Стихи - Илья Сельвинский

Поймал, как молнию, навеки

Стихию слова человек.

И он по линиям и клеткам,

Как ток, пустил его крыла!

Оно служило пятилеткам,

Творя великие дела,

Оно тащило мир из праха,

Преобразуя естество!

Лишь музы плакали от страха

Перед могуществом его".

1937

Вечный бой

Он сам себя смирял, становясь

На горло собственной песне,

Храня со смертью тайную связь,

Как яд в заветном перстне.

Но муза не только ведь "Окна РОСТА",

Хотя б и окопы рыла;

Смиренье — сомнительное геройство:

Народу нужны барабан и лира.

Вы скажете: "Барабан полезней!"

Но мы задохнёмся в идее запрета.

НЕ наступать на горло песне —

Вот в чём подвиг поэта.

1931

* * *

("Мужчина женщину не любит...")

Мужчина женщину не любит.

Как кошка птицу, он её

Не понимает. Лишь пригубит,

А там — ползи, житьё-бытьё.

А женщинам, как всем актрисам,

Что так талантливо нежны,

Присущ особый артистизм,

Но ей овации нужны.

Не перед ложами с партером

Она играет — пред тобой,

О муженёк, что взглядом серым

Её смешал со всей толпой.

И растворился облик женщин

Среди кофейников и книг.

Очарование движений,

Улыбка — что ему до них?

Да и супруга всем довольна:

Растут зарплата и сыны,

Но шорох юбки колокольной

Не веет шелестом весны.

А жизнь идёт в делячьем стиле,

И пропадает божий дар,

Быть может, той же самой силы,

Что у Дузе или Бернар.

Мужья! Примите умудрённо

В свои печёнки сей кинжал:

Вам изменяли ваши жёны

За то, что я их обожал.

1924

Публиковалось также под названием "Исповедь донжуана".

На скамье бульвара

На скамейке звёздного бульвара

Я сижу, как демон, одинок.

Каждая смеющаяся пара

Для меня — отравленный клинок.

"Господи! — шепчу я. — Ну, доколе?"

Сели на скамью она и он.

"Коля!" — говорит. А что ей Коля?

Ну, допустим, он в неё влюблён.

Что тут небывалого такого?

Может быть, влюблён в неё и я?

Я бы с ней поговорил толково,

Если б нашею была скамья;

Руку взял бы с перебоем пульса,

Шёпотом гадал издалека,

Я ушной бы дырочки коснулся

Кончиком горячим языка...

Ахнула бы девочка, смутилась,

Но уж я пардону б не просил,

А она к плечу бы прислонилась,

Милая, счастливая, без сил,

Милая-премилая такая...

Мы бы с ней махнули в отчий дом...

Коля мою девушку толкает

И ревниво говорит: "Пойдём!"

1920

Чем хороша тюрьма?

Итак, в тюрьме я снова.

Ну, что же. Рад весьма.

Чем хороша тюрьма?

В тюрьме — свобода слова!

1920, Симферополь. Белогвардейская тюрьма

* * *

("Что такое "золотое счастье"?..")

Что такое "золотое счастье"?

Этот зверь геологу неведом:

В чистом виде счастье не встречается.

Но ведь дело-то совсем не в этом.

Разве счастье в бесконечном отдыхе?

Вон лягушки застонали в лужах,

Ахают, изводятся — и все-таки

Эти дни у них из самых лучших.

Да и мы с тобой, богиня Эпоса,

Даже в канонадах перекатных

Были счастливы, взрывая крепости.

Счастье, как и солнце, тоже в пятнах.

1959

Столб

Люди без лирики как столбы.

Но не обидел ли я столба?

Отолбенели они в степи,

Разве что птицу роняя со лба.

Но ухом к любому из них приложись,

Услышишь

          виолончельный стон:

Самую малую чью-то жизнь,

Вибрируя, переживает он.

1960

Дискуссия

Да, изучил он и Фрейда и Крочче,

Он — доктор наук, говоря короче,

И вот по одной причине по этой

Указкой шпыняет он музу поэта.

Каким этот спор объявить мне жанром?

