Ловушка для Бесси - Лариса Капицына

Элис тщетно пыталась справиться с подступающими слезами. Весь ее вид говорил о том, что она полна раскаяния и сожаления, и тронутый ее словами, Грем, наконец смягчился.

– Вот ты говоришь, что поступила бы по-другому, так? – он заговорил мягче и наконец посмотрел ей в глаза. – А ведь у тебя есть возможность все исправить.

– Правда, Грем? Ты так думаешь? – она перестала всхлипывать и приготовилась слушать его.

– Конечно. – он подошел к ней и милостиво протянул руки. Ободренная Элис кинулась к нему на шею, но он расцепил ее руки и усадил рядом с собой на кровать. – Подожди. Выслушай меня внимательно. Я тут подумал немного. Ты, конечно, поступила очень глупо. Даже не представляешь, как я был зол на тебя.

– Но ты ведь уже не сердишься, правда, милый? – Элис смотрела на него с любовью и обожанием.

– Как я могу сердиться на свою маленькую женушку? – Грем всегда называл ее так в шутку, и она таяла от этих слов. – Я тут подумал: что с того, что они уехали? Ты ведь можешь написать им, не так ли? Написать и попросить денег, которые они сами тебе предлагали. Напишешь, что попала в затруднительное положение и вспомнила о них. Если они, как ты говоришь, люди благодарные, то они вышлют деньги почтовым переводом. Вот и все.

Грем был доволен собой и смотрел на нее с гордостью. То, что он придумал, казалось ему очень разумным. Элис же сразу сникла, и восторга у нее заметно поубавилось.

– Ну что такое? – спросил он, видя, что новая идея ей не понравилась.

– Грем, – растерянно пролепетала она. – Я не могу так поступить. Теперь это будет совсем неудобно.

– Почему же? – он зло прищурился, готовясь разбить ее аргументы в пух и прах.

– Да потому что эти люди уже уехали, и теперь получится, что я выпрашиваю у них деньги. Может быть они уже забыли про меня и… я… мне…

Грем резко поднялся и отбросил ее обнимающие руки.

– Ну как знаешь. – тон его снова стал холодным и равнодушным. – Вижу, ты ничем не хочешь нам помочь. Только и заботишься о том, что скажут другие, да что подумают. Я лишь хочу предупредить тебя, что через два дня уезжаю в Сасекс. Один.

– Как? Ты хочешь бросить меня?

– Пожалуйста, Элис, не надо слез. Я уже не слишком верю им, если говорить откровенно.

Ты только и можешь что плакать и болтать попусту. А как дойдет до дела, так тебя и нет.

И вдруг добавил совершенно не к месту:

– Ты даже спать со мной не хочешь. Дразнишь меня точно мальчишку. Если бы ты была такой порядочной, как говоришь, ты бы меня к себе совсем не подпускала, не разрешила бы делать кое-какие вещи с тобой… Ты просто все продумала и держишь меня на коротком поводке.

– Грем, как ты несправедлив! – она была унижена и раздавлена. – Разве не ты говорил, что нужно только не заходить слишком далеко, разве не ты просил довериться тебе?

Ответ был жесткий и короткий.

– Девушка в таких вопросах не должна доверять никому! Впрочем, – сухо добавил Грем, – живи как знаешь. На днях я уеду. Попробую найти работу там. Если у меня выгорит, я пришлю тебе письмо и вызову к себе. Если нет – ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится. Только позволь дать тебе совет напоследок. В следующий раз не подпускай к себе мужчину так близко. Он может оказаться не таким терпеливым и порядочным как я.

Грем ходил по комнате, засунув руки в карманы и глядя в пол. Голос его был равнодушным и невыразительным. Она не могла видеть его таким. Он еще был здесь, но она уже чувствовала себя одинокой. Если он уедет, она навсегда потеряет его. Грем нравился женщинам. Такой уж он был. И в другом городе, наверняка найдется девушка, которая даст ему все, что он хочет. Этого она допустить не могла.

– Хорошо, Грем. – В голосе ее звенела решимость. – Я напишу это письмо. Я попрошу Кросли выслать мне денег. Я сделаю все, что ты скажешь. Правда. Я сегодня же поговорю с отцом и заставлю вернуть мне мои деньги. Только скажи, ты не уедешь без меня?…

Этих слов оказалось достаточно, чтобы он мгновенное изменился и из чужого, холодного человека снова превратился в ее любимого Грема.

– Детка, детка! – сказал он, обнимая ее и целуя в голову точно маленькую девочку. – Неужели ты думаешь, что мне легко расстаться с тобой? Особенно теперь, когда мы уже почти муж и жена? Я не хочу никуда уезжать! Поверь, для меня это было бы слишком тяжело. Но иногда ты бываешь такой упрямой, такой несговорчивой и совсем не хочешь мне помочь. А ведь я не требую от тебя ничего предосудительного, ничего постыдного…

На следующий день Элис написала миссис Кросли письмо. Грем был тут же рядом, расхаживал по комнате, заложив руки в карманы, и давал наставления, что именно следует написать, чтобы вызвать к себе побольше жалости. Он был деловит и бодр, и уже потирал руки, рассчитывая на крупную сумму.

