Туз в трудном положении - Джордж Мартин

Что до самого Грега, то день казался ему бесконечным, и утомление уже начало давать о себе знать. Ему казалось, что он надежно запер Кукольника. Он даже начал надеяться – слабо надеяться – на то, что, возможно, голос у него в голове будет молчать до конца недели. Однако прутья клетки, удерживавшей Кукольника, снова начали истончаться. Он слышал свою способность, которая то умоляла, то угрожала.

«Выпусти меня! Ты должен меня выпустить!»

Он старался игнорировать этот голос, но стал раздражительным, а его улыбка временами больше походила на оскал. Труднее всего ему приходилось с политиками: раньше с небольшой помощью Кукольника он мог бы добиться их согласия, а теперь они могли безнаказанно говорить «нет». Именно в эти моменты Кукольник выл громче всего.

Сенаторы от Огайо, Гленн и Метценбом, явились в назначенное время. Эллен встретила их у двери: Грег менял рубашку в спальне. Грегу слышно было, как Метценбом по своему обыкновению лебезит. «Оказывается, это правда! Будущие мамы и правда светятся!»

Эллен все еще смеялась, когда Грег вошел в гостиную.

– Джон! Говард! – сказал он, кивая им. – Возьмите себе что-нибудь в баре, если хотите. И спасибо вам, что нашли время прийти, несмотря на позднее приглашение. Я стараюсь встретиться с как можно большим числом влиятельных людей, и вы оба была в начале этого списка.

На самом деле ему хотелось сказать: «Выметайтесь. Я устал, перенервничал, и разум мой распадается на две части. Оставьте меня в покое!»

Метценбом вежливо улыбнулся. Гленн с преувеличенным спокойствием бывшего астронавта просто кивнул. Казалось, лицо у него было даже более бесстрастным, чем обычно. Оба выразительно посмотрели на Эллен. Грегу ничего не нужно было говорить: Эллен была достаточно опытна, чтобы понимать такие намеки.

– Ну, предоставлю вам заниматься вашей политикой, – проговорила она. – У меня тоже встреча с делегатами-женщинами. Ты ведь поддерживаешь вопрос о представительстве, правда?

Она снова улыбнулась и попрощалась. Грег проводил ее до двери, а там импульсивно обнял ее и крепко поцеловал.

– Послушай, Эллен, я хочу сказать, как высоко ценю твою сегодняшнюю поддержку, без тебя я… Ну, тот случай утром. Пожалуйста, забудь о нем. Я просто устал, вот и все. Стресс…

Он не в силах был замолчать. Слова рвались на свободу, и он чувствовал, что как никогда близок к жене.

– Я ни за что не причинил бы тебе боли…

Гленн и Метценбом изумленно смотрели на них. Эллен прервала его слова быстрым поцелуем.

– У тебя гости, дорогой, – напомнила она ему со странным взглядом.

Грег виновато улыбнулся. Собственная улыбка показалась ему больше похожей на оскал черепа.

– Да, наверное… Скоро встретимся за ужином. В «Белло Мондо», да?

– В шесть тридцать. Эми обещала позвонить и напомнить тебе. – Эллен молча его обняла. – Я тебя люблю.

Бросив на него еще один внимательный взгляд, она вышла.

Глубоко внизу Кукольник выл, требуя внимания. Грег почувствовал, что на лбу у него выступили капельки пота. Вытерев его тыльной стороной руки, он повернулся к сенаторам.

– В Огайо ко мне очень хорошо относятся, джентльмены, – сказал он, – и во многом благодаря вам. Наверное, вы оба в курсе: мы добиваемся поддержки по Девятой поправке, и Калифорния… – Они не слушали его. Грег замолчал на середине фразы и спросил: – В чем дело?

– У нас проблема посерьезнее, Грег, – сказал Гленн. – Боюсь, что новости плохие. Ходит гадкая история про тебя и Моргенштерн во время той поездки с тузами…

Грег дальше не слушал. «Сара Моргенштерн!» Похоже, его жизнь неумолимо связана с ее собственной. Первой жертвой Кукольника стала тринадцатилетняя Андреа Уитмен, сестра Сары Моргенштерн. В тот момент Грегу было всего одиннадцать. По странному стечению обстоятельств много лет спустя Сара заподозрила, что Грег имеет отношение к гибели Андреа. Чтобы нейтрализовать Сару и удовлетворить потребности Кукольника, год назад он сделал Сару своей марионеткой. Во время поездки диких карт они стали любовниками – максимально осмотрительно.

Грег увидел, как все рушится: выдвижение, президентство, его карьера. То, что произошло с Гэри Хартом, с тем же успехом может произойти и с ним самим.

У него в голове почти во весь голос завопил Кукольник.

Какое-то время она просто бродила.

Когда она вернулась в свой номер в «Хилтоне», лампочка на телефонном аппарате, сообщавшая об оставленных сообщениях, горела, словно индикатор на пульте готового пойти вразнос реактора. Когда она позвонила дежурному, то оказалось, что ее ждет больше тысячи вызовов от Брейдена Даллеса из федерального округа Колумбия. Пока ей об этом говорили, поступил очередной звонок, и ее соединили через коммутатор отеля.

– Это правда? – спросил он.

Она почувствовала, как у нее перехватывает горло. Такое было один раз, когда она попробовала кокаин – еще будучи замужем за адвокатом-яппи Дэвидом Моргенштерном: мышцы грудной клетки просто отказались работать.

– Да.

В дверь ее номера постучали.

17.00

Эми Соренсон встретила Грега и Эллен за ширмой, отделявшей сцену от зала. За тяжелым бархатным занавесом Грег слышал громкие разговоры репортеров. Под красными складками мелькали фотовспышки.

– Все подготовлены, – сказала Эми. – Ваши гости рядом: я приведу их, как только вы войдете. – Она прикоснулась к беспроводному приемнику в ухе и секунду прислушивалась. – Хорошо. Билли Рэй говорит, что все в порядке. Вы готовы?

Грег кивнул. День выдался долгий и трудный: новость из Нью-Йорка, потом общение с Джеком и почти напившимся Дэнни Логаном (Логана в качестве марионетки он определенно довел до крайности) по поводу стратегии относительно калифорнийских голосов, борьба со стремительно распространяющимися слухами относительно его любовной связи, улаживание вопросов с министерством юстиции, подготовка этой пресс-конференции… Он опасался, что из-за стресса Кукольник снова вырвется на свободу, но его способность оставалась где-то глубоко и молчала. Он ощущал только слабые отголоски борьбы.

Но Гимли – если это действительно был Гимли… Его присутствие ощущалось все так же остро. Грег слышал злобный смех карлика и пытался понять (как пытался понять почти весь день), не идет ли дело к нервному срыву. При этой мысли Гимли-голос рванулся вперед.

«Идет, Грегги! – заявил он. – Уж я-то об этом позабочусь!»

Грег глубоко вздохнул и притворился, будто не услышал этого голоса. Он взял руку Эллен, чуть сжал ей пальцы, а потом погладил ее по округлившемуся животу.

– Мы готовы. Начинаем представление, Эми.

Грег растянул губы в улыбке, а Эми открыла занавес. Он стремительно сделал три шага по сцене. Эллен прошла за ним медленнее. Камеры защелкали, словно стая механической саранчи, вспышки прерывисто освещали все вокруг. Заняв свое место, Грег дожидался, чтобы журналисты заняли свои места, просматривая тезисы речи, составленные Тони Кальдероне. А потом он поднял голову.