Юрьев день - Геомар Куликов

При известии о том, что пожаловали на рытовские земли царевы писцы, встревожился дядька Никола. Дед успокоил:

-- На памяти моей не впервой царь велит земли описывать. Должно, для счету: какому помещику что в казну платить надобно.

Дядька Никола тряхнул озорно головой:

- Может, и к лучшему. Нее, глядишь, при царевых-то людях Рытову менее воли будет свой норов показывать.

Утром все мужики, включая самого младшего, Треньку, отправились в рытонское имение Осокино.

По пути продолжали судить да рядить, как быть с Митькой. Тотчас из рытовской кабалы вызволять али сначала самим волю получить, а потом уж к Рытову и с Митькой приступиться. Решено было - перед самой усадьбой судьбу не испытывать и прежде одно дело сделать, а тогда приниматься за другое.

У Треньки своя забота:

- Урвана тоже выкупить надобно!

Дядька Никола успокоил:

- За хромого пса Рытов держаться не будет, отдаст. Только ты уж погоди малость.

Приказчик Трофим крестьянам приметно обрадовался: видать, тревога одолевала, как бы и впрямь не сгинули господские работники. Расспрашивать принялся: ладно ли съездили, по какой цене хлеб отдали, много ли денег выручили, а то-де барин об оброке спрашивал многократно.

За всех ответствовал дядька Никола: дорогой, бог миловал, лихих людей не встречали, торговали без убытка. Закончил же речь дядька Никола так:

- Варений оброк, не тревожься, привезли сполна. Только к тебе, Трофим, дело малое тоже есть: потрудись-ка счесть сколько две семьи наши барину должны за все милости его зерном да прочим, а к тому прибавь пожилое плату за пользование дворами и избами, в коих прожили, почитай, год целый.

Опешил приказчик:

- А это зачем?

- Коли говорю, значит, надобно. Так что уважь, Трофимушка!

Трофим цепкими глазами по очереди всех пришедших перебрал:

- Не пойму что-то я вас, мужички.

А дядька Никола:

- Чего мудреного: надумали, как указами государевыми дозволено, уйти от барина твоего на нынешний день Юрьев! В диковинку тебе такое?

Осерчал приказчик:

- Будет болтать попусту! Деньги откуда возьмете?

- То уж не твоя забота, наша.

Дед, видя недоверие приказчика, свое слово вставил:

- Есть деньги, Трофим. Не печалься.

- К барину идите, коли так.

- Мы в господские покои не вхожи, потрудись сам, Трофим Степанович, дед молвил.

Тут спор сам собой разрешился. Должно, заметили из барского дома прибывших крестьян. Хлопнула дверь, и легкой своей всегдашней походкой сбежал с крыльца Иван Матвеевич Рытов, Филька - следом. Повысовывались любопытные головы сестер Филькиных. Завиднелись в окошках лица иных рытовских домочадцев.

Приказчик, завидев барина, в сторону шагнул: моя, мол, хата с краю, я бунтарям не потатчик.

Дед шепотом молитву сотворил. Дядька Никола в лице изменился.

Жесток был в гневе государев дворянин. А что гневу страшному предстояло быть, то и Тренька своим умом малым понимал. Не с руки было помещику отпускать крестьян, что работали на него от зари до зари и были всяких денег нужнее и дороже. Потому после приветствий первых отвечал на вопросы дядька Никола голосом чужим, деревянным. Рытов доволен остался: крестьяне вернулись и оброк денежный принесли.

- Добро, мужички! - воскликнул весело. - Будем и далее вместе жить-поживать, добро наживать!

- Нет, - возразил дядька Никола. - Уйти надумали от тебя, не серчай. Ноне последняя неделя перед Юрьевым днем началась. Сам знаешь, по законам государевым вольны мы в эту пору твои земли покинуть.

Побелел Иван Матвеевич Рытов. На скулах желваки заиграли. Рука с плетью сама собой поднялась.

Сжался Тренька. "Вот оно, начинается!" - подумал в страхе.

Однако сдержался Рытов, опустил плеть, не ударил.

- Чем не угодил, православные?

Дед, словно в чем виноват был, поклонился низко:

- Не взыщи, государь. Известно: рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше. Землица в здешних местах бедная...

Дядька Никола, видно, за неловкость на себя досадуя, опомнился:

- Чего душой кривить? Земля прокормила бы. Да вот нам тебя, Иван Матвеевич, со чадами и домочадцами кормить тяжеленько. Эвон сколько вас! кивнул в сторону барского дома, где изо всех окон и дверей рытовская родня выглядывала.

Рытов будто не слышал грубой речи.

- Ладно! Али деньгами разжились?

- Есть деньги, государь, - опять поклонился дед.

- Откуда?

Замялся дед. Дядька Никола, как договорено было, покривил душой:

- Мы, барин, с Яковом из Новгорода привезли. Родственник на руках помер. А деньги мне с сестрой, женой Якова, завещал.

