Любовь эпохи ковида - Валерий Георгиевич Попов

также уточнил, какие двигать в моторке рычаги – и мы помчались!

Никита с горящим взором гнал моторку по Волге. Нас подбрасывало, волны били в дюралевый корпус, брызги летели в лицо. Как он об этом мечтал! И – сбылось.

– Заруливаем сюда!

Село на крутом берегу со странным названием Синенькие (видимо, в честь баклажанов?) – а так село, как село. Продавщица кокетливая – Зина. Никита засверкал очами, распушил усы. Сказали – от Юрия Алексеевича. И это решило все! Нам загрузили рюкзак чешским пивом «Праздрой» (большой дефицит в ту пору). Местные, кстати, не серчали насчет выноса пива, предпочитая здешнее «плодововыгодное» вино, пахнущее яблоками, слегка полежалыми… А «Праздрой» – наш!

Как там они? В лучшем случае, вяло, с гримасами отвращения завтракают… Если не хуже. Воображение рисует… Но лучше не озвучивать. Мы сами-то не в себе. Но ни одной бутылки не выпили! Клан! Хотя – в полном упадке. И вдруг… какой-то далекий звук. Уши оживают. И зрение тоже. Какая-то муха елозит по горизонту… Моторка! И в ней – мы. И не одни!

Мы с Никитушкой заранее ликовали и даже дразнили народ, долго не приставая к берегу выписывали узоры по Волге, в тот час пустынной. Корабли придут позже… и вы узнаете, почему. Наконец мы лихо выскочили из моторки на песок, держа за лямки тяжелый рюкзак, и победно вскинули его на вытянутых руках, как Рабочий и Колхозница при входе на ВСХВ вскинули серп и молот. Потом поднесли рюкзак к столу и положили его к ногам «пирующих»… Хотя пир у них, судя по лицам, пока явно не ладился. Рюкзак брякал, словно бы сам по себе жил какой-то своей жизнью. На лицах у всех – проблески надежды, включая бармена Себастьяна, весь клан накануне отравившего.

– Что это? – сипло спросил Игорек, указывая перстом ноги на рюкзак.

Похоже, это уже снова был глава клана!

Мы скромно молчали. Народ, как всегда, безмолвствовал. Но правду знал! Все взгляды были устремлена на Генерального: «Ну? Не лютуй!»

– Ну так охладите хотя бы! – презрительно произнес он.

И – всеобщее оживление! Нашлось много желающих обеспечить охлаждение только им одним известным методом.

– Ша! Всё сделаем! – воскликнул Никита, близкий, как ему казалось, к триумфу.

Взяв за лямки рюкзак с двух сторон (слава – пополам!), мы поволокли его к берегу. Вода была тиха и спокойна. Похоже, не унесет. Примотали его одной лямкой к полузатонувшей коряге. Откуда столько коряг? Раньше их, вроде, не видели? Но ослабленный алкоголем мозг работал вяло и с выводами не спешил.

– Может быть, по одной? – Вот на это мозгов у меня хватило.

– Нет! – гордо ответил Никитон.

Я любовался им. Лорд Байрон… разве что не хромой.

И мы честно вернулись к столу. Чай пили вяло, поглядывая на часы. Я спросил Юру, как коренного волгаря, за сколько, по его мнению, пиво охладится. Но Юрок с усмешкой, в которой мне почудилось издевательство, сказал, что разбирается лишь в своей профессии и знает только, за какое время остывает труп. Чудная тема с похмелья.

Юра устранился, и все взгляды устремились на Игорька.

«Пора?» – время от времени восклицал кто-то. И среди восклицавших были люди вполне достойные: прокурор области, главврач больницы. Саратовский «куст».

– Рано! – произносил Игорек.

Вот оно, упоение властью… доступное ему лишь на острове. Но зато здесь – диктатор!

Мы пили отвратительный чай, настороженно прислушиваясь к организму. И вдруг… Галлюцинация? Наша голубая моторка качалась на волнах прямо у нашего стола. А где пространство берега, по которому мы тащили рюкзак? Пространство это куда-то исчезло.

– Вода пошла! – пояснил Юрок. – На выходные ГЭС закрывают, а теперь запустили.

Еще секунду мы сидели… и вдруг рванулись – и я, и Никитушка, и Юрок. Никаких коряг, а тем более никакого рюкзака, не было в наличии – лишь мощный поток!

Мы кинулись в воду… и нас тут же снесло! После напор уменьшился, но наши ныряния не принесли результата.

Наш Генеральный сидел на своем любимом пне (бывшем «баре отеля “Ритц”»), невозмутимый, как Будда. Или что-то все-таки возмущало его? Мокрые и измученные ныряниями, все мы сходились к нему… вплоть до прокурора.

Как быть? Может, махнуть на все и делать вид, что ничего не произошло, и пить чай? Ходоком от народа выступил Юрок:

– Что делать? Приказывай!

Лорд Байрон страдал. Никто уже не смотрел на него с обожанием. Все взгляды на Игорька!

– Я думаю, тут нужен… Тотальный зондаж!

Где брал он эти великие слова?

Все рухнули на колени, включая докторов наук.

– Зондаж… зондаж! – понеслось, как ветерок. – Это решение!

Конкретикой пришлось заниматься Юрку. Шерп знает свое дело. Волгу поделили. Лорду Байрону, как и ожидалось, достался участок самый дальний.

– Ничего личного… но ты пойми! – оправдывался Юра. – Не время сейчас менять у нас власть!

И Никитон, постепенно уменьшаясь в размерах, покорно побрел к выделенному участку.

Часа через два все сползлись к костру – мокрые, лязгающие зубами… как спасшиеся Муму! Не было только Никиты, о чем не тревожился, кажется, лишь Себастьян. Все смотрели с надеждою вдаль. А я – порой даже и без надежды. Никиту знал – он может и утопиться!

– Он! – прохрипел прокурор с подзорной трубой в руках.

– Дай, дай! – завопили все.

Тот не отдавал своей жезл власти. Но вскоре кое-что сумели разглядели и остальные. Что это? На сверкающем пляже, когда глядишь против света, человек словно разделяется на части. И это пугает. Что-то из практики Юрка. Ноги отдельно, туловище отдельно, голова отдельно, руки отдельно – и между ними сияющие пустоты. Но ЭТО идет. И даже приветственно машет. Рюкзаком?.. Пустой?

Стон пронесся по лагерю. Разве можно размахивать полным рюкзаком?

– Можно! – говорили оптимисты, и среди них я.

ОНО приближалось! Кто-то сорвался ему навстречу (неодобрение Игорька)… Но, судя по жестикуляции встретивших Никиту, – триумф! Процессия надвигалась, разрасталась – все уже были там. Кроме триумвирата. Вы, я думаю, понимаете, кого я имею в виду. Я присоединился к остальным лишь на территории лагеря. Никита, окруженный поклонниками, брякал рюкзаком.

– Все цело!

– Пожалуйста, осторожней! – подобострастные голоса.

Никита сиял. Но Генеральный… был не так глуп, чтобы не возглавить торжество. Он оказался в центре:

– Минуточку! Важное сообщение! Я хочу представить вам моего лучшего друга! Никиту Дубровича из Петербурга! Честь ему и хвала!.. Как я люблю говорить, – он снисходительно улыбнулся, положив руку Никите на плечо, – ты можешь рассчитывать на рюмочку водки!

Подобострастные смешки.

– А теперь, так сказать, приступим к дегустации… даров Нептуна!

И забрал рюкзак! И все устремились за ним.