Ведьма, мы-же-на-ты! - Надежда Николаевна Мамаева

смертного часа – тыквы. Так что, проигнорировав первую, я взяла в руки вторую. Пузатая бахчовина оказалась тяжелой. Я – упрямой и слегка злой. А если ведьма не в духе, то конец может прийти не только огородной тыкве, но и той, что держится на плечах.

Двуликая это мигом смекнула и испарилась. Я же продолжила орудовать ножом, планируя сварить кашу. Опять.

Как раз к тому моменту, когда она была готова, на кухню вошел Рангер. Даже не шатаясь. Почти. Одетый и собранный. Сразу видно: мужик в город собрался. А потом – сразу в гроб. Потому как были большие сомнения, что с учетом ранений у него хватит сил вернуться на своих двоих.

– Думаю, сегодня нам все же стоит прогуляться до храма, – хмуро сказал он.

– К преподобному – только после завтрака, – выдвинула я ультиматум тоном ведьмы, которая согласится прогуляться на инквизиторский костер только после предоплаты по двойному тарифу на сожжение.

Мне жутко не хотелось куда-то идти. А уж разводиться – тем более. Конечно, я могла бы набросить на муженька морок, чтобы он остался в постели еще хотя бы на денек. Но ведь завтра подорвется снова. К тому же проблемы нужно не оттягивать, а решать. И с выгодой для себя! Так что либо этот поход до святой земли храма отправит супруга в постель на седмицу, либо обогатит меня материально. Но остаться замужем мне все же было предпочтительнее.

Пепельный же, не подозревая о моем прагматизме, сокрушенно сел за стол и принялся завтракать оранжевой кашей. Та его, мягко говоря, не вдохновляла.

Так что спустя совсем немного времени он заверил, что наелся. Да, именно так и сказал. Но другими словами.

– Всё. Я сыт по горло. Пошли! – отодвигая от себя миску, выдохнул он.

Я со вздохом согласилась. Да и интересно стало: на спуске или у подножия холма муженек начнет валиться? А также стоит ли сразу прихватить летную метелку или потом эффектно призвать ее? Но я недооценила силу и упорство своего супруга.

Глава 7

Когда мы уже выходили из трактира, на пороге меня остановила Маук. Она едва ли не кубарем слетела с лестницы со словами:

– Госпожа ведьма! Господин муж! Подождите! Захватите плащи! А то дождь собирается… – и, протараторив это, вручила нам оные.

Я глянула на небо. Да, похоже, и вправду после обеда польет. Но, думается, мой супруг устанет раньше и мы вернемся.

Вот только, к моему удивлению, Рангер не только на своих двоих добрался до городка, но и дошел до храма. Там местный патер как раз отслужил мессу. Прихожане выходили на небольшую площадь перед крыльцом, толпились, переговаривались…

И тут все увидели нас. Воцарилось молчание. Глазели на нас с пепельным с недоумением, переходившим в опаску. Но даже под страхом смертной казни горожане не смогли бы удержаться от того, чтобы не судачить. Потому-то тишина не продлилась дольше пары мгновений. А потом словно плотину прорвало. Отовсюду стали доноситься шепотки:

– Гляди ты, ведьма…

– Ни стыда, ни совести, ни даже метелки!

– И чегось ей здесь надо-то?

– А чегой-то мужик с ней молодой да седой?

Я гордо проигнорировала все взоры, устремленные на меня, лишь поправила шляпу да выпрямила спину так, что любая светская леди удавилась бы от зависти. Впрочем, досталось не мне одной. О пепельного местные кумушки тоже готовы были обломать взгляды. А девицы так и вовсе без зазрения совести пялились на широкие плечи, точеный профиль и крепкий за… замечательный тыл моего муженька.

Мне было все равно, но особо наглых особ я запомнила. На всякий случай. А после поспешила за супругом, который уже вошел внутрь храма.

Рангер двинулся по проходу к стоявшему у алтаря преподобному, который как раз гасил свечи в канделябрах у алтаря.

Патер сначала с недоумением посмотрел на пепельного, но, бросив взгляд через его плечо и увидев меня, будто успокоился. Паладин же подошел к святейшеству, осенил себя знамением из четырех пальцев в честь всех богов и, не мешкая, перешел к сути.

– Мне нужен развод с моей женой, – произнес Ран и, не оборачиваясь, лишь кивком указал на ту, которая и развела его на брачную метку.

Я же, глянув на затылок муженька, перевела взор на патера и показала характерный жест, проведя ребром ладони по шее.

Преподобный намек моментально понял. И даже уточнять у меня не стал, как скоро оборвется его жизнь, если брак будет расторгнут. Впрочем, патер не стал и у муженька спрашивать о своей судьбе в случае, если не разведет нас.

Святейший лишь глянул на одного очень злого паладина, потом перевел взор на не менее злую ведьму. Вновь посмотрел на пепельного. На меня. На него. На меня…

Судя по тому, что Рангер начал медленно оборачиваться, он явно все понял. Но я успела до того, как супруг меня увидел, убрать руку и принять столь невинный вид – хоть статую богини-праведницы лепи. Это супружнику не понравилось еще больше, но он не иначе как решил мне показать, как нужно красиво молчать. В смысле не придумал колкого замечания и вновь обратился к патеру, который за это время успел сделать несколько шагов назад и вообще, похоже, готовился дать деру под благовидным или не очень предлогом. Преподобный замер, как воришка, застигнутый на месте преступления, и начал стремительно бледнеть.

«Грохнется без сознания, – пронеслась прагматичная мысль, и тут же к ней пришла вторая: – Хотя мой муженек так нацелен на развод, что либо приведет святейшего в чувство, либо заставит служителя выполнить ритуал прямо из обморока».

Кажется, понял это и рыжий патер и отбывать в беспамятство передумал. Вместо этого он кашлянул. Раз, второй, третий, на четвертый можно было бы подумать, что святейший подхватил грудную жабу, но нет, преподобный все-таки решился! Развести. Руками в стороны. В жесте, мол, очень хочу, но прямо сейчас – не могу.

И пока пепельный его не придушил, затараторил оправдательную речь:

– Расторжение брачных клятв – дело не быстрое. Тем более если на то нет веской причины…

– А то, что я этой самой клятвы не давал, достаточно веская? – ответил мой муженек, закатав рукав и показав вязь брачной татуировки.

– Может, ты клятвы и не давал, но, судя по рисунку, боги ее приняли и нарекли эту ведьм… деву твоей женой.

– Так ты разорвешь наш брак? – уточнил Ран.

– Разве я отказываюсь? – мягко произнес патер. – Но сделать это вопреки воле вышних, вот так, враз… Над этим я не властен. Могу лишь дать вам обоим время