Домой не возвращайся! - Алексей Витаков

– Что с тобой? – Бальзамов тряс за плечо, стоящего на коленях посреди общественного коридора Джучи, – Джучи, ты где? Отдай мне нож. Здесь нет никакой железной собаки.

Вячеслав схватил за запястье руку с ножом и легонько крутнул.

Внушительное оружие, изготовленное из обломка древнего монгольского меча, с тяжелым стуком упало на пол и отлетело в сторону.

– Собака, она бежит на меня. Она огромна! – дрожащим голосом выкрикивал сын степи. – Убейте ее! Кто-нибудь, убейте ее! Где, где мой меч?

– Сейчас, Джучи, сейчас! Я убью твою собаку! Хотя я очень люблю животных! – Бальзамов пытался придать голосу спокойные интонации. – Гречихин, мать твою, просыпайся! Вечно, когда не надо ты дрыхнешь, как сурок.

– А когда надо, шаркаю по коридорам с отвислой задницей. Что случилось?

– Да, кажется, потомок Чингис-хана белую горячку поймал.

– Что будем делать? – поправляя очки, спросил сонный прозаик.

– Ты какой-нибудь другой вопрос умеешь задавать?

– А зачем другой? В этом вопросе есть все, что нужно для жизни бедного писателя.

– Ладно, демагог, бери этого батыра за ноги, и понесли в комнату.

Они подняли, хоть не длинное, но хорошо упитанное степным пловом тело храброго чингисида и, отнеся в комнату, бросили на железную кровать.

– Сиди с ним, а я позвоню в «скорую» и выйду на улицу встретить. Сам знаешь, сколько они могут плутать вокруг дома, – выпалил Бальзамов.

– А что мне с ним делать?

– Острого ничего не давай – это главное. Сиди, разговаривай, сказки рассказывай.

– А если он меня за собаку примет?

– О, да у тебя новые вопросы появляются. Так держать, Никита. Если все же за собаку примет, беги, как в детстве от бабы Яги не бегал. Понял?

– Да чего уж тут…

Вячеслав, не дожидаясь лифта, понесся вниз по лестнице. Оказавшись на вахте, набрал 03 и, толкнув входную дверь, шагнул в темноту ночи. Сбегая по ступенькам крыльца, споткнулся о спящего бомжа. Металлическая лыжная палка, явно служившая бродяге посохом, с гулким стоном ударилась о бетон.

– Даже ночью никакого спокою нет, – скрипнул бомж и, подобрав палку, перевернулся на другой бок.

«Скорая» подъехала минут через сорок. Бальзамов уже начал изводиться, представляя, как отпрыск ханской крови одолевает Гречихина своими видениями. Наконец, мигалка, стрельнув тошнотно-синими лучами, выхватила из темноты заросли немало удивленных кустов шиповника.

– Сюда! – В нетерпении Вячеслав сам подбежал к машине и открыл дверь.

Врач и медсестра «скорой», едва поспевая за разгоряченным поэтом, спустя минуту, тяжело дыша, вбежали в комнату Джучи.

– Э, да тут все серьезней, чем можно было ожидать, – протянул молодой доктор, – Срочно нужна госпитализация. И, конечно, полная чистка крови под капельницей.

– Доктор, вы не драматизируете? – спросил Бальзамов.

– Нет. Что вы! Этих клиентов я хорошо знаю. Сами не выбираются. К тому же человек восточный. Организм, понимаете ли, не тот.

– Что значит не тот?

– Алкоголь-дегидрогеназа почти отсутствует.

– Ну и зверь, не выговоришь!

– Этот зверь расщепляет спирт на воду и углекислый газ. Так что, тихонько, под белы ручки и в машину, пока успокоился немного.

Неожиданно взгляд Бальзамова упал на стол, где гордым, одиноким памятником всем восточным воинам, почившим по причине отсутствия алкоголь-дегидрогеназы, стояла пустая бутылка из-под водки с головой Бахуса на зеленой этикетке.

– Джучи, послушай, братишка, где ты взял эту бутылку? Ну, приди в себя хоть на одно слово. – Вячеслав тряс за плечи монгола. Тот что-то бессвязно лепетал, глядя по сторонам отсутствующим взглядом. Но Бальзамов наседал, стиснув мертвой хваткой безвольное тело. На какой-то миг показалось, что глаза степного интеллигента приобрели осмысленное выражение:

– Эту бутылку мне собака принесла. Такая большая черная, железная собака. У нее огромные, желтые клыки и низкий утробный рык. Она дико смотрит на тебя сквозь невидимый, прозрачный заслон. То отбежит и бросится на преграду, то, ощерив пасть, сверкает адскими белками глаз. Но ничего тебе сделать не может, и ты ничего не можешь. Вы смотрите друг на друга. А потом в руках оказывается бутылка вот такой водки с головой Бахуса.

– Все, молодые люди. Пора заканчивать. Проводите до машины, – врач решительно прервал диалог.

