Загадка лондонского Мясника - Тони Парсонс

– Мою дочь зовут Скаут, ей пять лет. – Я помешал чай. – Так и живем одни.

Миссис Мэллори кивнула.

– Значит, семья у вас есть, – сказала она и завоевала меня навеки.

Мы пересекли реку, когда солнце уже начало садиться. Туристы, стоявшие на Вестминстерском мосту, фотографировали великолепные виды – дворец, Биг-Бен и аббатство в закатных лучах, – а лондонцы спешили по домам, даже не замечая всей этой красоты.

– Вот вы и познакомились с моей женой, – сказал старший инспектор. – Сверните на Ламбет-роуд.

– Хорошо, сэр.

Мы ехали на юг, пока в сумерках не прогремели выстрелы двух огромных пушек, стоявших перед зданием с британским флагом на куполе.

– Мы в Имперский военный музей? – спросил я.

– А вы слышали, что там когда-то располагалась Вифлеемская королевская больница? Бедлам. Приют для умалишенных. Можете припарковаться с другой стороны, на Сент-Джордж-роуд. Парадный вход нам не нужен.

Когда мы шли через сад, в дверях появился охранник. Он подозрительно смотрел на нас до тех пор, пока его не окликнул женский голос:

– Все в порядке, Чарли. Это ко мне.

Охранник отступил, и я увидел молодую женщину в инвалидном кресле. Та широко улыбнулась инспектору и отдала честь.

– Добрый вечер, сэр.

– Здравствуйте, Кэрол. – Мэллори наклонился и поцеловал ее в обе щеки.

Он представил меня и подождал, пока женщина не развернет кресло в узком коридоре. Я хотел помочь, но она лишь коротко бросила:

– Уже все.

Кэрол привела нас в главный зал. Свет погасили, в сумраке под потолком висели истребители времен Второй мировой – «спитфайры», «мессершмитты», «харрикейны» – и баллистические ракеты «Фау-2», застывшие в воздухе и времени.

– Чем я могу помочь вам, сэр? – спросила Кэрол.

Мэллори открыл кейс и вручил ей папку:

– Мы ищем орудие убийства.

Женщина не спеша пролистала фотографии.

– Мы думаем, оружие сделали специально, чтобы резать глотки, – сказал старший инспектор.

– И правильно думаете, сэр. – Она снова улыбнулась. – У нас в хранилище есть именно такая штука. Идите за мной.

Кинжал был почти двенадцать дюймов в длину, и большую часть его составляло лезвие – длинное, узкое, обоюдоострое. Такой войдет в плоть, как в масло. Я с удивлением обнаружил, что он почти ничего не весит.

Круглая рукоять хорошо ложилась в руку. Оружие таило в себе ужасающую силу.

– Кинжал Ферберна – Сайкса, – сказала Кэрол. – Разработан Уильямом Эвартом Ферберном и Эриком Энтони Сайксом накануне войны, когда они служили в шанхайской полиции.

– Кинжал коммандос, – произнес Мэллори. – Ну конечно!

Я все не мог привыкнуть, что он такой легкий. Отлично заточен, удобно держать. Клинок поблескивал в приглушенном свете.

– Его создали два полицейских? – переспросил я.

Женщина кивнула:

– Ферберн был специалистом по ближнему бою. Кинжал создали для рукопашной схватки, это обычное оружие времен Второй мировой, которым пользовались бойцы диверсионно-десантных отрядов. Если ты попадался немцам с таким кинжалом, в тебя тут же стреляли, как в шпиона. Большинство ножей не создавались специально для убийства, однако «Ферберн-Сайкс» – другое дело. Кажется, что пользоваться им просто, но это не так. Нужно знать, какие артерии проходят ближе к поверхности и не защищены одеждой.

И молодая женщина в инвалидном кресле показала нам, как пользоваться кинжалом. Растопырив пальцы левой руки, она изобразила, что берет человека за голову и наклоняет ее в сторону, а потом вонзила лезвие и быстро повела его вперед.

– Ударить и потянуть. Лезвие входит в шею сбоку, а извлекаете вы его спереди. Для такой раны мало пары стежков и таблетки обезболивающего. Большинство тех, кто хочет перерезать горло, начинают снаружи. Они рубят и пилят.

Кэрол показала – как.

– Если вы хотите кого-то расстроить, – сказала она, – или испортить ему день, таких действий вполне достаточно. Однако их мало, если человека нужно убить.

– Удар и толчок, – повторил Мэллори. – Лезвие перережет трахею, а потом, с большой вероятностью, сонные артерии.

– Не с вероятностью, а наверняка, – поправила Кэрол. – Цель такого удара как раз в том, чтобы их перерезать. Жертва погибает если не сразу, то очень быстро, потому что от сердца к мозгу не поступает кровь.

