Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Перссон

Потом он наконец приземлился на своем месте за столом в совещательной комнате. Конечно, без фляжки на шее, как у героя знаменитого романа Стриндберга, но с большой чашкой кофе с приличной порцией молока и сахара, а вся его разыскная группа уже была в сборе.

— Итак, — сказал Бекстрём, — начинаем.

Сначала инспектор Сандберг рассказала о камерах наружного наблюдения на пути жертвы, возвращавшейся домой. Та, что находилась у банкомата, где девушка ранее сняла деньги, не дала ничего и, скорее всего, по той простой причине, что жертва оказалась вне зоны ее досягаемости, когда покинула городской отель.

— Эта камера перекрывает только тротуар и небольшой кусок проезжей части перед банкоматом, — объяснила Сандберг. — Зато мы нашли вариант получше, и заслуга здесь, прежде всего, принадлежит нашему шефу, — констатировала она, кивнув и улыбнувшись Бекстрёму.

— Я слушаю, — сказал он и улыбнулся в ответ.

Сандберг и ее коллеги отыскали другую и гораздо лучшую камеру, на которую владелец некогда получил временное разрешение, так что она пока осталась у него. Эта камера находилась над прилавком в магазине, расположенном в начале улицы Пера Лагерквиста, всего в пятистах метрах от дома жертвы, и в ночное время контролировала также часть улицы перед бутиком. Без четырех три в пятницу ночью Линда Валлин попала в ее объектив, когда возвращалась домой. Зато она не зафиксировала больше ни одного человека в течение ближайшего получаса и никого, кто шел бы за жертвой.

— Магазинчик открыт до одиннадцати вечера. И в обычном случае камера перекрывает его входную дверь и кассы, но перед тем, как уйти домой около полуночи, владелец имеет привычку менять ее положение так, что она начинает контролировать происходящее снаружи. У него в свое время были проблемы с местной публикой. Они мочились на входную дверь и краской из баллончика делали на окнах расистские надписи. Хозяин бутика приехал из Ирана, — объяснила Сандберг.

— И мы абсолютно уверены, что это Линда? — спросил Бекстрём, посчитав необходимым уточнить столь маленькую, но очень важную для поисков преступника деталь.

— На сто процентов, — сказала Сандберг. — Я сама просмотрела видеозапись вместе с экспертами. Мы же в большинстве своем знаем… знали… ее.

Потом все покатилось в обычном эффективном ритме, к которому он привык, когда сам стоял у руля.

— Поквартирный обход и прочесывание местности, — продолжал Бекстрём. — Мы нашли что-то интересное со вчерашнего дня?

К сожалению, нет, если верить коллеге, отвечавшему за это дело. Во всяком случае, ничего, помимо обнаруженной ранее спермы и следов крови на подоконнике спальни, где произошло убийство.

— Тогда мы увеличиваем район поисков, — отчеканил Бекстрём. — Нас интересуют все странности, случившиеся в городе за интересующие нас сутки. По полной программе, включая все на свете — кражи со взломом, драки, угоны автомобилей, неправильные парковки, таинственные машины, события и люди. Подготовьте мне список до обеда.

«Чертовы лентяи, обо всем приходится заботиться самому!»

— Кто-нибудь сам дал знать о себе и рассказал что-нибудь интересное? — продолжил Бекстрём и посмотрел на коллегу Левина.

«Посмотрим, повезет ли тебе сейчас отделаться от малышки Свансгрём, похотливый черт», — подумал он.

— У нас сотни сигналов, — сообщил Левин. — Мы получали их по телефону, по электронной почте, они приходили даже в СМС некоторым сотрудникам нашей группы, чьи телефоны известны осведомителям. Пожалуй, в этом нет ничего странного, поскольку получавшие их коллеги обычно работают в сыске и в отделе по борьбе с наркотиками и у всех нас есть собственные агенты, которым мы даем номера наших мобильников. Если кто-то написал нам простые письма, они должны в лучшем случае прийти завтра. Так ведь сегодня обстоит дело с почтой.

— И как там все выглядит? — поинтересовался Бекстрём. — Есть что-нибудь горячее, чем следует сразу заняться?

По словам Левина, к сожалению, ничего подобного не было. Все традиционно. Взволнованные граждане с жалобами на падение нравов в обществе и на преступность вообще. Обычные всезнайки, жаждущие указать полицейским, как им правильно работать, и, скорее всего, почерпнувшие свои знания, сидя у телевизора и смотря детективные сериалы. Естественно, также несколько экстрасенсов, ясновидящих, пожелавших поделиться своими видениями, предсказаниями, предчувствиями.