Оборотил свой взгляд Рытов на дядьку Николу:

- Часом, не помогли помереть тому родственнику? А?

Побагровел дядька Никола:

- Мы, Иван Матвеевич, люди простые, душегубством не занимаемся...

Видать, еще что-то хотел прибавить дядька Никола, да смолчал.

Рытов обернулся к приказчику:

- Знаешь ли,сколько с них следует?

- Как не знать! - ответил приказчик.

И тут произошло такое, от чего все рты пораскрывали. Вместо того, чтобы разгневаться, усмехнулся Рытов и приказал Трофиму коротко:

- Прими деньги. - И к деду обернулся: - С собой ли?

- А как же? - засуетился дед и дядьку Николу в бок: - Доставай поживее!

Дядьку Николу два раза просить о таком не надо было. За пазуху полез и два тяжелых полотняных мешочка протянул:

- Получи сполна, Иван Матвеевич!

Рытов мешочки взял, на руки прикинул:

- Добро, мужички! - И Трофиму: - Сочти, верно ли?

Осмелел дед:

- Не серчай, государь-батюшка, и о Митьке поговорить надобно...

Тренька деда за рукав и шепотом:

- Про Урвана не забудь!

Еще выше вскинул брови Рытов, поглядел непонятно и бросил на ходу уже:

- О том завтра, старик!

На мужиков и баб, что вокруг собрались, рявкнул грозно:

- Али дела другого нет?

И пошел, плеткой помахивая, в господские свои покои. За ним следом Филька, на Треньку злобно озираясь.

В приказчиковой избе деньги пересчитали. Все сошлось в точности.

Митька в Осокине остался, остальные Домой отправились.

Дед и тот в перемену к лучшему поверил. Всю дорогу над Тренькой добродушно подшучивал и глядел на внука ласково.

Только дядька Никола рассеянно вышагивал рядом.

- Ты чего? - спросил Тренька. - Будто не весел?

- Не нравится мне, Тереня, уж больно легко Рытов деньги взял и препятствий никаких к уходу не чинил.

- Эва! - дед насмешливо отозвался. - Нашел заботу! Правда на нашей стороне. Куда ж было Ивану Матвеевичу податься?

- Что-то не очень Рытов на правду прежде глядел, - отозвался задумчиво дядька Никола.

Однако вечером и он повеселел. Принялся рассказывать о вольной жизни, что ждет их на далеких землях, богатых и щедрых. О том теплом крае, куда теперь лежит их путь-дорога.

Точно завороженный слушал Тренька дядьку Николу.

Не заметил, как и уснул.

И снился Треньке сон удивительный: будто идет он по шелковому лугу, что лежит возле речки. А в реке не вода течет - молоко, густое, теплое.

И берег у той реки из меда золотого, ровно янтарь, и сладкого...

Глава 18

ЗАПОВЕДНЫЕ ГОДЫ

- Проснись, Тереня! Проснись! - теребит мамка за плечо Треньку.

Неохота ему с дивным сном расставаться.

- Да ну тебя, маманя... - бормочет.

А мать свое:

- Очнись хоть чуток! Уходим мы все...

Садится Тренька на полатях, глаза удивленно протирает.

- Куда, маманя?

- Всем, кроме детей малых, приказано идти в Осокино тотчас же. Мирон от барина прискакал, во дворе ждет. Сказывает, писцы царские велели.

- Я как же? - У Треньки сна и в помине нет.

- Дома побудешь. Тришку вон Настасья привела.

- Нет, - решительно возражает Тренька. - С вами пойду! - и с полатей прыгает.

- Ладно, - соглашается дядька Никола. И он, оказывается, в избе. Оставайся, Настасья, с дитятей. Обойдутся, чай, без тебя.

Хмуро ноябрьское утро. Дождь сеет. Под ногами чавкает грязь. Вязнут в грязи ноги, разъезжаются. Холодно, зябко Треньке. Позади, стражем конным, угрюмый холоп рытовский Мирон. На все вопросы у него ответ один: "Не ведаю!"

Пока до Осокина дошли, промок Тренька насквозь. Вода в лаптях хлюпает, за воротником ручейком холодным бежит. Разошелся дождь вовсю.

Урван, что за Тренькой увязался, тоже мокрый весь, будто в речке искупался.

В Осокине перед господским домам топчутся мужики и бабы, согнанные с убогих рытовских деревенек. Подле крыльца приказчик Трофим с ноги на ногу переминается. Как и у Мирона, на все у него один сказ:

- Знать ничего не знаю, православные. Потерпите.

Тревожатся крестьяне, переговариваются. Своим умом норовят дойти, зачем их собрали.

- Царю на военные дела деньги нужны. Вот и прислал людей, - сказал кто-то.

Здравой показалась мысль. Стали мужики головы ломать: сколько еще денег придется платить царю, а главное, где те деньги взять.

- А может, государь Иван Васильевич хочет долю крстьянскую облегчить и о том писцы объявлять будут? - какой-то мужичонка предположил.