– Как быстро наступает смерть?

– Мозг умирает мгновенно. Пять секунд жертва без сознания, а через двенадцать – все, летальный исход.

– Когда перестали выпускать эти кинжалы? – спросил я.

– Их выпускают до сих пор. Производство развивается почти сотню лет. Есть современная версия для британских сил особого назначения. Это лучший боевой нож в мире.

Женщина взглянула на Мэллори, и мне стало интересно, откуда они друг друга знают.

– А теперь такой кинжал есть у Мясника Боба, – сказала она.

Старший инспектор улыбнулся.

– Мы не уверены в том, что это Боб. Знаем только, что это опытный человек, у которого есть доступ к особым видам оружия.

Он посмотрел на меня.

– Как считаете, можно купить этот кинжал через Интернет?

– В Интернете продается все, – ответил я.

– Все, кроме долгих лет учебы, – сказала Кэрол. – И знаний, что накапливают годами. Кроме опыта, без которого невозможно нанести такой удар. Попробуйте купить это в Интернете. Но есть и кое-что еще.

Она взвесила кинжал в руке.

– Чтобы прикончить кого-нибудь подобным образом, – Кэрол взглянула на Мэллори снизу вверх, – вы должны сильно ненавидеть этого человека.

Я едва стоял на ногах.

Третий раунд шел всего минуту, но я уже обессилел, плохо соображал и хватал ртом воздух. Я лежал спиной на канатах, прижав локти к груди, и устало поднимал руки, защищая голову. Черная кожа перчаток блестела от пота.

А удары все сыпались. Наступал на меня невысокий мужчина в боксерском шлеме, из-под которого торчали длинные седые волосы. Он смеялся над моей слабостью, показывая вредный характер и синюю капу на зубах. Наконец, ничем не рискуя, он двинулся в завершающую атаку.

Я зарылся лицом в перчатки, и на мои бока обрушился град невероятно быстрых ударов. Коротышка был жилистый и бил очень сильно. Левые ребра, правые ребра. Левые, правые. Я сильнее прижал к ним локти, но по-прежнему чувствовал обжигающую боль.

Мы оказались лицом к лицу. Противника моего звали Фред. Во мне шесть футов, и я выше его, однако первое, что я выучил на боксерском ринге, это что скорость побеждает силу. Чем больше ты, тем больше места для удара.

Хук слева пробил мою вялую защиту, и я задохнулся, получив по нижней части ребер. Я изо всех сил прижал к бокам локти, стараясь избежать следующего удара, но стоило опустить перчатки на несколько дюймов, как Фред врезал мне в голову.

Не одно, так другое, подумал я, проклиная свою главную ошибку – оставлять незащищенной одну часть тела, когда атакуют другую. Я отлетел на канаты, стараясь поскорее встать, однако по шлему из толстой кожи грохнул сначала левый хук, затем правый, и в ушах у меня зазвенело.

Должно быть, я инстинктивно приподнял руки, потому что Фред ударил слева в нижнюю часть правых ребер.

Фред тоже устал – чтобы колотить кого-то без остановки, нужно много сил. Теперь он двигался медленнее, но у меня все равно подгибались колени – после ударов по телу прийти в себя труднее всего. Я думал, что скоро упаду, однако не падал. Я стоял, хотя поддерживали меня лишь канаты и сила воли.

Фред оскалился, снова показав старую синюю капу. Он поднял локоть, готовясь нанести хук левой, однако прелесть бокса – в равенстве: когда противник бьет вас, вы тоже можете атаковать.

Мне выпал шанс, и я его не упустил.

Прежде чем Фред успел врезать по моему измученному телу, я быстро ударил левым апперкотом ему в подбородок. Голова моего партнера запрокинулась, и в этот момент прозвенел звонок. Третий и последний раунд закончился.

Совершенно изможденные, мы рассмеялись и обнялись, а потом я согнулся пополам, переводя дух. Я слышал, как дрожат канаты, как по телевизору, что висел возле беговых дорожек, диктор читает деловые новости, как тренер по йоге нараспев комментирует упражнение. Когда я распрямился, Фред как раз снял потертый шлем, седые и длинные волосы, похожие на космы старого пирата, упали ему на плечи.

Он вытащил капу.

– Тебе повезло, что тренируешься.

Фред поднял руку, и я легонько ударил по его перчатке своей.

– Неплохо, – продолжил он. – Главное, старайся не поднимать локти и не стой как статуя. Ударил и отходи, не зевай. Даже если вымотался. Особенно – если вымотался.

Дыхание понемногу восстанавливалось.

– Это непросто, – пропыхтел я.

Фред рассмеялся: