Избранное - Виктор Голявкин

Виктор Голявкин

Избранное. Повести и рассказы

Предисловие

Солнца луч

В последний день лета 1929 года в городе Баку родился Виктор Владимирович Голявкин. Рождение человека всегда трудное дело, его маме Любови Николаевне было уже 37 лет, теперь бы сказали: поздний ребенок. Раз появился на свет, значит, твое появление на свет Богу угодно.

Отец Владимир Сергеевич был преподавателем музыки, поэтому в доме всегда звучала музыка, и сыновей (у Виктора было два младших брата) учили музыке.

Но однажды Витя нарисовал карикатуры на гостей, которые приходили к ним музицировать. Тогда отец купил книгу о живописи и о художниках. Виктор прочитывал все книги об изобразительном искусстве, которые в то время удавалось найти, и постоянно сам рисовал. Мальчик увлекся миром разноцветных живописных образов и решил стать художником. «Если быть художником – только великим… Не великим художником быть не стоит…» – так написано в одной из его повестей.

Виктору было всего 12 лет, когда началась Великая Отечественная война. Его папа сразу ушел на фронт. Виктор остался старшим мужчиной в семье. Он рисовал карикатуры на Гитлера и на фашистов. Рисунки его были выразительны и интересны. Иногда их печатали в «Боевом листке» городской газеты. Баку во время войны был окружен, и его отчаянно защищали от врага, который настойчиво рвался к бакинской нефти.

«Хлеб по карточкам на СЕГОДНЯ мы съели ПОЗАВЧЕРА, а хлеб на ЗАВТРА – ВЧЕРА. Дадут ли мне на ПОСЛЕЗАВТРА? На левой ладони вчерашний номер очереди, а на правой – сегодняшний… чтобы очередь не потерять». Таковы личные воспоминания, и они вошли в повесть «Полосы на окнах».

Но повести Голявкин напишет позже, когда станет писателем, пока он рисует и… занимается спортом: вступает в секцию бокса общества «Спартак». В 1947 году он участвует в соревнованиях на первенство Баку и завоевывает второе место.

Но желание стать художником пересиливает остальные увлечения подростка. Значит, надо учиться, придется уехать из дома, из родного города, ведь в Баку в то время не было подходящего учебного заведения.

Виктор уезжает в Самарканд, где поступает в художественное училище. В своем дневнике он писал: «У меня к нему уважение. И почтение. Он помог мне. Хорошо меня принял. Город очень старый. Многое видел. Многое перенес… Такого синего неба нет нигде. Минареты сверкают лазурью. Блестят купола разноцветные. Оранжевое с синим звучит. Зеленые кроны свисают. Как мозаика, солнечные пятна на земле. Чалмы и халаты плывут перед глазами. Там люди пьют чай у спокойных прудов… Там всегда мелодия в воздухе. Или очень тихо. Самарканд шумел много лет назад. Сейчас он старый… Люди ходят тихо, не кричат. Там полная гармония…»

Вскоре училище переводят в Ташкент, а затем в Сталинабад (сейчас Душанбе). Будущий художник узнает жизнь и искусство Востока, это его очень обогащает.

После солнечных ярких городов Азии Ленинград, когда Голявкин поступил в Академию художеств, представлялся ему «…зимой ужасным: ночь беспрерывная. Днем и ночью темно на улице… Не глядит свет в окна. Мрак глядит. Небо серое, холодное, темное, хмурое, злое, застывшее нависло над городом давящим потолком… Взглянешь на небо – тоскливо и скучно… Улицы ровные, пересекаются… у Ленинграда холодная красота…».

Ленинград в то время привлекает его своими музеями и памятниками искусства. Весь город построен в западноевропейском стиле. Этот стиль нравится ему отзывчивостью на события человеческой жизни.

В Ленинграде и люди казались суровыми. Еще совсем недавно ленинградцы пережили ужасную блокаду. Они выстояли и победили. Голявкину хотелось развеселить серьезных ленинградцев. Одновременно с яркими живописными работами он пишет короткие веселые рассказы для детей. Их стали печатать сначала в журналах «Костер» и «Мурзилка». В 1959 году, когда Голявкину было уже тридцать лет, вышла первая книжка рассказов для детей «Тетрадки под дождем».

Особенностью рассказов Голявкина является то, что они короткие и очень короткие. И обязательно с доброжелательным юмором. Это нечасто встречающаяся в литературе особенность – краткость. Такой емкий краткий стиль требует особого писательского мастерства, которым Голявкин владел, как никто другой. «Никаким иностранным языком я не владею, и русский-то знаю не лучше других. Но я владею языком ХУДОЖЕСТВЕННЫМ», – говорил писатель. Герои его рассказов в любой ситуации хоть и смешные, но всегда деятельные и обаятельные.

Война, которая пришлась на детство писателя, незабываемо врезалась в память. Опираясь на собственный опыт и наблюдения, он написал три повести, которые называл «трилогией о военном детстве» – «Мой добрый папа», «Полосы на окнах» и «Рисунки на асфальте».

Первая повесть начинается словами: «Моему отцу посвящается».

Но это произведение писатель посвятил всем добрым папам, которые в тяжелейшей войне отстояли свободу и независимость Родины. Печальная повесть. Папа погиб на фронте и никогда не вернется домой. Печаль обо всех не пришедших с войны солдатах. Простое повествование от лица маленького мальчика было редким в шестидесятые годы ХХ века. Новым словом в литературе для детей. В повести «Полосы на окнах» действуют те же герои, но идет самостоятельная жизнь в отсутствии папы. Мы видим, каким жестким становится во время войны мир детства, с каким неимоверным напряжением приходится детям выживать. До того тяготит их тыловая обстановка, что мечтается: «Как бы, думаю, слово „война“ переделать… старался, старался, бросил эту затею, война войной остается…» Сразу после войны, от которой остаются тяжелые воспоминания, дети учатся рисовать. Об этом написана прекрасная повесть «Рисунки на асфальте». Трудно найти в литературе такое небольшое по объему, но насыщенное чувствами и добротой произведение.

Впечатления жизни писатель выражает и в несметном количестве юмористических рассказов для детей и взрослых. Ребятам старших классов может быть интересен и роман Голявкина «Арфа и бокс».

Писатель подлинные эпизоды жизни превращает в искусство. Мысль, сконцентрированная в словах, делает самые простые слова образными, метафорическими, создается так называемый «подтекст», что дает сильный толчок читательскому воображению.

А живопись? Любимая живопись, которую Голявкин считал «первой из искусств»? Виктор Владимирович любил ее всегда. И был подлинным живописцем. Он писал композиции на холстах красками. Больших программных полотен – развернутых сцен, подобно объемному роману – он не писал. Но небольшие, камерные холсты писал всю жизнь. Его живописные композиции притягивают взгляд неожиданной пластикой мазков, смелостью цветовых сочетаний. Всегда в картине есть живописный центр – главное красочное пятно, которое «держит» всю композицию. Мрачных образов в живописи он не признавал. Его композиции жизнерадостны. «Люблю красный цвет», – говорил Голявкин. Любил и умел вписать красный цвет в общую композицию очень гармонично.

Любимое Каспийское море он писал изумрудно-зеленым. Я думала, что он фантазирует. Потом увидела: оно в самом деле такое красивое. Волны с белой пеной катят к берегу в четыре вала.

Он всегда находил необычный ракурс – угол зрения – для изображения моря, солнца. Еще в студенческие годы он собрал группу студентов-живописцев и повез их на этюды на Каспий, на Нефтяные Камни – город на сваях, эстакадах, посреди Каспийского моря, где добывают нефть. Друзья были в восторге от моря, работали дотемна, писали солнце. Вставали в пять утра и шли с этюдниками, зонтами и мольбертами встречать восход над морем. Днем писали раскаленный воздух, вечером – красное закатное солнце над горизонтом, писали бури, штили. В поисках необычного ракурса лазали на нефтяную вышку на самый верх и писали змеи-эстакады, расходящиеся во все стороны золотистыми дорожками, морскую ширь без горизонта…

С трудом установили на верху зонты от солнца. Неожиданно начался шторм. Зонт вдруг раскрылся и так рванул в сторону, что художник чуть не вылетел с пятидесятиметровой высоты. – Витька! Держи зонт!

Вдвоем кое-как прикрепили зонт к перекрытиям. Все же их было двое. Голявкин спускался с вышки по железной лесенке. Нога соскользнула с перекладины. Но другой ногой он успел зацепиться за арматуру и повис над бездной моря на высоте десятков метров. Этюдник с еще незаконченной картиной и сложенный зонт сильно тянули вниз. Но из рук ничего нельзя было выпустить ни за что, железная перекладина режет мышцу, нога сильно болит, слабеет, сейчас не выдержит… но это происшествие не закончилось трагедией.

Зато этюд-картина – море без горизонта с бесконечными линиями эстакад, написанная на нефтяной вышке, сразу попала на Всемирную выставку в Москве. Здесь таких Нефтяных Камней тогда еще никто не видал.

Особое обаяние жизни присуще произведениям Виктора Владимировича Голявкина. Талантливый щедрый автор вливает добрую энергию в душу читателя и зрителя, будто «льется солнца луч на голову мне…», как написано в одном из его коротких рассказов. Читайте, и на вас прольется этот солнца луч.