Ведь тут не познания древо:

Это диспут

              евнуха с донжуаном

О том, что такое — дева.

1962

Земноводный зоил

Вот оно сидит на слове,

Круглое, но хищное

Существо. Маленько злое

И давненько лишнее.

Отошли глухие годы.

Разогнули спину мы.

Все невзгоды, непогоды

Пролетели, сгинули.

Ну, и пусть их пролетели!

Стажем обеспеченный,

Он с повадкою Протея

Требует от Прометея

Не огня, а печени.

1962

Лесные страхи

На осинах царапины — когти.

Желтые листья звенели.

Она в краснокожей кофте

И в юбке из белой фланели.

В руке у нее — туес,

Плетенка с кислой капустой,

Девушка идет, волнуясь:

В лесу никого. Пусто.

Девушка идет к бабушке.

Под ногами орленая медь.

И вдруг чернобровый

                в синей рубашке.

— Кто вы?

          — Медведь. —

В руке задрожал туес...

Листьями

          разметались мысли...

Отчего всегда, когда целуешь,

Думаешь о своей жизни?

1961

Натюрморт

Разрежь арбуз — петушиные гребни

Ярятся сочной сердцевиной;

Когда он свеж — в нем дух целебный,

А если вял — оттенок винный;

Сияют пузырьки морозца

Меж семечек, торчащих сором.

Но не считай, что все тут просто:

Зажмурься — и задышишь морем.

1960

Береза

Березка в розоватой коже

Стоит, сережками струясь.

А на березке — темный глаз

На око девичье похожий.

Однажды, перейдя межу,

Я шел по молодому лугу,

Но увидал, но подхожу —

И мы глядим в глаза друг другу.

Она как будто вся горит,

Как бы испытывает душу

И... только что не говорит.

И — черт возьми! — не знаю сам,

Но я подпал под обаянье

Простого дерева. Глазам

Березки этой изваянье

Предстало, точно древний рок.

Так женственно сияло тело,

Так горестно она глядела,

И был в зрачке такой упрек,

Что я смутился и пойти

Решил не лугом, а деревней,

Как будто встретился в пути

С завороженною царевной.

1960

Осень

Как звучат осенние прелюды

В струях ветра звонких, но больных...

Осенью березы, точно люди:

Запах человеческий у них,

Словно это женская усталость

Тонко пахнет нежной теплотой.

Ах, царевны! Что же с вами сталось?

Сыплетесь короной золотой.

Вы пленяли красотой неброской,

Что милей заморской красоты,

А теперь печалитесь, березки,

Как с венками ржавыми кресты.

Да и эти оголятся в розги,

И в лесу тебе приснится вдруг,

Будто бы зеленые березки

Улетели с птицами на юг...

Но на этой вырезано сердце —

Эта не расстанется со мной:

Жизни неуемное бессмертье

Дышит и в метелицу весной.

1962

* * *

("Легко ли душу понять?..")

Легко ли душу понять?

В ней дымкой затянуты дали,

В ней пропастью кажется падь,

Обманывают детали.

Но среди многих примет

Одна проступает, как ноты:

Скажи мне, кто твой поэт,

И я скажу тебе — кто ты.

1960

* * *

("Плохие поэты обычно фальшивы...")

Плохие поэты обычно фальшивы,

Ибо работают ради наживы.

Хорошие — искренни. Но они

Правдивы лишь в том, что сказали.

И только.

Здесь правды отпущено ровно вот столько.

Но о своем глубинном — ни-ни.

Когда же является истинный гений,

С души он срывает заветный покров,

Он весь перед миром

              в огнях откровений, 

Как хлынувшая из аорты кровь.

1964

Словно айсберг...

Жизнь моя у всех перед глазами.

Ну, а много ль знаете о ней?

Только то, что выдержал экзамен

В сонмище классических теней?

Неужели только в том и счастье,

Чтобы бронзой числиться в саду?

Не хочу я участи блестящей,

Неподсуден пошлому суду.

Стоило ли раскаляться лавой,

Чтоб затем оледенеть в металл?

Что мне братская могила славы,

О которой с юности мечтал!