Волны на стене. Часть вторая. Тринадцатилетние - Соня Ергенова

class="p1">– Да, не только нам выпадают нежданные путешествия с непредсказуемым окончанием, – протянула Глаша, развалившись на кровати. – Хотя по сравнению с ними мы как сыр в масле катаемся.

– Говори про себя, – вдруг разозлился Кира. Настроение у него испортилось, он отвернулся от Глаши и не разговаривал с ней, пока оба не заснули.

Глава 19. Разлуки и встречи

В телегу, набитую сеном и клетками с кроликами, впрягли размеренного тяжеловеса Юпитера, а Глаша с Кирой на Психее и Амуре тряслись рядом.

– Шенкелем, Кира, шенкелем, – то и дело повторяла Глаша, видя, как Кира дергает за удила Амура, – или хлыстиком. Не рви коню рот.

Амур нервничал и отказывался слушаться Киру, а Кира не слушал никого. Достучаться до мальчика было невозможно, словно он был в броне. На обращения Глаши и даже мадам Жаккар он безразлично отвечал, что ему все равно.

Они ехали по парку Пепиньер, благоухающего после дождей ароматами пожухшей травы Аллеи были исчерчены тенями и длинными солнечными лучами, пробивающимися сквозь красно-желтую листву. Сверху медленно планировали широкие резные листья кленов и каштанов.

– Смотри, Кира, – Глаша указала рукой на параллельную им дорожку, виднеющуюся между деревами, – здесь твои одноклассники. Надеюсь, не повстречаемся.

Навстречу им свернули двое жандармов-всадников. Оба были в парадной форме, в белых перчатках. Они поприветствовали мадам Жаккар. Один из жандармов принялся обмениваться с ней новостями. А второй мельком взглянул на Киру и Глашу.

Ребята спрятали лица за кепками и отвернули головы в стороны. Кира почувствовал, как начало колотиться сердце. От взгляда жандарма закралось неприятное предчувствие.

Жандарм наклонился к напарнику и что-то тихо ему сказал. Тот отвлекся от беседы и тоже взглянул на ребят.

– А кто ваши помощники, мадам Жаккар? – только и успел спросить он, как Кира и Глаша, не сговариваясь, развернули коней и, подняв, их в галоп помчались по аллее.

Жандармы, не теряя ни секунды, бросились в погоню. Пыль вздымалась из-под копыт. Прохожие при виде несущихся всадников шарахались в стороны.

Амур фыркал и вертел головой, так сильно Кира натянул удила. И вдруг, не вытерпев, конь резко затормозил, вздыбился и сбросил с себя мальчишку. Кира сильно ударился о землю.

Глаша увидела, что ее перегоняет Амур без Киры, обернулась, развернула Психею и бросилась на выручку. Она соскочила с лошади, чтобы помочь Кире встать. Психея, почувствовав свободу, бросилась следом за Амуром.

Жандармы приближались. Кира, как в замедленной съемке, смотрел на растущий столп пыли и всадников.

Глаша потащила друга прочь с аллеи. Они побежали между деревьев парка. Земля была мокрой от дождей, и ноги вязли в грязи и пожухшей траве.

И вдруг нога Киры подвернулась, и мальчик грохнулся со всего размаха на раскисшую траву. Глаша кинулась его поднимать.

– Давай, Кира! – кричала она и тащила его. Кира словно остолбенел и в отчаянии смотрел на стремительно надвигающихся жандармов. Столько раз он боялся быть пойманным! Кира вспомнил, как удирал от полицейского в день знакомства с Глашей, как они носились по Парижу от жандармов. Сколько можно убегать? Силы покидали его. Зачем сопротивляться неизбежному?

Хватит.

Пора остановиться.

Пора сдаться.

Когда его схватил жандарм и помог выйти на аллею, Кира послушно шел рядом. Зато Глаша вырывалась, вертелась и ругалась всеми французскими ругательствами, которые знала и которые придумывала на ходу.

