Обвинение предъявлено - Николай Жогин

— Братцы мои пинкертоны, — сказал Игорь Диме и Сергею, — нам предстоит очень большая и трудная работенка. Мы не располагаем пока ничем, кроме пяти-шести тощих жалоб покупателей. Но чует мое сердце, тут надо искать. И здорово искать.

— Мы — сыщики, — скромно сказали Дима и Сергей.

— Пока о ваших выдающихся способностях не знают литераторы. Иначе я бы обязательно о вас прочитал в детективном романе. Вы любите детективные романы, сыщики?

— Умные — да.

— Я вижу. Очевидно, на лекциях по криминалистике вы только и читали детективы.

— Лекций по криминалистике было много, хороших детективов на все не хватило. Так что кое-что пришлось усваивать из криминалистики.

— Ну, хватит трепаться, — сказал Игорь, — берите след, вы, Холмс, и вы, Ватсон.

— У нас наоборот, — сказал Дима.

— Тем более.

Помощники Василевскому определенно понравились. Грамотны, умны, мобильны. И есть в них дорогое для Василевского чувство юмора. В общем, ребята ничего. Кажется, он не ошибся.

В первую очередь Василевский дал задание Диме и Сергею поближе познакомиться с окружением этих работников торговли и понаблюдать за базой и за магазинами. Сам же он вместе с Савельичем засел за документы. Следователь постигал всю сложную систему заготовок и реализации фруктов; начиная от договоров с поставщиками из южных республик, он прослеживал по документам путь, по которому апельсин или яблоко шли из колхозного сада к столу покупателя. Каждый ящик фруктов по дороге обрастал массой бумажек — накладных, товарных ведомостей, расходных, приходных, актов списания...

— Вот, кстати, об актах списания, Игорь Ильич, — сказал Савельич, снимая очки. — Ты посмотри, сколько у них в плодосекции некачественных фруктов. А как в магазинах?

— Я сам обошел несколько магазинов, — ответил Василевский, — фрукты там как на подбор.

— Возможно, что действительно это результат подработки.

На базе была создана специальная комиссия по подработке фруктов. Она и устанавливала сортность, списывала недоброкачественные продукты. Акты были в полном порядке. Но Василевский как-то обратил внимание на одну мелочь, пустяк. В одном из актов стояла подпись рабочего Данченко. Акт был составлен в июле, а Данченко поступил на работу в сентябре.

— Так я ж верил кладовщику, тому Зарецкому, — признался рабочий, — вин казав: «Здесь, Иван, все в порядке».

Проверяется еще один акт, еще, и выясняется, что и их подписывали люди, не читая, не вникая в существо, слепо доверяя товароведам Маевскому и Сахно, кладовщику Зарецкому и заведующему базой Притыцкому.

А как же комиссия по подработке? Перед следователем председатель этой комиссии Вера Тарасовна Дудкова, инспектор торговли, женщина лет тридцати. По образованию Дудкова фельдшер. С последнего места работы уволена по сокращению штатов и продолжительное время была не у дел. Притыцкий взял на работу неспециалиста — значит, такой человек был ему нужен.

И Дудкова в трудную минуту встает на защиту своих благодетелей.

— Комиссия работает постоянно. Все акты проверяем сами. Сверяем с фактурой.

— Но вот члены комиссии утверждают, что они подписывали акты, даже не читая.

— Это неправда. Может, один-два случая были.

— За один день, — говорит Савельич, — вы подписали сорок актов. Когда вы успели все проверить?

— Между прочим, — сказал Василевский, — у нас есть основания предполагать, что среди этих сорока актов больше половины — фиктивные.

— Как же так? — растерялась Дудкова. — А Семен Яковлевич меня заверял...

— Липа, матушка, явная липа, — подытожил Савельич.

Итак, акты на подработку фиктивные. Но для чего это делалось? Василевский чувствует, что вдвоем с Савельичем им просто не под силу переработать всю огромную документацию. Он приглашает опытных ревизоров, экспертов для глубокого, квалифицированного изучения всех документов.

Василевского смущали ранее проводимые экспертизы. Опытные специалисты почти на каждую партию фруктов дают свое заключение. Как же установить, соответствуют ли эти заключения действительному положению вещей?

Между тем и помощники Василевского не тратили времени попусту. И Диме и Сергею удалось установить факты, представляющие определенный интерес для следствия.

