Твое сердце принадлежит мне - Дин Кунц

Прежде чем он нашелся с ответом, скользнула за руль, закрыла дверцу, завела двигатель.

Райан стоял на мостовой, наблюдая за уезжающим автомобилем. Потом занял заднее сиденье «Мерседеса».

– Возвращаемся в отель, сэр? – спросил Зейн.

– Да, пожалуйста.

В руках Райан держал конверт из плотной бумаги с фотографией умершей Терезы Рич. Надеялся, что эта фотография поможет ему спастись от неминуемой смерти.

Для дальнейшего ее изучения требовался сканер с высоким разрешением и лучшее программное обеспечение для исследования изображений. Так что сегодня фотография ничем помочь ему не могла.

По пути в отель Райан мысленно то и дело возвращался к Кэти Сайна, спрашивал себя, насколько искренне она говорила?

В свете недавних событий не мог не задаться вопросом, дала бы она ему дельный совет и предложила бы помощь, не будь он богатым человеком?

Глава 19

С заднего сиденья «Мерседеса» Райан несколько раз позвонил. И когда они добрались до отеля, без опаски вручил конверт с фотографией Джорджу Зейну.

Хотя основные отделения компании Уилсона Мотта находились в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сиэтле, он поддерживал тесные партнерские отношения с другими охранными фирмами, в том числе и в Лас-Вегасе. Поэтому быстро договорился об оцифровке фотографии Терезы и приобретении необходимой аппаратуры и программного обеспечения, которое позволило бы Райану всесторонне изучить фотографию.

В половине седьмого утра, когда корпоративный «Лирджет» с Райаном на борту оторвался от взлетной полосы аэродрома в Лас-Вегасе, люди Мотта уже доставили все необходимое в номер отеля в Денвере, где намеревался остановиться Райан.

Написав Саманте, что едет в Денвер по делам, он решил там побывать. Сам не знал почему.

Эта поездка не была искуплением за ложь, да и ложь от этого не перестала быть ложью. Пока он не собирался рассказывать Саманте о своем расследовании, связанном с ее матерью и Спенсером Баргхестом, которое тянуло на предательство.

Не хотелось ему возвращаться в Ньюпорт-Коуст до встречи с доктором Самаром Гаптой, назначенной на вторник. После того как Райан застал Ли и Кей шепчущимися на кухне, он почувствовал (и полагал, что почувствует после возвращения), что за ним наблюдают в его собственном доме.

Лас-Вегас не предлагал ему ничего, кроме азартных игр. Но он уже участвовал в игре с максимально высокой ставкой, поэтому ни кости, ни блэкджек, ни баккара не могли отвлечь его от осознания того, что на кон поставлена его жизнь.

Короче, ранним утром Райан решил лететь в Денвер.

Ленч заказал в номер, обед тоже. Аппетита не было никакого, но он поел.

Неудивительно, что ночью ему снились сны. Он мог рассчитывать на встречу с трупами, законсервированными или нет, однако они в его сны не заглянули.

В своих снах он не видел людей, не видел монстров, лишь ландшафты и здания, причем не только подводный город.

Он шел по проложенной в долине дороге ко дворцу на склоне. Когда-то зеленой долине, но теперь трава засохла, цветы завяли, на деревьях у реки не осталось ни листочка, вода же поднялась, черная, несущая пепел и мусор. Окна дворца, которые прежде заполнял золотой свет, стали красными, в них метались тени, и чем ближе он подходил к открытой двери, тем сильнее нарастал его страх: он боялся тех существ, которые могли выбежать из дворца и наброситься на него.

В следующем сне он очутился на берегу озера. Вокруг выпирали из земли черные скалы, росли высокие деревья. Ухмыляющаяся луна плыла по черному небу, скалящаяся луна смотрела на него из черной воды. Отравленные волны выплескивались на камни, на которых он стоял, что-то поднялось из воды в центре озера, что-то огромное, с боков стекала черная вода, вместе с ней сползала луна…

Утром, пока Райан принимал душ, завтракал и летел в Денвер на корпоративном реактивном самолете, образы из кошмаров часто возникали в голове. По ощущениям, в этих местах он когда-то бывал, не во сне, а наяву, слишком они были реальными для элементов сна, четкими, ясными, живыми.

Вновь Райан подумал, что подводит его не только тело, но и голова. Возможно, нарушения в работе сердца приводили к ухудшению циркуляции крови, вот мозг и давал сбои, не получая необходимого количества питательных веществ.

Глава 20

Поселился Райан в пятизвездочном отеле. Окна президентского «люкса» (единственного свободного на момент заказа) выходили на небоскребы из стекла и стали.