На аллее собралась толпа зевак. Из нее выскочила Инна Марковна, а следом учитель французов. Они бросились к жандармам. Инна Марковна выхватила Глашу и прижала к себе. Из ее возгласов стало ясно, что, когда Полина не вернулась накануне в дом Анн-Мари, все Нанси было поднято на уши. Учительница слезно благодарила жандармов за возвращение девочки, а учитель французов переводил.

Глаша с ужасом взглянула на Киру: так значит не его узнали жандармы, не за ним гнались.

На вопросы жандармов о Кире Инна Марковна только развела руками, и сама пыталась допытаться от Киры, как он очутился во Франции. Но Кира упорно молчал.

Михеев, Чугунов, Варя, Ксюша и остальные стояли в первых рядах, смотрели на ребят и шептались. Анн-Мари чуть ли не опадала в объятия Поля от волнения, тот крепко обнимал ее за талию.

Жандарм придерживал Киру под локоть, пока Инна Марковна с помощью учителя французов пыталась выяснить его дальнейшую судьбу. Глаша стояла рядом, слушая о депортации, суде, детских исправительных учреждениях, и бросая подбадривающие взгляды Кире.

«Почему начинаешь ценить только тогда, когда теряешь…» – крутилась в голове у Киры единственная мысль. Он мысленно прощался с Глашей. С Глашей, которая всегда была рядом с ним. «Глаша. Глаша, Глаша!» – отчаянно повторял Кира и вдруг вспомнил, как впервые услышал ее имя и подумал в тот момент: «Глаша – ну и имечко».

Жандармы позволили Инне Марковне попрощаться с мальчиком. Учительница схватила его в объятья, причитала и плакала. Кира даже не шевельнулся в ответ. Он продолжал растерянно смотреть на Глашу, пытаясь запомнить ее растрепанные волосы, серые глаза, которые она любит прищуривать, когда что-то задумывает. Наконец, жандарм попросил Киру следовать за ним.

– Постойте! – резко остановила жандарма Глаша.

Она бросилась к Кире и крепко-крепко обняла друга. Кира ожил от ее прикосновения, прижал к себе, уткнувшись лицом в мягкие волосы и гладил, гладил по спине, сжимая зубы, чтобы не плакать. Но слезы предательские текли по щекам.

Жандарм дотронулся до плеча Киры и сухо сказал:

– Следуй за мной.

– Мсье, разве вы никогда не влюблялись? – спросила Глаша, глядя в глаза жандарму. – Дайте нам попрощаться.

Жандарм вздохнул, понимающе развел руками и кивнул, позволив им сделать пару шагов в сторону, чтобы скрыться от назойливых взглядов одноклассников и зевак-прохожих.

Глаша и Кира стояли друг напротив друга, держась за руки. Глаша согревала в своих горячих ладонях его похолодевшие руки. Сердце мальчика разрывалось на мелкие осколки. Глаша дотронулась рукой до его щек, смахнув с них слезы. Кира, боясь не вытерпеть ее улыбки и взгляда, смотрел под ноги. Поэтому он не увидел, как Глаша улыбнулась и прищурилась.

– Сделаем это на счёт три, – прошептала Глаша. Жандарм нетерпеливо вздохнул и учтиво отвернулся.

– Раз… Два…

Кира сглотнул и, затаив дыхание и дрожа от волнения, медленно приближался к ее обветренным губам.

– Колбасников, открой глаза! – шикнула Глаша, резко дернув его за руки. – На счёт три – драпаем. Погнали!

Кира опомнился. Глаша с силой потащила его в сторону деревьев. Жандармы с криками бросились следом, но неожиданно путь им преградил высокий рыжеволосый мужчина в зеленом брючном костюме.

– Месье, я отец мальчика, – заявил рыжеволосый. – Я хочу знать, по какому праву вы гонитесь за