Солнце против правил - Анна Витальевна Литвинова

детьми за зарплату в восемнадцать тысяч не находилось. И Марина Андреевна продолжала тешить свой дурной нрав. Для советского времени вела себя почти нормально. Но избалованные демократией миллениалы искренне возмущались, когда воспитательница орала на их детей: «Ты что, дебил?», «Куда полез? Носом к стенке до конца прогулки!».

По понедельникам малолетним воспитанникам приходилось тяжелее всего — возвращаться после долгожданных выходных к постылой работе Марине Андреевне всегда не хотелось.

Лия с Поршем и Юриком приехали к двенадцати дня — дети как раз гуляли.

Сад ограждал неглухой забор, и оператор немедленно кинулся снимать: как некто Сидоров (хулиганистый парень лет четырех) посмел бросаться песком — и в наказание остался стоять в песочнице на коленках. Как его одногруппница толкнула подружку — и получила от Марины Андреевны увесистый подзатыльник.

Лия притворялась, будто оператора не знает, выгуливала вдоль садовского забора Порша. Щенок с увлечением обнюхивал чужие какашки и нагло задирал взрослых собак.

Злые люди часто сюсюкают над животными, но ей почему-то казалось: Марина Андреевна, женщина с лицом всем недовольной бульдожки, ненавидит весь мир.

Юра перехватил ее взгляд, махнул рукой: мол, пора. Лия нагнулась, отцепила поводок. Порш взглянул удивленно. А она швырнула сквозь прутья садовского забора небольшой мячик. Щенок с восторгом рванул за ним.

— Собачка! — обрадовались дети.

И дружно кинулись гладить щенка. Порш (не зря Лие казалось, что у него слишком добрые глаза) героически терпел малышачьи нежности.

Марина Андреевна набрала полные легкие воздуха:

— А ну, отошли от собаки!

Дети шарахнулись. Порш прижал уши, взглянул затравленно. Юрик — видела Лия — с азартом снимал крупные планы. А воспитательница подошла к щенку и без малейших сомнений пнула его в бок ногой.

— Пустите меня, пустите! — закричала от калитки Лия.

Порш скулил. Багровая от гнева Марина Андреевна заорала:

— Твоя собака?

— Да, простите, пожалуйста! Он сорвался с поводка, убежал!

— Так следи за псом, тварь. Ходят тут, срут, еще на детей бросаются!

И — благо щенок не огрызался — еще раз залепила ему ногой.

На глазах Лии выступили совсем не театральные слезы. Она закричала:

— Что вы делаете! Он же маленький!

Дети тоже переживали, дружно начали всхлипывать.

Зажужжал зуммер — охранник открыл калитку. Лия бросилась к Поршу, схватила на руки. Щенок дрожал. Марина Андреевна рыкнула:

— Убирайся.

— Вы могли ребро ему сломать.

— Пошла вон отсюда!

Юра энергично махал: мол, достаточно, уходи. Но Лия не удержалась. Припечатала на прощанье:

— Подлая ты, жирная, мерзкая сука.

Дети неуверенно захихикали, а воспитательница разразилась ей вслед матерной тирадой.

Юрик встретил у калитки, обнял, расцеловал в обе щеки. Восторгался:

— Гениально! Тарантино отдыхает!

А Лия смотрела в печальные глаза щенка и чувствовала себя дико виноватой.

Отметить окончание съемочного дня Юрик позвал в грузинское кафе.

— Ты ж больной, — напомнила она.

— Не умру от одного раза. Воротит меня уже от парового.

И смело заказал лобио, пхали, капусту по-гурийски, вина домашнего.

— Не рано? — покосилась на бутылку Лия.

— Нам, киношникам, можно.

Будто забыл, что эффектный сценарный ход как раз она придумала. Весь обед разливался: как важно неопытной, молодой актрисе найти своего талантливого режиссера.

А когда принесли десерт, вкрадчиво спросил:

— Поедешь в Москву со мной?

— Что мне там делать?