На западе заросшие лесом горы тянулись к громадным облакам: на выстроенных из них Андах высились серо-черные Гималаи, и все это небесное сооружение выглядело достаточно тяжелым, чтобы при падении раздавить лежащую внизу землю.

В уютной библиотеке президентского «люкса» Райана дожидался компьютер и все периферийное оборудование, необходимое для детального изучения фотографии мертвой Терезы. Около клавиатуры стояла коробка с пирожками из лучшей пекарни Денвера. Уилсон Мотт всегда выполнял полученный заказ.

Программное обеспечение включало и подробную инструкцию. Хотя Райан заработал состояние на Интернете и сам написал множество программ, он экспериментировал все утро, пока не разобрался во всех тонкостях анализа фотографий.

К полудню понял, что надо прерваться. После пирожков есть не хотелось. Но он решил, что автомобильная прогулка будет очень даже кстати. Пожалел, что под рукой нет «Форда Вуди Вэгена» или какого-нибудь другого принадлежащего ему раритетного автомобиля.

Возможно, заболевание сердца требовало, чтобы за руль сел нанятый водитель, но ему хотелось поездить одному. Во время полета из Лас-Вегаса пилот связался с отелем, и Райану зарезервировали внедорожник. Он мог взять его в любое время дня и ночи.

Черный «Кадиллак Эскалада» устроил его по всем параметрам. Райан мог ездить по городу, не опасаясь заблудиться: возникни у него желание вернуться в отель, навигационная система автомобиля подсказала бы дорогу.

Ранее он побывал в Денвере дважды, но тогда знакомство с городом ограничилось лишь Конгресс-центром и прилегающими кварталами. Теперь ему хотелось побывать и в других местах.

Улицы, по случаю воскресенья, практически пустовали. Не прошло и получаса, как он подъехал к небольшому парку, площадью в два, максимум в три акра, который примыкал к старой кирпичной церкви.

Что заставило Райана припарковать «Эскаладу» у тротуара и пойти в парк на своих двоих, так это осины… во всяком случае, он так думал. В осеннем наряде они сверкали золотом, выделяясь ярким пятном под нависшим серым небом.

В парке он не нашел ни детской площадки, ни военного мемориала, только вымощенные кирпичом тропинки, которые вились среди упавшей листвы, да редкие скамейки. Сев на любую из них, человек мог полюбоваться красотой осенней природы.

Первый снегопад отстоял от этого достаточно теплого дня на многие недели.

И хотя галеоны облаков на большой высоте держали путь на восток, у земли атмосфера пребывала в покое. Но даже при отсутствии ветерка осины дрожали, как, впрочем, и всегда.

Шагая по дорожке, Райан частенько останавливался, чтобы послушать шелест деревьев, звук этот всегда ему нравился. Осины так чутко откликаются на любое движение воздуха только потому, что черешок листа у них очень тонкий и гибкий, тогда как сам лист достаточно широкий, с большой парусностью.

Присев отдохнуть на скамью, Райан вдруг понял, что никогда не слышал шепота осин и вроде бы нигде не читал об особенностях осиновых листьев.

Парк этот понравился ему с первого взгляда. Прогулявшись среди осин, он ощутил к ним теплые чувства, словно к давним знакомцам.

А уж на скамейке, под пологом блестящих желтых листьев, теплые чувства переросли во что-то еще более сильное, в сердечное томление, щедро сдобренное ностальгией. Странное дело, впервые заглянув в этот парк, он вдруг почувствовал, что много раз сидел под этими деревьями, во все времена года, при любой погоде.

Пеночки-трещотки, готовясь к отлету на юг, пели в шепчущейся листве, громко и пронзительно: сви-сви-сви-ти-ти-ти-сви.

Райан понятия не имел, откуда он знает, что птички эти – пеночки-трещотки, но внезапно их пение превратило ностальгию в полновесное дежавю. В этот парк он точно попал далеко не в первый раз.

Уверенность, что он здесь бывал, причем не единожды, а часто, пробила его, как электрический разряд, и подняла со скамьи. Ощущение, будто он прикоснулся к сверхъестественному, было таким сильным, что волосы встали дыбом, а холодок пробежал по спине, словно указкой пересчитав каждый позвонок.

Хотя ранее церковь интересовала его только как фон, Райан повернулся к ней, точно зная, что по какому-то поводу, теперь позабытому, уже заглядывал в нее. Гуляя по парку, он не подходил к церкви достаточно близко, чтобы прочитать ее название, но каким-то образом знал, что молятся здесь католики.