А Элис душил стыд и каждое слово давалось с трудом. Она еще никогда ни у кого не выпрашивала денег, и ей казалось, что она совершает нечто до крайности унизительное. Она кивала Грему, но не слушая его советов, написала письмо, сдержанное и вежливое, без заискивающего тона и жалобных слов. Грем не заглядывал ей через плечо, поскольку был уверен, что она сделает так, как он говорит.

– И напиши, что ты осталась совсем одна. И что ты в отчаянии… Что тебе не у кого попросить помощи.

– Послушай, милый. – Элис вдруг повернулась к нему и сказала решительным тоном. – Пообещай мне одну вещь.

– Конечно. – он уставился на нее, удивленный тем, что она по-видимому его не слушала. – Все что угодно, милая!

– Пообещай, что как только мы получим деньги, то сразу поженимся. Не станем больше тянуть. И если отец вернет мне мои сто фунтов, мы снимем комнату и станем жить вместе.

– Ну, разумеется! – он опустился перед ней на колени и, взяв ее за руки, поцеловал ее пальцы. – Как ты можешь сомневаться? Для чего же я по-твоему все это затеял? Не думай, что я не хочу. Очень даже хочу, поверь.

Элис вздохнула и запечатала письмо, чтобы бросить его в почтовый ящик по пути в госпиталь.

Миссис Кросли выслала деньги незамедлительно. В конверте оказалось пятьдесят фунтов. Грем был слегка разочарован.

– По правде говоря, милая, я думал, что они окажутся более щедрыми, – он пересчитал купюры и спрятал их в боковой карман. – Могли бы раскошелиться и не жадничать. – Но в целом он был очень доволен. Теперь у них есть деньги и немалые.

В этот же день, собравшись с духом, Элис сообщила мистеру Барнхему, что если не получит своих денег, то обратиться к адвокату, и его притянут к суду. Она с трудом выдавила из себя эти слова. Грем уверял, что надо проявить жесткость и сразу пригрозить ему, иначе не будет толку (Начнешь мямлить да размазывать и ничего не добьешься. И не поддавайся жалости. – напутствовал он, – Знаю я этих стариков!). Выслушав эту фразу, произнесенную робким, дрожащим голосом, похожую скорее на мольбу чем на угрозу, мистер Барнхем посмотрел на дочь другими глазами. Сперва он опешил и переспросил:

– Ты что же, угрожаешь мне судом? Мне, твоему отцу?!

– А что ты прикажешь делать, если от этих денег зависит моя дальнейшая жизнь? – голос Элис упал до шепота, ей стало страшно от собственной дерзости.

– Может быть, лучше попросишь своего разлюбезного… уж не знаю, как там его… – мистер Барнхем раздраженно взмахнул рукой.

– Грем, папа, его зовут Грем! Я тебе тысячу раз говорила! – стоило старику затронуть Грема, как она забыла о жалости, и голос ее окреп.

– Так может быть попросишь его пойти поработать?

– Довольно, папа. Это бесполезный разговор. – Элис теперь была непреклонной и добавила твердо. – Мне нужны мои деньги.

– Вот значит как. – мистер Барнхем с трудом поднялся со своего кресла и подошел к дочери. Он покраснел и насупился. – Решила, значит, засудить родного отца. Ну что ж, я не дам тебе так опозорить меня на старости лет. Ты получишь свои деньги. Немедленно. Но для начала я бы хотел сделать кое-что, чтобы ты запомнила это, как родительское благословение… – и он размахнулся и влепил Элис пощечину такой силы, что у нее зазвенело в голове, и посмотрел на нее с отвращением. И всегда потом смотрел только так и никак иначе, до тех пор, пока Элис Барнхем не покинула родной дом навсегда.

Зато теперь в кармане у Грема лежало сто пятьдесят фунтов. Он был доволен и весел. Настроение его заметно улучшилось. Он сводил Элис в кино, потом на вечернее представление, они несколько раз ужинали в маленьком ресторанчике с забавной вывеской. А Элис, видя как он достает деньги, доставшиеся ей ценой таких унижений, и без всякой жалости платит ими за билеты, за ужин, за коробку конфет, за новую шляпу для себя, не получала от этих маленьких удовольствий никакой радости. Тем более, что не смотря на уговор, он так и не заговорил о свадьбе, а Элис не хотелось на него наседать. Было что-то унизительное в том, чтобы вручив ему деньги, принуждать его к женитьбе. Как будто она покупала его свободу. И она молчала и вздыхала украдкой.