– Ничего не понимаю. Чушь какая-то, – сказал Гречихин, когда карета «скорой помощи», включив мигалку, рванулась по ночному коридору, увозя Джучи.

– Чего непонятного. Допился до белой горячки, вот и мерещатся черные собаки.

– Что будем делать?

– Тьфу… Спать пойдем. Что еще делать.

Но, попрощавшись с Никитой, Бальзамов пошел будить Белоцерковского.

– Марат Гаврилович, мне кажется, что не просто так достаточно редкая водка оказалось в комнатах Эдика и Джучи.

– Шальные совпадения тоже бывают. Иногда люди, живущие на разных концах света, встречаются в московском метро в одном вагоне.

– И, тем не менее, надо попытаться проверить эту случайность.

– Твой Джучи неадекватен. Он хоть что-нибудь внятное попытался сказать?

– Ничего, кроме того, что какая-то железная собака бьется о невидимую преграду, а водка сама попадает в руки.

– Последние сутки одни сплошные собаки являются героями нашего блокбастера.

– Вы знаете, Марат Гаврилович, не хочу выглядеть в ваших глазах излишне мнительным, но в последнее время я начал чувствовать то, что чувствовал когда-то в Афгане. А именно – липкий, сосущий запах.

Я не могу словами выразить оттенки этого запаха. Это не кровь, не пот, не пропитанная оружием одежда. Это что-то очень явное и в тоже время неуловимо эфемерное. Наш взвод охранял кандагарскую дорогу. Я получил очередной наряд вне очереди и заступил на ночное дежурство. А ребята перепились откуда-то взявшимся спиртом. Уже под утро меня начал морить сон, потому не заметил, как подкрались духи. Удар, по всей видимости, нанесли автоматным прикладом, аккурат, по затылку. Очухиваюсь возле рации, рядом – штык-нож. Так как руки были связаны спереди, то я без особого труда перерезал веревки. Вхожу в палатку и тут же поскальзываюсь в луже крови – ступить некуда. Вначале даже глазам не поверилось, словно в кино, у всего взвода перерезанные горла. Как легли спать рядами, так и остались навеки. Потом узнал, что духи какую-то вену перерезали у спящих. Один чирк, никакого шума, никаких хлопот. Все быстро. На жаре, если еще и пьяный, кровью истекаешь в два счета.

Так вот, тогда я впервые ощутил этот запах, ни с чем не перепутаешь. Словно не ты вдыхаешь, а тебя высасывают. Много было боев после этого случая, но только пару раз я ощущал его, запах этот. Липкий, цепкий, сосущий, отнимающий силы.

На протяжении последних суток он витает в стенах нашей общаги. И, поверьте, мне это не кажется. Стойкий дух, который нельзя скрыть никаким парфюмом. Он здесь.

– Не впадай в эмоции, Вяч. То, что человек-невидимка Омаров играет с тобой, как кошка с мышкой, я тоже заметил. Ведь он давно бы мог прикончить тебя. Что мешает? Ну, допустим, что ты теперь человек публичный. Твоя смерть вызовет газетные публикации, повлечет за собой журналистские расследования. Будь он видным политиком, то я бы охарактеризовал его состояние, как «попробуй, укуси собственное отражение в зеркале». Но мы имеем дело с банальным бандитом, прячущимся под личиной бизнесмена. Что стоит ему убить и вывезти труп куда подальше, наколов героином?

– Приблизительно, как с Эдькой.

– Вот-вот. Подорвав репутацию, твори, что хочешь. Но враг твой хочет тебя унизить, растоптать как личность. Пример с подброшенными наркотиками очень нагляден. Бывший воин-интернационалист топчет зону за участие в наркобизнесе. Что подумает общественность? Мол, старые связи по Афгану. Мальчик попал в оборот. Поговорят и забудут. А заодно и с помощью капитана Садыкова убрать конкурентов по бизнесу или особо зарвавшихся. План прост, банален, но надежен. И тут, его, великого Омарова переигрывают. Это простить невозможно. Хитрый воин не желает стать тупым убийцей. Встреча, личная встреча – вот что ему нужно и, желательно, овоща – с одной стороны и победителя – с другой. Про овощей тебе Садыков уже рассказал, я думаю.

– Даже в красках. Круче не придумаешь. Может мне уехать далеко и надолго?

– Этим ты ему только развяжешь руки. Выследить и кончить тебя не составит труда. Но даже, если удастся надежно спрятаться, ты же не можешь всю жизнь жить в вечном страхе где-нибудь на задворках. Нужно искать нити. Кстати, пока мы говорили, мне пришла в голову мысль: собака за невидимой преградой – уж не наш ли ротвейлер за стеклом джипа.

– Попробовать проникнуть в машину?

– На каком основании? А если там ничего нет? Если водка продается в ближайшем ларьке? Будем выглядеть дураками и дадим шанс для еще одного уголовного дела. Второй раз они из клетки тебя не выпустят.