Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых) - Игорь Всеволодович Гиркин

лорнет. (Лин отметила про себя, что новый гость чем-то неуловимо похож на их профессора Волшебной Этики — вечно чопорного Строгочина Порядского).

Некоторое время все молчали, а потом, оторвавшись от созерцания, старичок задал вопрос:

«Многуважаемый достославный и многомудрый профессор Мегахмырь Фисташский! В сегодняшнем волшебном каталоге товаров, выставленных на Тютинграфской Ярмарке, я совершенно случайно увидел предмет под названием Шляпа Глупости и Легкомыслия. С Вашего разрешения, позвольте осведомиться: это она и есть?» — старик величавым движением указал сверкнувшим линзами лорнетом на высокий розовый цилиндр, расшитый голубенькими цветочками, выложенный прямо перед Лин.

«О да, уважаемый и почтенный действительный член Императорской Академии Естественных Наук, почетный член-корреспондент Гномьей Академии Инженерных искусств, а также профессор Высшей Математики, доктор Химии и бакалавр Прикладной Физики Триумфирус Меланхотонус! Она!» — с поклоном, скрывая улыбку, ответил ему гном-коллега.

«Коллега Мегахмырь! Я 6 часов 14 минут и 10 секунд размышлял о предназначении данного предмета, его свойствах и возможном применении!» — отчеканил Триумфирус: «И решил, что данная шляпа, если ее параметры отвечают изложенным в каталоге, мне совершенно необходима! Впрочем, учитывая Вашу репутацию, в достоверности информации практически не сомневаюсь! Также осведомлен об условиях, какими должна сопровождаться покупка указанного Волшебного Бесполезного Предмета и готов изложить Вам математически обоснованное доказательство того, что мне лично он принесет пользу, а вред — никому. Прошу Вас подать сюда грифельную доску, мел, а также ряд справочных таблиц, список которых я подготовил и передаю Вам (профессор-математик с безупречным поклоном протянул профессору-волшебнику исписанный мелким аккуратным почерком почти до нижнего среза листок)… Доказательство займет примерно 4 часа 15 минут и 6 секунд по волшебному времени… если, конечно, меня не будут отвлекать…»

— «Коллега Триумфирус! А не позволите ли мне сделать Вам встречное предложение? Как Вы смотрите на то, чтобы я, немного поколдовав, позволил Вам выразить свои глубокие выводы несколькими короткими фразами? Без обстоятельных доказательств, которые Вы мне, естественно, направите потом почтой, чтобы я смог в спокойной обстановке насладиться их точностью, изяществом и совершенством?»

— «Пожалуй, коллега, я соглашусь с Вами…» — немного подумав, произнес математик: «Время — вещь очень ценная! Его нельзя расходовать впустую, если есть возможность сэкономить! Делайте, как сочтете нужным — я Вам полностью доверяю!»

Долго ждать себя гном-волшебник не заставил. Пара мгновений — и он уже протянул своему коллеге стаканчик с ярко-красной газированной жидкостью, жестом показав, что его следует выпить незамедлительно, что Триумфирус, не колеблясь, и проделал. Примерно с минуту он молча стоял, пожевывая губами — видимо — прислушиваясь к ощущениям внутри… потом как-то расслабленно улыбнулся, придвинул ногой табурет, плюхнулся на него и заговорил скороговоркой:

«Любезный коллега и вы — милые леди! Совершенно согласен с вами: зачем усложнять то, что можно сказать совсем просто? Сейчас я все объясню! Вы ведь обратили внимание, какой я в обычном своем виде «сухарь» и «всезнайка»? Да-да… я очень много знаю, сделал кучу научных открытий, написал десятки трудов, стал основоположником трех наук… на моих лекциях — что в Академии людей, что в Академии Гномов, что в столичном Университете, где постоянно преподаю, места свободного не сыщется — как говорится — «яблоку некуда упасть»! Студенты и аспиранты смотрят мне в рот, конспекты моих лабораторных занятий передают из рук в руки… Но… потом, как только уроки заканчиваются… я остаюсь совершенно один… Других профессоров и преподавателей приглашают на студенческие пирушки, они и сами устраивают посиделки и вечера, но меня туда даже не зовут! А стоит мне заглянуть на них самому, как все замолкают и начинают разбегаться. Ведь кому приятно сидеть рядом с человеком, который в разгар веселья начнет вдруг выговаривать соседу за несданную еще 7 лет назад курсовую работу? Или, поймав за рукав молодого доцента в момент, когда тот ухаживает за юной студенткой, во всеуслышание начнет объяснять тому — какую непростительную бестактность он допустил, заснув давеча на защите докторской диссертации своего коллеги? А кому может понравиться, если, вместо поздравительного тоста на свадьбе двух хорошо известных мне возлюбленных, я начинаю с мелом в руках демонстрировать ошибки, допущенные женихом при расчете орбиты какой-нибудь из лун Ипютера? Разве приятен человек, который один пьет только воду в компании, где все остальные отдают должное доброму вину?

Собственные родственники мною хоть и гордятся, но избегают общения. Друзей у меня нет. Слуги не держатся дольше нескольких месяцев, сколько бы много я им не платил. Даже кошки бегут от меня сломя голову, когда я спускаюсь вниз по лестнице…

Я долго размышлял над причинами подобных происшествий. Раньше мне казалось, что мне просто завидуют, но с годами стал мудрее и понял причину: я слишком серьезен, пунктуален и, прямо скажем, скучен… невыносимо скучен! Тогда я стал искать способы перестать быть столь неприятным для обычных людей… Попробовал заставить себя пить… но от насильно вливаемого внутрь вина меня только рвет и потом голова разламывается от похмелья, а улучшения не происходит — в нетрезвом виде становлюсь только еще более ехидным, желчным и раздражительным…

Так что эта шляпа — для меня натуральное спасение! Только представьте себе: наступает веселый праздник осеннего пива Октоберфёст и наши студенты вместе с преподавателями идут праздновать его по ближайшим старинным кабачкам, стены и домовые которых помнят желторотыми студентами еще профессоров моих профессоров! И я, вместо того чтобы хмуро запереться в своем кабинете и брюзжать по поводу «несносных неучей и бездельников, мешающих работать» (а в доме, где расположена моя квартира, в подвале находится как раз один из таких кабачков) иду в прихожую, надеваю на голову вот эту вот замечательную шляпу и, мгновенно, без всяких усилий, становлюсь глупым и легкомысленным старикашкой. Я наматываю на шею какой-нибудь немыслимый цветастый шарф, прихватываю древнюю дядину мандолину, на которой совершенно не умею играть и бегом бегу вниз… Там я пью, веселюсь, рассказываю глупейшие анекдоты, хохочу по любому поводу, потом напиваюсь, танцую на столе и засыпаю головой в салате… Короче, я так счастлив, как никогда не бывал в жизни, даже больше, чем когда получал Академические Лавры… Студенты, которых я еще вчера отправил на пересдачу экзаменов, потешаются надо мной — рисуют мне на спине мелом какие-нибудь смешные надписи, потом будят меня, вливают в меня «штрафную кружку» и волокут с собой — показывать своего глупца-профессора в соседний кабак…

И даже потом, спустя недели и месяцы, в течение которых на моей голове станет красоваться вполне обычный классический цилиндр, а эта вот шляпа будет надежно спрятана в коробку на дальнюю полку (я вовсе