— На массовках тысяч пятьдесят в месяц будешь поднимать без проблем. Ты красотка и улыбашка, везде возьмут. Ток-шоу, сериалы. А там, может, и повезет. Эпизод. Роль. Ну и канал будем дальше развивать. В столице возможностей больше, чем на диком Кавказе.

Официант восточной наружности последнюю реплику услышал. Насупил кустистую монобровь.

— Получишь ты скоро в глаз, москвич, — предрекла Лия. И решительно сказала: — Не поеду я никуда. Мне и здесь нормально.

— Не понимаю. Три банкомата и единственный сетевой фастфуд на весь город. Как можно здесь жить?

— Наверно, счастье в другом. — Лия потрепала по загривку Порша — тот, в ожидании новых приключений, глодал куриную косточку.

— Ну и кисни дальше в своей деревне, — фыркнул Юрик.

Расплатился точно по счету. Лия, за его спиной, оставила официанту сто рублей.

Вышли из кафе. Юра властно положил руку на ее плечо:

— Я тебя провожу.

Лия усмехнулась:

— Проводи. Только руками не трогай.

— Горная, дикая, неприступная козочка.

— А если я тебя козлом назову?

— Ладно, — вздохнул. — Я понял. Тебе надо поломаться. Буду ждать третьего дринка.

Лия хотела сказать, что все равно ничего не светит, но вместо правды привычно улыбнулась.

— Какая ты солнечная! — облизнулся Юрик.

Шли неторопливо, Порш недовольно подлаживался под их неспешный ход. Ютьюбер всю дорогу набивал себе цену. Успешные кейсы в соцсетях, десятки тысяч лайков, миллионы просмотров. И продолжал подбивать клинья:

— Ты настоящая Маргарита. Талантливая и необычная.

Про тетку, ставшую ведьмой, Лия читала. Но такого мастера, как Юрик, ей точно не надо.

За пару кварталов от дома, как давно привыкла, остановилась:

— Ну все, дальше я сама. Когда видео пришлешь?

— Да сейчас и засяду монтировать. Вместо тихого часа.

Значит, уже вечером можно начать лайки собирать.

Собиралась Юрику просто помахать, но тот, московский пижон, перехватил ее ладошку, припал губами.

Порш оглушительно чихнул. Лия вырвала руку. И в этот момент из переулка вынырнул черный джип. Лихо взвизгнул тормозами прямо перед ними, преградил дорогу.

— Что за му… — начал Юрик.

— Тихо, — велела Лия.

Машина знакомая. Левушка.

Вывалил из кабины мощное тулово. Цепко обшарил обоих взглядом. Гнусненько усмехнулся:

— Уже другой. Да ты, Лийка, я смотрю, по мужикам пошла.

Отношения с местными обострять нельзя, но и проглотить не получится. Спокойно спросила:

— Лева. А тебе какое дело до моей личной жизни?

— Такое, что ты девушка моя, — отрубил без тени сомнений.

— Да ладно! — удивился Юрик. — Этот жирный хрен твой парень?

— Нет, — поспешно отозвалась Лия. — Он не мой парень. И мирным тоном спросила: — Лева, что с тобой?

Мимо текут прохожие. Что джип дорогу перегородил, никто не возмущается, обходят.

А сосед разоряется:

— Ты проститутка! С одним в горы ездишь! С другим на улице целуешься!

— С кем я целуюсь? — втянулась сдуру в полемику.

Но Лева теперь на Юрика попер:

— Не смей к моей девушке подходить!

— Да пошел ты! — возмутился блогер.

— Мальчики! Хватит! — умоляла Лия.

Пешеходы притормаживали, ждали развязки. И она наступила. Прежде всегда такой милый, плюшевый Левушка вдруг размахнулся — и влепил московскому гостю в челюсть. Мышц у соседа мало, но сил за счет жира хватило — у Юрика из разбитой губы сразу хлынула кровь. А почуявший дичь экскурсовод уже примерялся, куда ударить дальше.

Лия в отчаянии прыгнула между ними, закричала:

— Лева! Прекрати!

Тот отодвинул ее, увернулся от не слишком умелой атаки Юрика и