Избранное - Виктор Голявкин

Мы шагнули вперед, и сторож нас заметил. Дряхлый дед поднял голову и сделал знак рукой, чтобы мы не подходили.

– Да ну его, – сказал я, – не обращай внимания. Не видишь, он просто так поставлен, как пугало огородное. Айда в обход.

Сторож засвистел в свисток, но мы внимания не обратили.

– Пусть свистит, – сказал я, – тоже мне Соловейразбойник.

Мы не останавливались, и он вторично засвистел. Вдруг хлестнул коня и ринулся на нас галопом. Мы пустились бежать, перемахнули шоссе и влетели в сарай. Смотрим из сарая на сторожа, а он гарцует к нам спиной, на дыбы поднял лошадь, ловкий старик.

– Еле-еле в седле держался, – говорю, – чуть не падал. Никак не ожидал, что припустит.

– Притворялся, – говорит Вовка. – Все сторожа притворяются, чтоб потом схватить.

– Гляди, сарайчик, – говорю, – тот самый. Крыши нет. Минный взрыв оторвал.

– Да ну тебя, – говорит Вовка, – следи за стариком.

– Старик не шелохнется, вот хитрец.

– Должен же он отлучиться куда-нибудь, предположим, воды попить, да мало ли еще куда.

Но жажда его, видно, не мучила, и он никуда не собирался.

Поклялись без оружия не возвращаться. Уважать себя не будем, если такое произойдет.

– Каким образом они мину взорвали? – спросил я, разглядывая небо над головой. – Об камень ее трахнули или по-другому? Если они ее об камень трахнули, почему же тогда крышу сорвало, а им ничего?

– Ни к чему нам крыша, – Вовка следил за стариком.

– Да я не об ней…

– Откуда я знаю, как они мину взрывали, – сказал Вовка, – сдалась мне твоя мина!

– Да дело не в мине, а как они ее взрывали.

– Взорвем с тобой любую мину, понял? Только бы фашисты появились.

– А как?

– С крыши им на головы кинем, понял?

Вдруг слышим конский топот: наш древний старик несется в клубах пыли вдоль заводского забора. Мы и ахнуть не успели, как он с другого конца выскочил, пронесся мимо свалки и опять скрылся. Носится по кругу, как в цирке, забавляется себе на здоровье. Мы этого и ждали, но сразу поняли, добежать до свалки не успеть. Маловато для этого времени: старик раньше выскочит из-за забора, чем мы до места добежим. Вокруг камни, кусты, разный хлам. Не ровная тебе дорожка, по которой шпарь без оглядки. И шоссе на пути. Вдруг – машина.

– Если мы сейчас не побежим, – сказал Вовка, – все пропало. Жди, когда он еще скакать будет.

Я не решался.

– Ну?

– Вперед!

Мы поняли друг друга. Выскочили вместе. Бежали как в атаку. Неслись во весь дух. Не споткнулись ни разу. Никогда в жизни я так не бежал; шоссе было свободно, и мы пролетели его, не заметив. Я видел совсем близко свалку, блестел карабин в этой груде… Но уж старик несся нам навстречу на своем коне, размахивая хлыстом.

Мы бросились назад.

Старик нас догонял, и мы побежали в разные стороны.

– Старый джигит, – не обманешь, – кричал он совсем уже близко, – старый джигит сам обманет! Школ бегал, учеба бегал, держи-и-ись!!!

Шоссе мы перемахнули, дальше он нас не стал преследовать. Я обернулся: старик нам грозил хлыстом.

– Школ не ходит! – орал он. – Прогульщик ходит!

– Какое ему дело до нашей школы, – разозлился Вовка. – Кругом о нас заботятся, будто у нас своей головы нет, верно ты заметил.

– Стерег бы свое барахло, – сказал я, – а в наши дела не лез!

– Какое же это барахло, соображаешь? – возмутился Вовка.

– Ничего я уже не соображаю.

– Соображай, – сказал Вовка, – если мы соображать не будем, все провалится.

Забрались в сарай.

Джигит наш уже не скакал. Он, как вначале, стоял на месте и притворялся спящим. В этом мы теперь не сомневались.

– Эх, отличная вещь – подкоп, – замечтался я, – вылезаем мы с тобой возле самой свалки из тоннеля, отряхиваемся, забираем оружие, ползем обратно, снова отряхиваемся…

– Копать-то сколько надо, с ума сойдешь, пока докопаешься.

– Представляешь, – говорю, – мы с тобой под шоссе копаем, а наверху люди, машины едут… а мы с тобой спокойненько вылезаем под носом у джигита и отряхиваемся…

– Что это ты все отряхиваешься? Возьми да отряхнись, вон весь в земле, – говорит Вовка.

– Да это я так, просто хорошая вещь – подкоп, замечательная штука в таких случаях, только отряхиваться успевай…

– Что с тобой, – говорит Вовка, – чего это ты все отряхиваешься да отряхиваешься, неужели не надоело? Спятил, что ли?

От волнения я и вправду каждую минуту отряхивался.

