Высокий свет. Стихи - Айрат Мударисович Сулейманов

ни злостных буден,

Где призывы к помощи отнюдь,

Никого не тронут, не разбудят.

Вдаль идущим силы не избыть,

Только с оговоркой и обмолвкой:

Не дай Бог в стог сена угодить

Несуразной, маленькой иголкой.

* * *

Я даю себе зарок

Родину любить и славить.

Среди множества дорог

Хорошо б свою оставить.

Чтобы шла она вперед

Не во тьму, а только к свету.

Глядя в синий небосвод,

Я торю дорогу эту.

Знаю я, когда-нибудь

Годы отстучат, и, может,

Проторенный мною путь

Вслед идущему поможет.

О книгах

Потерял я старенькую книжку.

Обвинили – будто бы украл,

И меня, совсем еще мальчишку,

Наш библиотекарь отругал.

Я заплакал… Заменил потерю

Книжками другими, и с тех лет

К ним я отношусь, по крайней мере,

Как к святыням,

нам несущим свет.

Часто было: прочитаю разом,

А позднее возвращаюсь к ней.

Понимаю, в них накоплен разум

Самых выдающихся людей.

С книгами с тех пор живу в соседстве,

К выводу бесспорному пришел:

Потерял я книгу в давнем детстве,

Но зато любовь к ней приобрел.

Муму

Работой, трудностями быта

Судьба испытывает нас.

Вдруг вспомнил я почти забытый

Один прочитанный рассказ.

Мир удивительно прекрасен…

Тогда зачем и почему

Немой тургеневский Герасим

Бездушно утопил Муму?

Немому вроде дела мало,

Он слова вымолвить не мог.

Собачка та не понимала,

Как мир безжалостно жесток.

Герасим плакал и с упорством

Гнал лодку к берегу…

А там

Извечное противоборство

Добра и зла напополам.

Новоявленный Икар

Один подвыпивший чудак

Забрался как-то на чердак,

Поклялся с пылу-жара,

Что он соседям всем назло

Приладит за спиной крыло

И повторит Икара.

От плоскодонки два весла

Взял в руки, будто два крыла,

И сиганул в пространство.

Сломал в итоге три ребра,

Как записала медсестра:

«Сие увечие от пьянства».

Не знал завистливый чудак,

Что у него пустой чердак,

Где нет в помине зрелых зерен,

Что ловит звезды налету

И покоряет высоту

Лишь тот, кто смолоду упорен.

Не видал будущий Икар,

Что он давно и хил, и стар,

А вот амбиции – в излишке;

Не знал, что прежде чем лететь,

То надобно в башке иметь

Хотя бы чуточку мыслишки.

Иду на красный свет

В дороге есть крутой запрет

Идти на красный свет.

Но жизнь устроена не так,

В ней есть и грязь, и сор,

Кидаюсь я в огонь атак

Всему наперекор.

Упавшему – подать ладонь,

Обиженным – помочь,

Вот цель: зажечь в ночи огонь,

Чтоб отступила ночь.

Случалось ли, мой друг, с тобой,

Чтоб в полночь иль рассвет

Ты, как неистовый Герой,

Шагал на красный свет?

Хотя бы миг еще…

Объехав страны, встретив города,

Узнав всему положенные цены,

Все завершу, подумал, и тогда

Возможно уходить с широкой сцены.

Прошли года, жара на нет сошла,

И уходить уже

как будто можно,

А завершить насущные дела

Не хватит жизни, -

Это невозможно.

Всему есть край,

где наш последний крик

Молитвой безответною растает:

Ах, дайте день один,

хотя бы миг!..

Но этого на свете

не бывает.

Черное и белое

Пройдено все и пережито,

Скоро закат отгорит.

Острою памятью прежнего

Душу нещадно свербит.

Выдалось студное бремя мне:

Холод. Не видно ни зги.

Пеплом сгоревшего времени

Пудрит больные мозги.

И пронеслись несусветные

Годы, где был на коне.

Черные мысли со светлыми

Вечно боролись во мне.

Жалко, что поздно, лишь к старости

Мы прозреваем душой.

Через житейские заросли

Я возвратился домой.

Сам самого я помилую,

Выплачусь здесь до конца

Над материнской могилою

И над могилой отца.

Истинно «Все перемелется!» -

Верил, но не сознавал.

Ехал сюда исповедаться,

Да не судьба – опоздал.

Ветер мурлычет вполголоса:

«Друг мой, крути не крути,

Искры возвышенных помыслов

Пеплом осели в груди».

Нет, не горюю о бремени,

Нес его. В том ли печаль?

Горе в другом: не ко времени

Время сгорело… А жаль!

И бесшабашно, и ветрено,

Через завалы преград

Шел к золотому рассвету я,

А угодил на закат.

Не проклинаю, не сетую,

Что же поделаешь тут!

Черные мысли над светлыми

Верх, к сожаленью, берут.

II

Друг мой, на старость не сетуй уныло:

Есть в ней своя ипостась… Посмотри,

Все легковесное в бозе уплыло,

Зрелая мудрость осела внутри.

Белые гуси стремятся на запад,

Черные тучи ползут на восток.

Мне бы скорей возвратиться назад бы,

В свой родниковый далекий исток.

Все перепутала поздняя осень:

Дождик, туман, опадающий лист.

Зеленью брызжет взошедшая озимь,

Лес обнаженный уныло-сквозист.

Почки набухнут, проклюнутся зерна,

Годы очертят предписанный круг.

Не перепутать бы белое с черным,

Все остальное осилим, мой друг.

Осенью небо светлее… И выси

Нам проповедуют, как бы в укор:

«Надо выветривать черные мысли,

Чтобы для светлых

был больший простор».

Беда одна не ходит

Река стремится к морю,

Тропа спешит к дороге,

А вот людское горе

Застряло на пороге.

Беда одна не ходит,

Сидит и ждет кого-то,

Она всегда находит

Открытые ворота.

Ручей струится к речке,

Солдат идет к победам,

В синь неба – дым из печки,

А беды липнут к бедам.

Оспаривать не будем

Мы истину других:

Ведь чем беднее люди,

Тем больше бед у них.

В моем саду

В моем саду вечерняя прохлада,

Вишневый сад цветением сорит.

Цветут цветы… И ничего не надо,

Когда вокруг спокойствие царит.

Кружатся пчелы шумные над вишней,

Прощаясь нехотя с прошедшим днем.

Наивным, романтическим мальчишкой

Я чувствую себя в саду моем.

И незаметно наступает вечер,

Темнеют краски, сумерки близки.

Увядшие ложатся мне на плечи

Слетающие с веток лепестки.

В природе все расчетливо и мудро,

В саду спокойно, никаких забот.

Я отдыхаю вечером, но утром

Меня опять куда-то повлечет.

И так вся жизнь в полоску: с перебором,

То темен день, то ночь светлым-светла.

В саду спокойно, жизнь-то за забором,

Там бури, ветер и