чересчур далеко. Если шлюха слишком много о себе думает, то режешь ей лицо, а не горло.

— Насколько мне известно, никто не говорил, что один из вас причастен к убийствам.

— Не в этом дело, мистер Борегар, — продолжил профессор. — Наша теневая империя больше похожа на паутину. Она покрывает собой весь мир, но ее сердце здесь, в Лондоне. Этот организм как причудливое сплетение множества связей, а потом он чрезвычайно раним. Если перерезать достаточно нитей, все разрушится. А сейчас их секут направо и налево. Мы все пострадали после убийства Мэри Энн Николс, и неудобства возрастают вдвое с каждым новым бесчинством. Всякий раз, когда убийца наносит удар обществу, мы не остаемся в стороне.

— Мои шлюхи не хотят выходить на улицу, пока он там разгуливает. А это ударяет по карману. Деньжата кончаются, — распалялся Сайкс.

— Я уверен, что полиция поймает его. Только за сведения о преступнике дают награду в пятьдесят фунтов.

— А мы — тысячу гиней, но никаких результатов.

— Забудьте, что там говорят о нас, что мы-де жмемся, как еврейский кагал. Если мы завалим старину Серебряного Ножа, то спровадим его бобби быстрее, чем ирландский щипач трахнет пьяного педика.

— Прощу прощения?

— Мистер Борегар, — пояснил Доктор. — Наш коллега пытается сообщить следующее: мы должны объединить наши скромные усилия с доблестной полицией. Мы клянемся, что если какая-либо информация попадет в наши руки — а к нам идут сведения по очень многим каналам, — то она тут же станет известна вам. Но у нас есть одно условие: насколько нам известно, клуб «Диоген» попросил вас проявить личный интерес к этому делу, и мы бы желали, чтобы вы занялись им со всей возможной решительностью.