«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

людьми». Но очень скоро из-за чрезвычайных обстоятельств, связанных с подходом к Москве войска королевича Владислава, все дела вынужденно остановились…

Поход королевича Владислава с целью вернуть себе московскую корону начался еще весной 1617 года. После Смуты граница с Речью Посполитой придвинулась к столице со стороны Смоленска. Войско королевича, куда входил целый двор его русских сторонников, продолжавших поддерживать присягу 1610 года, шло на Дорогобуж, Вязьму и Можайск, продержавшийся в осаде с 16 июля по 6 сентября 1618 года. Отдельный отряд «черкас» (запорожских казаков) во главе с гетманом Петром Сагайдачным в августе некоторое время безуспешно осаждал Михайлов, а потом пошел к столице через Коломну. 9 сентября в Москве состоялся Земский собор, решавший, что делать для отражения вражеского войска, подходившего к Москве со стороны Можайска и Коломны. Тогда снова, как в 1612 году, возникла необходимость обращения к Земле, всем городам и уездам царства, с запросом о помощи. Символично, что и центрами сбора войска опять стали два «города-героя» Смутного времени — Ярославль и Нижний Новгород. Туда были отправлены бояре князь Иван Борисович Черкасский и князь Борис Михайлович Лыков. Вместе с князем Черкасским получил назначение другой воевода, Иван Матвеевич Бутурлин, и разрядный дьяк Михаил Данилов. Кроме того, в Ярославле «у сборного дела» уже находился стольник князь Григорий Васильевич Тюфякин[55]. Перед походом 14 сентября 1618 года князь Иван Борисович Черкасский впервые получил боярский денежный оклад в 500 рублей[56].

Понять общий план действий помогает наказ боярину князю Ивану Борисовичу Черкасскому, выданный 17 сентября 1618 года. Собравшись в Ярославле с дворянами и детьми боярскими близлежащих уездов Замосковного края, служилыми людьми других чинов, организовав сбор пехоты — «даточных» и посошных людей с имений дворян, не имевших возможности лично участвовать в походе, а также вдов и недорослей, воеводы должны были в дальнейшем выступить на помощь Москве: «и Москве помочь чинить всякими обычаи, сколко Бог помочи подаст». Весь район севера Замосковного края следовало укрепить засеками и временными крепостями во главе с головами и «подымовными» людьми («дым» — древняя единица налогообложения), собранными с мест. В наказе торжественно говорилось о царском доверии боярину князю Ивану Борисовичу, назначавшемуся главой сил, собранных за пределами столицы (в случае опасности другой боярин, князь Борис Михайлович Лыков, должен был идти к нему «в сход» из Нижнего Новгорода): «А промышлять боярину и воеводам князю Ивану Борисовичу с товарыщи государевым и земским делом всякими обычаи… как бы государеву делу было лутче и прибылнее, положил государь свое государево и ратное земское дело на нем на князе Иване Борисовиче с товарыщи»[57].

Ярославль, где в 1613 году князь Иван Борисович Черкасский встречал только что избранного на престол Михаила Романова, становился новым местом сбора сил для отпора войску королевича Владислава. Служба эта была чрезвычайно важна; войско князя Черкасского, отправленное в сопровождении многих боевых знамен, встало заслоном для проникновения на север отрядов королевича и казаков, которые, помня о недавних событиях после овобождения Москвы в 1612 году, могли снова уйти грабить богатые вологодские и белозерские монастыри и уезды. Символизм возвращения времен Смуты состоял еще и в том, что лагерь королевича Владислава под Москвой находился в хорошо знакомом его сторонникам Тушине! А потом, после неудачного штурма укреплений Белого города в Москве 1 октября 1618 года, войско королевича отошло в Рогачев (неполалеку от Дмитрова), где когда-то располагались зимние квартиры части польско-литовского войска. Снова было организовано наступление на Троице-Сергиев монастырь, провалившееся, как и в дни осады отрядами известного сторонника Лжедмитрия II гетмана Яна Петра Сапеги в 1608–1610 годах. Совсем неподалеку от монастыря, в деревне Деулино, и было заключено знаменитое перемирие, поставившее точку в событиях Смутного времени.

Дорога от Троице-Сергиева монастыря к Ярославлю и далее на Вологду и Белоозеро была надежно перекрыта. В Ярославле князь Иван Борисович «разбирал» приезжавших на службу дворян и детей боярских замосковных служилых «городов», выясняя их служебную годность, размеры поместных и денежных окладов. В соответствии с его разборными десятнями уездные дворяне могли получить справедливое жалованье за свою службу. Свидетельства о вступлении войска во главе с князем Иваном Борисовичем Черкасским в войну с отрядами королевича Владислава сохранились в «Дворцовых разрядах» и в так называемой «Книге сеунчей» («сеунч» — весть), где записывались сведения о привезенных в Москву вестях о победах и наградах воеводам, отличившимся в войнах начала царствования Михаила Романова.

Первые победные известия о боях под Ярославлем пришли в столицу 7 декабря 1618 года. Отличился отряд второго воеводы Ивана Матвеевича Бутурлина, посланный к Белоозеру и «сшедший» литовских людей в Ярославском уезде 24 ноября. Противник был «побит», а на бою в языках было взято 60 человек. «С сеунчом», по существовавшей практике, был послан сын воеводы стряпчий Емельян Иванович Бутурлин[58]. Участвовал в боях и другой воевода, находившийся в Ярославле вместе с князем Иваном Борисовичем, — стольник князь Григорий Тюфякин. По приказу главного воеводы боярина князя Ивана Борисовича Черкасского его отряд выдвинулся «к Вологде, на полковника на Ядцкаго»[59]. В «Книге сеунчей» сказано, что воевода князь Тюфякин «сшод литовских людей в Ярославском уезде под селом Даниловским побил, а в языцех взяли дватцать пять человек». В дворцовых разрядах говорилось о крупной победе «в Устюжском уезде на Железном Борку», где отряд польских и литовских людей во главе с полковником Ядцким был полностью разбит: «и полковника Ядцкаго самаго взяли; а в языцех взяли с 200 человек».

Значимость побед ярославского войска была подчеркнута раздачей именных наград. По сообщению разрядной книги, в стан князя Черкасского послали «с государевым жалованным словом и золотыми» стольника князя Федора Борисовича Татева. Стольник князь Юрий Петрович Буйносов-Ростовский (кстати, брат царицы, жены Василия Шуйского) привез в награду боярину князю Ивану Борисовичу Черкасскому «золотой в шесть золотых угорских» (это была большая наградная монета с гербом и титулом царя, в шесть раз превышавшая вес золотого венгерского дуката в 3,47 грамма). Отличившиеся в боях воеводы князь Григорий Тюфякин и Иван Бутурлин получили «по золотому в два золотых угорских», что дополнительно подчеркивало соотношение заслуг главного воеводы и его «товарищей». В книге раздачи золотых за службу сохранилось еще одно известие о боях ярославских полков князя Ивана Борисовича Черкасского. 3 марта 1619 года был награжден воевода Григорий Тюфякин за бои 20 февраля «з Бороновским в Белозерском уезде в Шутцкой волости»[60]. Это были