Русский тоталитаризм. Свобода здесь и сейчас - Дмитрий Шушарин

У детей российской элиты появилась задача интеграции в элиту мировую, понимаемая как легализация за рубежом того, что нажито непосильным трудом по освоению российского бюджета. Но это идет параллельно с продвижением их в государственных и окологосударственных корпорациях. Все разговоры о «национализации элит» (совершенно безграмотный термин) так разговорами и остались. При этом прогрессивная общественность не понимает, что появление номенклатурных династий не повод для возмущения. Совсем наоборот – причина порадоваться.

Это очевидный признак стабильности, консолидации и консенсуса новых элит, избежавших большого террора, то есть уничтожения поколения победителей вместе с семьями и огромным числом людей, становящихся жертвами вертикально организованного террора. И пока это существенное отличие нынешнего политического режима не только от советской модели, но и от всей русской традиции.

Другое дело, что династии прослеживаются только в десятке-другом неократов. А вот судьба миллиардных состояний, огромных корпораций, как и перспективы бизнеса помельче, пока непонятны. Там более вероятен вечный передел.

Глава II. Я люблю тебя, власть

«Ступайте царствовать, государь»

За короткое время мы наблюдали, как власть делала ставку сначала на детей предместий и спальных районов и почти одновременно на хипстеров. Консумизм, утилитаризм, прагматический патриотизм (добиваюсь успеха вместе со страной) казалось, победили. Руководили всем этим ценители Миро, французских вин, кокаина, высокой моды и высокой кухни, богемных дам, нежных мальчиков и брутальных мужчин.

Нельзя сказать, что верх взяли любители Шишкина и Айвазовского, водки и, в лучшем случае, вискаря, шашлыков и глупых блондинок. Таких, конечно, во власти хватает, но в том, что касается внутренней политики, все не так просто и грубо. Верх взяли более прагматичные, скромные и эффективные менеджеры, нежели богемный Сурков, который из обоймы не выпал, но прежний блеск потерял. Молодежь выпала из поля зрения политиков, стала никому не нужна, точнее не нужна в столь массовых масштабах. Работа с ней продолжалась и к 2016 дала результаты. Осенью – пока единично, для изучения реакции – началось очищение вузов от непатриотически настроенных преподавателей46. Технология старая, описанная у писателя-оборотня Юрия Трифонова в «Студентах», удостоенных сталинской премии, сочувственно, в «Доме на набережной», почитаемом прогрессивной общественностью, с осуждением. Во времена лояльного консумизма и прагматического патриотизма министерство правды почти не взаимодействовало с министерством любви. Как уже было показано, постепенно ситуация менялась – карательная составляющая, институциональная и внеинституциональная, стала играть все более важную роль.

Партия Шишкина и водки требовала радикального обновления элиты. Ее требования были сформулированы националистами, близкими силовикам и ВПК летом 2007 года, к концу второго президентского срока Путина. Тогда на них не обращали должного внимания, но спустя семь-восемь лет тогдашние почти оппозиционные деятели стали озвучивать почти официальную позицию действующей власти.

Началось все с печальной даты – семидесятилетия того, что принято называть большим террором или «тридцать седьмым годом». То есть того самого периода в построении советского государства, когда репрессии добрались до политической элиты. Первый звонок прозвучал в мае. Это была анонимная публикация, разошедшаяся по интернету:

«Можно, при желании, восторгаться этими расправами и утверждать, что „всех расстреляли правильно“, а сейчас нам нужна „смена элиты и новый 37-й“. Проблема в другом, чтобы такой „37-й“ мог случиться – и не в форме расправ и расстрелов, а хотя бы в форме освобождения от своих постов заворовавшихся чиновников, некомпетентных бюрократов и прочих, в стране должна быть не атмосфера недовольства и брюзжания, а напротив – атмосфера национального успеха. Только успех дает государству право и на справедливость и даже на большую несправедливость47».

Четко, ясно, недвусмысленно все было сформулировано в выпуске газеты «Завтра» 14 августа 2007 года48. Вся вторая полоса:

«[битая ссылка] Элиты – на выход!»: «С вещами будет этот выход или без, но то, что такую команду, по большому счету, все ждут и все к ней готовы, никакого сомнения лично у меня не вызывает».

