Привет, красотка! - Патрик Санчес

Через полгода девушка наняла агента, которому удалось заставить телестудию пересмотреть ее контракт. Через несколько дней Симона, сидя за рулем «мерседеса», пристально разглядывала дома в Джорджтауне. Когда риелтор впервые показал ей этот особняк, она просто влюбилась в каменные стены с коваными железными украшениями, и даже интерьер не убавил ее энтузиазма (дом принадлежал пожилой женщине, и внутренняя отделка не обновлялась с семидесятых). Симона не обращала внимания на массивные «золотые» краны, стены, обшитые синтетическими панелями поддерево и дешевый палас, мысленно составляя план ремонта: снять безвкусную облицовку стен, переделать кухню и ванную, привести в порядок деревянные полы и так далее.

Из дома, что называется, можно было сделать конфетку. Когда Симона объявила, что покупает особняк, все задавали один и тот же вопрос: «Где?» «В Джорджтауне», — с гордостью ответила она. В округе Колумбия существуют престижные районы — Маклин и Грейт-Фоллс в Виргинии, Чеви-Чейз, Бетезда и Потомак в штате Мэриленд и элитные кварталы в Вашингтоне, в число которых входит Джорджтаун. Приобретая жилье в престижном районе, вы платите не только за землю и недвижимость, но и за возможность с гордостью указывать в обратном адресе почтовый индекс Джорджтауна или Чеви-Чейз.

День, когда Симона подписала бумаги на покупку дома, отлично понимая, что ремонт продлится не один месяц, стал счастливейшим в ее жизни, превзойдя даже ее дебют на вашингтонском телевидении, появление на обложках местных журналов и удачный пересмотр контракта с назначением нового жалованья (кругленькая шестизначная сумма). Симона начала верить, что наконец пробилась в жизни: латиноамериканка из Силвер-Спринг купила особняк в Джорджтауне!

Нашарив беруши в ящике тумбочки, Симона заткнула уши. Скользнув под одеяло, она с удивлением почувствовала, что в постели не одна. Лежавший рядом молодой человек, годков этак под тридцать, с грязными белокурыми волосами, спал сном праведника, не обращая внимания на шум, производимый рабочими.

Симона задумалась, как выставить кавалера на улицу незаметно для них. Бригадир не уставал повторять Симоне, что он ее большой поклонник, а его жена просто грезит новой телезвездой. Большинство рабочих оказались иммигрантами из Испании и напропалую хвастались, что делают ремонт самой знаменитой латиноамериканке в Вашингтоне. Ремонтники очень гордились, что «сестра» работает на телевидении, причем не уборщицей и не кривляется с утрированным испанским акцентом в каком-нибудь дурацком телесериале. Меньше всего Симоне хотелось, чтобы они увидели, как с утра пораньше их кумир выгоняет из спальни молодого жеребца, и разнесли новость по всему городу.

— Скотт, — позвала Симона, сверившись с надписью на коробке спичек, прихваченных из бара накануне, и осторожно потрясла молодого человека за плечо. Она записала имя случайного знакомого на внутренней стороне клапана коробка, не желая повторения инцидента с Бобом. Вчера во время ленча в «Норд-строме» на Тайсонс-корнер Скотт не сводил с нее глаз, не в силах поверить, что перед ним Симона Рейс. Девушка улыбнулась и поздоровалась. Они разговорились, а когда после ленча Симоне пришло время ехать по делам, Скотт попросил разрешения ей позвонить. Симона обещала звонить, сама она почти никогда не оставляла свой номер, иначе телефон бы не остывал.

Через несколько дней она предложила Скотту встретиться после работы и что-нибудь выпить (освобождалась она далеко за полночь). Обычно перспектива позднего свидания в ночь на понедельник заставляет мужчин поморщиться, но если речь идет о встрече с Симоной, они соглашаются не моргнув глазом. Идея выпить после работы оказалась просто находкой: ужинать уже поздновато, два-три коктейля — и можно везти кавалера к себе. Как правило, случайным любовникам нужно было рано вставать, поэтому избавиться от них сразу после секса не составляло труда.

Скотт открыл глаза. Симона соскочила с кровати, надеясь, что парень последует ее примеру.

— Мне пора уходить, — сказала она. — Уйма дел.

Поняв намек, Скотт сел и начал одеваться. Симона, натянув джинсы и рубашку, выпустила парня из спальни.

— Слушай, я бы предпочла, чтобы рабочие внизу тебя не видели… Это плохо скажется на моей репутации, — пошутила она. — Дай мне минуты две, чтобы заманить их в кухню, а потом пройдешь. Договорились?

— Конечно, — отозвался Скотт. — А мы снова встретимся?

— Поживем — увидим, — ответила Симона, чмокнув его в щечку, и поспешила вниз по лестнице.

«Красти-Кэр»

Когда Руби приехала на работу, было уже начало десятого. Полагалось приходить к девяти, но в удачные дни она безнаказанно заявлялась в офис в четверть десятого, а то и в девять тридцать. Руби была супервайзером служб претензий десяти региональных отделений «Красти-Кэр», медицинской страховой организации, услугами которой пользовались несколько сотен тысяч жителей Среднеатлантического региона. Руби немного стеснялась упоминать при посторонних название компании: «Красти-Кэр»[29] звучало как жаргонное обозначение богадельни или приюта, где престарелые доживают последние дни, однако основателем, президентом и исполнительным директором компании был господин Красти, чье самомнение могло поспорить с эго Юпитера, поэтому сделать ничего было нельзя. Семь лет назад Руби начала работать клерком в службе претензий и постепенно, очень постепенно поднялась по служебной лестнице до супервайзера.

Она ненавидела свою должность. Нет ничего хуже работы в среднем звене, особенно младшим менеджером среднего звена. Будучи частью старого доброго рядового персонала, Руби, как и остальные клерки, горела на работе, но по крайней мере была избавлена от участия в разнообразных заседаниях. Став супервайзером отдела, она не могла увильнуть от многочисленных собраний, между которыми требовалось еще и пахать как волу. Такой порядок придумали вице-президенты «Красти-Кэр», которые от нечего делать с девяти до шести протирали штаны на собраниях, выдвигая идиотские идеи и создавая массу хлопот для служащих вроде Руби, а затем вовремя отправлялись в свои особняки в Маклин.

Накануне Руби четыре часа провела на заседании, посвященном утверждению миссии компании. Собравшиеся напряженно пытались придумать девиз, призванный резюмировать основную задачу страховой организации, хотя никто не дал бы и пенни за «Красти-Кэр» и ее миссию. С тоской вспоминая о неотложной текущей работе, Руби изображала живой интерес к запоздалым прениям, способным довести до похмелья водяной фонтан и не имевшим никакого значения. Окончательный вариант содержал трогательный призыв неустанно служить людям, доверившим компании заботу о своем здоровье, хотя единственной миссией «Красти-Кэр» было делать деньги — любыми способами и как можно больше.