Семен Яковлевич Маевский, товаровед базы, женил сына Леву. Маевский-папа, как показывают осведомленные соседи, преподнес Маевскому-сыну «небольшой» свадебный подарок — особнячок. Называется и его стоимость — восемнадцать тысяч рублей. Невесте преподнесен также «скромный» презент — бриллиантовое колье стоимостью восемь тысяч рублей.

Откуда у рядового товароведа с окладом жалованья в 95 рублей такие широкие возможности?

Работникам ОБХСС пришлось самим задержать преступников буквально на месте преступления. К одному из магазинов «Гастроном» № 9, за которым они установили наблюдение, подкатила серая «Волга». Приехавший на ней человек прошел прямо в кабинет директора Атаманчука. Через некоторое время один из рабочих вынес со склада ящик яблок и ящик апельсинов и направился к «Волге». Понимающий водитель открыл багажник, и они погрузили туда фрукты. А еще через несколько минут из магазина как ни в чем не бывало вышел пассажир.

— Поехали! — бодро сказал он водителю.

— Одну минуточку, — рядом с пассажиром выросли двое молодых людей. — Мы из ОБХСС.

Пассажир, некто Михеев, оказался одним из экспертов, проверявших в свое время базу и этот магазин.

Сам Игорь Ильич навел кое-какие справки о директоре конторы Будкевиче. Тот, правда, особняков и бриллиантов не дарил. Жил довольно замкнуто. Была, пожалуй, только одна любопытная деталь в его поведении: директор конторы страсть как любил ездить в командировки. И все больше в такие города, как Москва, Ленинград, Киев, Тбилиси.

— Директор у нас непоседа, — говорили работники конторы, — он всегда в разъездах. Но уж зато ездит всегда с толком. Лучше его никто сверхфондовых товаров не выбьет, причем самых дефицитных. Вот послезавтра он едет в Кишинев. Значит, будет у нас в Днепропетровске и молдавское вино, и виноград.

— Дима, — сказал Василевский следователю ОБХСС, — придется вам послезавтра выехать в служебную командировку в город Кишинев. Наде понаблюдать за нашим директором, как бы он там глупостей не наделал. Тем более что вас он не знает, а его я вам покажу.

На вокзале Диму провожал Сергей. А их подопечного директора провожал маленький юркий человечек неопределенного возраста, с личиком, напоминающим печеное яблоко. Он лучезарно улыбался директору, отчего яблочко морщилось еще больше, а потом незаметно сунул ему какой-то пакет.

— Возьми его, Сережа, — сказал Дима, — любопытный субъект.

— Определенно. Поглядим, что за пичуга. А ты, пожалуйста, позаботься там о папочке. Не пускай его одного.

Тем временем приглашенные Василевским эксперты и ревизоры проводят повторные экспертизы, сверяют документы. Сам Игорь Ильич допрашивает прежних экспертов, устраивает очные ставки. Картина как будто начинает несколько проясняться.

— Скажите, Михеев, — допрашивает Игорь эксперта, — за какие такие заслуги вас снабжают яблоками и апельсинами?

— Я ничего не знаю. Я не видел. Возможно, ящики положили для шофера или еще для кого-нибудь.

— Пригласите водителя.

— Так я же им не в первый раз хрукты вожу, — сказал водитель.

— Мне?

— Ну зачем вам? Жинке вашей, А вы тильки глаза отводили.

— Хорошо, — мрачно говорит Михеев, пряча глаза, — я все расскажу.

Когда фрукты поступали на склады плодосекции, их полагалось оприходовать по качественному состоянию. Имеются на этот счет сопроводительные документы поставщиков. Они так и называются — качественное удостоверение. В плодосекции же их регистрировали как несортированные или нестандартные. Естественно, что стоимость фруктов при такой операции существенно занижалась.

А уже после этого на базу приглашались эксперты из бюро товарных экспертиз. Они выборочным путем определяли, сколько примерно товарных сортов в той или другой партии. Конечно, эксперт просматривал далеко не всю партию, а всего несколько ящиков. Получив такое заключение, Сахно, Зарецкий и вся компания подрабатывали именно эту партию фруктов, но так, чтобы ее рассортировать по товарным сортам, а уж только потом сдать магазинам.

При подработке представителей торга, как правило, не было. И яблочко из второго сорта по щучьему веленью превращалось в первый сорт, а из нестандартного — во второсортное.

А поскольку представители торга подработанную партию еще раз не перевешивали, Сахно и компания все излишки высших сортов в акты, разумеется, не заносили. Результаты подработки искусно подгоняли под акт эксперта с небольшим отклонением в ту или другую сторону. Документы же в бухгалтерию представлялись только после реализации фруктов.