«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

(пусть по женской линии) с царем Иваном Грозным. Выборы царя в 1613 году стали продолжением стихии Смуты, поэтому самым важным было, чтобы всё вернулось и стало, как раньше. В один голос современники твердили о желании возвратиться к порядку, «как при прежних государях бывало». Конечно, после пережитых исторических потрясений это была большая иллюзия, тем не менее и она давала точку опоры в делах выбора новой власти. Судя по истории с Михаилом Романовым, которого даже не было в столице, имена претендентов назывались на соборе без их согласия. За одним исключением: человеком, явно желавшим основать новую династию Гедиминовичей на русском троне, был главный воевода освободившего Москву ополчения князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой.

Этот человек сначала возглавлял Боярскую думу самозванца, а потом оба земских ополчения под Москвой в 1611–1612 годах. Исчезновение его имени из истории освободительной борьбы в 1612 году является историческим недоразумением. Объяснение можно найти в «Повести о земском соборе 1613 года». Князь Трубецкой тогда был главным фаворитом царских выборов. Автор «Повести…» рассказал, как боярин князь Дмитрий Тимофеевич устраивал богатейшие пиры в Кремле для вольных казаков, служивших в объединенном ополчении в его полку и оставшихся в Москве после освобождения столицы на время соборных заседаний. Казаки же, принимая щедрые дары князя Трубецкого, как оказалось, смотрели совсем в другую сторону и поддержали Михаила Романова[48].

Кроме казаков были и другие «избиратели». Они называли имя еще одного освободителя Москвы, князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Глава «Совета всей земли», стольник князь Пожарский также упомянут в числе претендентов на трон. Но когда дело дошло до выбора царя, решающим аргументом стало родство с ушедшей династией Рюриковичей. Не случайно большинство кандидатов на трон — родственники либо первой жены Ивана Грозного, царицы Анастасии Романовны, либо второй, царицы Марии Темрюковны, урожденной княжны Черкасской. Главную же роль в царском выборе сыграли воспоминания о боярине Никите Романовиче — шурине «прирожденного» царя Ивана Грозного. Именно казаки настояли на кандидатуре стольника Михаила Романова, «убедив» своим давлением всех сомневающихся, включая будущего царского дядю боярина Ивана Никитича Романова (тоже претендента на царскую власть!). Во времена царского избрания в 1613 году боярин Иван Никитич занял ошибочную позицию и пытался отговаривать «избирателей» от выбора в цари своего племянника. Из «Повести о земском соборе 1613 года» выясняются причины последующего «холодного» отношения к Ивану Никитичу Романову и даже к его сыну Никите Ивановичу Романову при дворе первых Романовых. Боярин Иван Никитич отговаривал казаков, «давивших» на бояр, избиравших царя из нескольких претендентов, ссылаясь чуть ли не на недостаток ума у племянника. Конечно, он хотел всего лишь подчеркнуть молодость будущего царя, а не его неспособность к правлению. Казаки же ответили будущему царскому дяде, что уж он-то со своим умом станет крепким «подпором» племяннику. Неосторожная агитация дяди против племянника не забылась, и боярин Иван Никитич оказался отодвинутым с первых позиций в царском окружении. Опорой молодого царя Михаила Романова, избранного на трон 21 февраля 1613 года, стали совсем другие люди.

Сила романовской партии во время царских выборов 1613 года была в ее многочисленности и сплочении, проявившихся даже в продвижении нескольких кандидатов на трон. И родственники Романовых из других аристократических родов сразу стали поддерживать царя Михаила Федоровича. Боярин Федор Иванович Шереметев (тоже бывший кандидат в цари) возглавил посольство Земского собора из Москвы в Кострому. Царский выбор был подтвержден в Костроме 14 марта 1613 года на память Федоровской иконы Божией Матери, с этого времени ставшей покровительницей дома Романовых. Меньше известно еще об одном, следующем посольстве от собора, когда стольник Михаил Романов «в великое говенье», то есть в пост, выехал 19–21 марта из Костромы в Ярославль и задержался там почти на целый месяц. Во время остановки царского поезда в стенах Спасского монастыря в Ярославль был отправлен стольник князь Иван Борисович Черкасский. В разрядной книге осталась запись об этом назначении: «а в Ерославль приехал к государю князь Иван Борисович Черкаской, диак Иван Болотников, а с ними столники и стряпчие»[49]. Поставленный во главе стольников и стряпчих князь получал тем самым преимущество перед многими родами. По сути, для стольника князя Черкасского это стало почти боярским назначением. Не случайно, что в разных списках разрядных книг, чин князя Ивана Борисовича Черкасского особо не оговаривался, и вскоре он действительно получит назначение в бояре. Для «ближних людей» Романовых пришло новое время, когда именно они оказались рядом с троном молодого царя и всем им открылся путь к чинам, почестям и наградам. Высокое положение князя Ивана Борисовича Черкасского при дворе нового царя было подтверждено пожалованиями ему поместья под Москвой и дворового места в Кремле в апреле 1613 года[50]. После въезда царского поезда в Москву 2 мая 1613 года князь Черкасский уже неотлучно находился при дворе, помогая готовить церемонию царского венчания 11 июля 1613 года.

Во время венчания на царство Михаила Романова главным было стремление достичь общего согласия, отказа от вражды аристократических родов, вызвавшей Смуту в Русском государстве. Интересно, что два стольника — князь Черкасский и князь Пожарский — первыми получили боярские чины, причем князь Иван Борисович еще до начала службы в Успенском соборе: «А идучи в соборную церковь был государь в золотой в подписной полате, и пожаловал государь в бояре столника князь Ивана Борисовича Черкаского». Правда, избежать местнических столкновений при этом не удалось. На князя Ивана Борисовича Черкасского, а также на другого участника церемонии венчания, бывшего претендента на престол князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, державшего во время торжеств в соборе царский скипетр, бил челом о местах боярин Василий Петрович Морозов.

Боярин Морозов играл заметную роль в земском ополчении, освободившем Москву в 1612 году. Он был даже своеобразным главой переходного московского правительства до того времени, как 25–26 февраля 1613 года власть в Москве снова не оказалась у членов прежней Боярской думы во главе с князем Федором Ивановичем Мстиславским. Отказ боярина Василия Петровича Морозова «сказывать боярство» князю Ивану Борисовичу Черкасскому смягчили объявлением «безместья» (хотя Морозовы были ниже князей Черкасских). У этой истории с местническими челобитными боярина Морозова будет интересное продолжение. Впоследствии именно его дочь Евдокию посватает князь Иван Борисович Черкасский! Князья Черкасские и бояре Морозовы не только породнятся, но и на несколько десятилетий войдут в ближайшее окружение московских царей из династии Романовых.