– А еще, – говорю, – навести бы на сторожа луч, от которого он стал бы, как волшебник, медленно скакать вокруг завода.

– Мы сюда не мечтать пришли, а за оружием.

– Поди его достань, – говорю, – мало что пришли.

– Давай, давай, – смеется Вовка, – начни копать своей пяткой, а я тебе носом помогу.

– Нечего смеяться, раз ничего придумать не можешь.

– Будем ждать темноты.

– Много мы там в темноте увидим.

– Я слышал, с караульной вышки с завода прямо на свалку прожектор пускают. Светло как днем.

– А на караульной вышке часовой с винтовкой. И видит тебя как днем.

– Испугался?

– Не хватает, чтобы в меня свои стреляли.

– Пожалуй, верно, – согласился Вовка.

Вдруг он вскочил и заорал:

– Крыса! Смотри, большая крыса!

– Где крыса?

Вовка швырнул в угол камень, и оттуда выскочила страшенная крыса и – прямо на меня. Я отпрыгнул в сторону, а крыса заметалась.

– Кидай в нее! – орал Вовка. – Хватай палку! Бей!

Крыса носилась по сараю. Дверь была приоткрыта, и она не догадывалась, куда выскочить. Вовка кинул в нее еще что-то, она рванула в сторону и пробежала мне по ноге. Я заорал и стукнул ее палкой. Промахнулся и попал себе по ноге. От боли взвыл, хромая, побежал за крысой, чтобы еще ударить ее со всей злостью, но она так же исчезла, как и появилась.

– Не видел ли, куда она прыгнула? – орал я.

– Она там! – орал Вовка. – Там!

Возможно, она выскочила в дверь, мы не заметили. Палка моя стукнулась обо что-то твердое. Я разгреб солому в углу, и то, что я увидел, заставило меня отшатнуться и закричать во всю глотку:

– Сюда!

Вовка был за сараем.

– Сюда, Вовка, сюда!

Под соломой лежали карабины и автоматы. Несколько карабинов и автоматов. Немецкие каски и пулеметная лента с гильзами.

– Скорей, скорей, – торопил я, – разгреби всю солому, ух ты, фью-тью-фить!

– Да здравствует крысеныш! – заорал Вовка, кидаясь к оружию.

– Откуда здесь все это?

– Мальчишки нанесли, бесспорно.

Карабины были без прикладов, только металлическая часть. В одном был затвор. Я щелкнул затвором, нажал курок. Есть щелчок! Просунул карабин в штанину через пояс. В другую штанину «шмайсер». Шагать тяжело, не разогнуть колен, да еще с боков руками придерживай. Спокойненько дойдем, не торопясь, никого не касается. Раздутые штанины не беда. Смотрю на Вовку – по карабину у него в штанине, «шмайсер» не взял – штаны у него узкие, не пролезает. Смешной вид, а что делать? На здешних мальчишек внимания не обращают, а в электричке, в городе, с оружием в руках – обратят.

Никогда в жизни мне так ходить не приходилось. Посмотреть на нас со стороны – в обморок упадешь. Шаг за шагом – на прямых ногах.

Мальчишки нам все же встретились.

Ватага остановилась, и один из наших знакомых спросил:

– Ну как?

– Никак, – сказали мы вместе.

– Нашли? – спросил наш знакомый.

Мы закивали головами в разные стороны.

– Прорвались? – спросил мальчишка.

– Куда?

– На свалку, куда же еще. Трудно было прорываться?

Мы опять закивали. Я сделал жалкий вид.

– Вас что, били? – спросил мальчишка. – Плеткой били?

Мы закивали головами, мол, били нас плеткой, да.

– А нас не били.

– А нас били.

– Ишь ты, а нас только гоняли.

– Кто гонял?

– Старик, кто же еще.

– Он нас тоже гонял, а потом как врежет! – сказал Вовка.

– А что у вас в штанах? – спросил один.

Врать было бесполезно. Не могли же мы сказать, что у нас в штанах ничего нет.

– Оружие, – сказал я.

– Вот это фокус, – сказал мальчишка, – оружие в штанах?

– А куда же нам его деть?

– Не в штаны же… – мальчишки задыхались от смеха.

– Не в руках же нести.

– Выходит, в штанах? – они опять захохотали.

Если бы они знали, чье это оружие, не стали бы хохотать.

– Ну, привет, – сказал я, и мы заковыляли, а они нам вслед хохотали.

– Ну и дураки, – сказал я Вовке, – над собой смеются.

Потом я повернулся и крикнул знакомому мальчишке:

– Послушай, а ты не знаешь, где достать отечественные патроны?

– Откуда я знаю, – ответил он, смеясь.

– Ладно, ладно, – сказал я Вовке, – отечественные патроны мы найдем. Они ведь наши, отечественные, из-под земли выкопаем.

– Любишь ты копать, – сказал Вовка. – Иди быстрей, как бы они в сарай не полезли. Каждая минута дорога.

– Никакой чемпион мира не сможет быстрей, если ему в штаны палки засунуть, да это все равно что палок в колеса напихать.

– Двигай, двигай и не рассуждай; если они за нами погонятся, несдобровать.