«[битая ссылка] Чистка кадров»: «Если смена идеологии в макроэкономике состоится, то неизбежной станет чистка кадров на всех уровнях власти. Не видать России ни роста благополучия граждан, ни научно-технического прорыва, пока погода в государстве будет зависит от чиновников ельцинской породы».

«[битая ссылка] Сквозь мутное стекло»: «Новый 1937 год вполне может обойтись без крови и насилия, если не называть насилием массовое смещение с хлебных должностей на ТВ, в прессе и в аппарате культуры».

[битая ссылка] «…И легендарная»: «Очень скоро Россия потеряет национальную армию и превратится в рыхлое беззащитное территориальное образование, не имеющее будущего. И тот, кто не желает видеть это, либо бездумный глупец, либо участник этого преступления. Эта мёртвая элита должна быть безжалостно зачищена. На её место должны прийти офицеры, сделавшие карьеру не через „заносы“ долларовых взяток в кабинеты кадровиков, а выросшие на поле боя, крещёные огнём и кровью».

«[битая ссылка] Урок Петра и Сталина»: «Без 1937-го был бы невозможен 1945-й. Каждый раз взамен старого, прогнившего и неадекватного слоя русские правители выдвигали новых людей».

«[битая ссылка] Методики смены»: «Прорыв России из нынешнего «униженного и оскорбленного» состояния к новому системному бытию не может состояться без кардинальной смены «элит».

Это все о том, что надо. А на первой полосе – о том, что уже есть.

«[битая ссылка] Тихая война Путина»: «представители преступных сообществ глубоко проникли в органы власти и других субъектов Федерации».

Это ж троцкисты-бухаринцы в каждой парторганизации. И далее – весьма познавательная подборка фактов по уголовным делам в регионах. Действительно, что было, то было: с начала года было смещено семь губернаторов, то есть столько, сколько за предыдущие два года. Начались разговоры о волевой трансформация региональных элит.

Среди публикаций на второй полосе «Завтра» была еще одна:

«[битая ссылка] Народ и партия отдельны»: «Партийная модель бесполезна при решении стратегических задач. Ведь партийность – это доминация (sic!) части над целым. Страна, находящаяся в поиске цельности, менее всего нуждается в партийной лихорадке».

Это было первое предупреждение партии власти – «Единой России». Те, кто был знаком с классическим трудом Арендт, понимали: следующий шаг – создание тоталитарного движения.

Одновременно с этим явным стал конфликт внутри силовой элиты. Случилось невиданное – руководитель одного из чекистских ведомств, лично близкий Путину человек, выступил в прессе с критикой сложившейся внутрисословной ситуации.

Статья главы Ронснаркоконтроля Виктора Черкесова, опубликованная в «Коммерсанте»49, комментировалась весьма активно. Обсуждалось противостояние различных спецслужб, которое, собственно, новостью не было. И статья справедливо была названа «челобитной». Становилось ясно, что в стране осуществляется переход к бессрочному правлению человека, имя которого всем известно. Но сколько ни называй его национальным лидером, так просто им не стать. Возник вопрос о том, как словесно будет оформляться план Путина по установлению режима единоличной власти. Тогда и появилась статья Виктора Черкесова с изложением основ чекизма.

Это не набор словесных клише, это не то, с чем национальный лидер может обратиться к нации. Напротив, это напоминание о том, что такое обращение излишне. Никакой национальной и государственной идеи. Вместо нее – идея трайбалистская, племенная.

По мнению автора, главная историческая миссия будущего бессрочного правителя России – сплочение чекистского племени. Причем оно не именовалось, скажем, «хребтом нации». Райтеры Виктора Черкесова предложили ему озвучить вполне пыточно-застеночное клише: чекистский крюк, на котором повисло постсоветское общество. Общество – это вообще нечто неживое, туша какая-то. И, конечно, все, что было в начале девяностых, то есть становление новой российской государственности, было представлено как «полномасштабная катастрофа».

Таким образом, чекизм, в трактовке тех, кто готовил эту статью, и в изложении главы Роснарконтроля, являлся идеологией антигосударственной. Это даже не концепция корпоративного государства. Это, повторю еще раз, трайбалистское мышление.