Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

был он умом к Богу и сожительствовал со святыми в созерцании умопостигаемого, которое имел в том месте, каковое святой Моисей в переносном смысле наименовал раем (Быт. 2:8). А для того, чтобы видеть в себе Бога, необходима душевная чистота, как и Господь говорит: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8).

3. Таким, по сказанному, Создатель создал род человеческой и желал, [чтобы таким же] он и пребывал. Но люди, вознерадев о совершеннейшем и поленившись постичь его, охотнее взыскали того, что ближе к ним. Ближе же к ним были тело и его чувства. Посему уклонили они ум свой от умопостигаемого, начали рассматривать умом самих себя. А рассматривая умом себя, занявшись телом и иными чувственными вещами и обольщаясь этим, как своей собственностью, впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцанию Божественного, и, закоснев в этом, не желая оставить ближайшего к ним, смятенную и возмущенную всякими вожделениями душу свою подавили телесными удовольствиями; наконец, забыли о своих силах, дарованных Богом вначале. То, что это истинно, можно видеть и по первозданному человеку, как говорят о нем Писания. Пока ум его был устремлен к Богу и к созерцанию Его, он отвращался от созерцания тела. Когда же, по совету змия, оставил он мысль о Боге и начал умосозерцать себя самого, тогда впал в плотское вожделение. [Col. 9] И узнали они, что наги (Быт. 3:7), и узнав, устыдились. Узнали же наготу свою не столько по недостатку одежд, но потому, что совлеклись созерцания Божественного и обратили мысль к противоположному. Ибо, уклонившись от мысленного устремления к Единому и Сущему (я имею в виду Бога) и от любви к Нему, вдались уже в различные и частичные пожелания тела. Потом, как обыкновенно бывает, допустив в себя вожделение каждой вещи и многих вещей, начали иметь привязанность и к самим вожделениям, а потому стали бояться оставить их.

От сего произошли в душе и боязни, и страхи, и наслаждения, и мысли, свойственные смертному. Душа, не желая оставить вожделений, боится смерти и разлучения с телом; и опять-таки, вожделея и не достигая подобного [прежнему наслаждения], научается убивать и творить несправедливость. А почему она так поступает, будет уместно объяснить по мере сил.

4. Уклонившись от созерцания умопостигаемого, употребляя во зло отдельные телесные способности, услаждаясь рассматриванием тела, замечая, что удовольствие для нее есть нечто доброе, душа в обольщении своем злоупотребила наименованием «добро» и подумала, что удовольствие есть само действительное добро; как и человек, помешавшийся в уме, просит меч для [того, чтобы поразить] встречных и думает о себе, что поступает в этом благоразумно.[166] Получив же удовольствие, душа начала различными способами воспроизводить его, потому что, будучи по природе деятельной,[167] хотя и отвращается от доброго, однако же не прекращает своей деятельности и потому обращает свою деятельность уже не на добродетель и не на то, чтобы созерцать Бога, но, помышляя о не-сущем,[168] употребляет способности свои превратно, пользуясь ими для измышленных ею вожделений, поскольку сотворена самовластной.[169] Ибо она может как склоняться к добру, так и отвращаться от добра; отвращаясь же от добра, непременно помышляет противное ему. Но не может [она] вовсе прекратить свою деятельность,[170] будучи, как сказано выше, деятельной по природе, и, сознавая свою самовластность, видит в себе способность употреблять телесные члены на то и на другое: и на сущее, и на не-сущее. Сущее же – добро, а не-сущее – зло. Я сущее называю добром, по-скольку оно имеет для себя образцы в сущем Боге, а не-сущее называю злом, поскольку не-сущее изобретается человеческими измышлениями.[171] Тело имеет глаза, чтобы взирать на тварь и из примечаемого в ней стройного порядка познавать Создателя. У него есть слух для слышания Божиих словес и Божиих законов. У него есть руки для произведения ими необходимого и для молитвенного воздеяния их к Богу. Но душа, уклонившись от созерцания того, что – добро, и от обращения к нему своей деятельности, в заблуждении своем обращает ее [деятельность] уже на противоположное. Потом, как сказано выше, видя свои способности и злоупотребляя ими, воображает, [Col. 12] что может обратить и телесные члены на противоположное. Посему вместо того, чтобы рассматривать тварь, обращает она свои глаза на вожделения, доказывая этим, что и это ей возможно; и думает, что, однажды устремив свою деятельность, сохраняет она свое достоинство и не погрешает, делая, что можно; не знает же, что сотворена не просто устремлять свою деятельность, но устремлять, на что должно. Посему-то и апостольское слово заповедует: Все мне позволительно, но не все полезно (1 Кор. 10:23).

5. Но человеческая дерзость, имея в виду не то, что полезно и прилично, а что возможно, начала делать противоположное. Потому и руки подвигнув на противное, стала ими убивать, и слух употребила на преслушание, и иные члены вместо законного чадородия – на прелюбодеяния, язык вместо благословений она употребляет на проклятия, оскорбления и клятвопреступления, опять же и руки – на воровство и на то, чтобы бить подобных [себе] человеков, и обоняние – на разнообразие благовоний, возбуждающих к похотливости, и ноги – на быстроту излияти кровь (Притч. 1:16), и чрево – на пьянство и пресыщение без меры.

Все же это – порок и душевный грех, и не что иное сему причиной, как отвращение от совершеннейшего. Представь, что ездок, сев на коней на ристалище, не обратит внимания на цель, к которой ему должно направить свой бег, а, поворотив в другую сторону, просто погонит коня как может (а может он, как хочет), и иногда направит коней на встречных, а иногда погонит их по обрыву, несясь, куда увлекается быстротой коней; между тем он думает, что и при таком беге не минует цели, потому что занят он одной лишь скоростью езды и не смотрит на то, что далеко он от цели. Так и душа, совратившись с пути к Богу и сверх меры понуждая телесные члены, лучше же сказать, увлекая с ними и себя, погрешает и делает себе зло, не замечая, что сбилась с дороги и удалилась от истинной цели, взирая на которую христоносный муж, блаженный Павел, сказал: стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3:14). Так святой, имея целью добро, никогда не делал зла.

6. Некоторые из эллинов, заблудившись на пути и не познав Христа, утверждали, что зло существует самостоятельно, само по себе, и в этом погрешают они в двух отношениях. [Col. 13]