— Ничего конкретного, ничего из того, во что стоило бы вцепиться зубами? — настаивал Бекстрём.

— Некоторые из них ужасно конкретны, — сказал Левин. — Но, к сожалению, они, похоже, просто что-то путают.

— Дай несколько примеров, — распорядился Бекстрём.

— Конечно.

Левин заглянул в свои бумаги.

— Ну, например, бывшая одноклассница Линды по гимназии. Она, по ее словам, на сто процентов уверена, что разговаривала с Линдой на концерте в Боргхольме в Эланде интересующим нас вечером. Там выступали какие-то «Юллене тидер» в рамках своего летнего турне.

— Боргхольм, — задумчиво произнес Бекстрём. — Он ведь находится по меньшей мере в ста пятидесяти километрах от Векшё?

— Проблема в том, что данное мероприятие состоялось в пятницу, а тогда наша жертва уже находилась в морге в Лунде, — вздохнул Левин. — То есть, похоже, свидетельница даже не читала вечерних газет. Потом у нас есть еще один, — продолжил он, перелистывая стоику бумаг перед собой. — Молодое местное дарование. Сам связался с коллегой из полиции правопорядка здесь в Векшё и рассказал, что рано утром в пятницу видел Линду в пятистах метрах слева от городского отеля, на Нора-Эспланаден в районе здания муниципалитета, если я все правильно понял.

— Что с ним тогда не так? — поинтересовался Бекстрём.

— Если не обращать внимания на прочие нестыковки, проблема с ним, — доложил Левин, — сводится к тому, что все якобы происходило около четырех утра и совсем в другой стороне относительно ее предполагаемого маршрута, опять же она якобы была в компании (это не мои слова, а свидетеля) с огромным негром.

— Тогда, мне кажется, я знаю, кого ты имеешь в виду, — неожиданно подал голос один из местных коллег с другого конца стола.

— Я уже все понял, когда читал выписку из его досье в регистре преступлений, — сказал Левин и улыбнулся.

— Ага, да, — сказал Бекстрём. — Вопросы? Мнения? Предложения?

«Ни одной разумной мысли, все сидят, словно воды в рот набрав», — подумал он, увидев, как коллеги вокруг стола в унисон качают головой.

— Тогда за дело, — заключил он и поднялся рывком. — Чего вы ждете? Нечего здесь сидеть и толочь воду в ступе. За работу! Самое позднее к обеду мне нужен тот, кто это сделал. Дайте мне подходящую кандидатуру, и я угощу вас тортом к кофе.

Все радостно заулыбались.

«Они как дети», — подумал Бекстрём, не собиравшийся ни при каких обстоятельствах тратить на угощение доставшиеся ему потом и кровью деньги.

Сам он запасся бумагой, ручкой и уединился в пустой комнате для допросов, намереваясь подумать в тишине и покое. И прежде всего включил красную электротабличку, предупреждавшую всех и каждого, что внутри полным ходом идет работа, потом закрыл за собой дверь и с шумом испортил воздух, тем самым осуществив то, на чем давно настаивал его организм и чего ему ценой огромных усилий удалось избежать в ходе встречи. Наконец один, подумал Бекстрём и помахал рукой в попытке очистить атмосферу перед собой от одного из последствий бурно проведенного вечера.

Она пришла домой сразу после трех, решил он. Не похоже, чтобы кто-то ее преследовал или договорился о встрече с ней у нее в квартире. И все равно преступник потом сразу же появляется на сцене. И события почти мгновенно начинают развиваться по наихудшему сценарию с учетом того, как все выглядело на месте преступления. Неизвестный психопат сотворил свое черное дело в течение по меньшей мере полутора часов.

— Затем она умирает, вероятно, между половиной пятого и пятью, — продолжал он свои рассуждения.

А преступник идет в ванную, под душем «очиститься от скверны». А около пяти приносят газеты, и, вообразив, что кто-то собирается войти в квартиру, он натягивает на себя первое попавшееся из одежды и выпрыгивает в окно в спальне, когда на часах чуть больше пяти.

«И куда нас это привело?» — подумал Бекстрём. Бросил взгляд на свой наручный хронометр и занялся расчетами, взяв за исходную точку утро пятницы. Прошло почти двое с половиной суток с тех пор, как его подключили к делу.

«Наш сумасшедший уже может находиться на Луне в данный момент», — подумал он мрачно. Собрал все свои бумаги и решил вернуться к группе и попинать немного своих помощников.

Однако глупо заниматься этим на пустой желудок, подумал он, выходя в коридор. А поскольку из-за случившегося ресторан для персонала кормил сотрудников и в воскресенье, не стоило отказывать себе в удовольствии закинуть что-нибудь в желудок.