Факел Геро (СИ) - Астрович Ната

Роду, как обычно, заботы дома не касались. Пока все трудились, она сидела со свитком или прогуливалась в тени деревьев. Семела решила не тратить время на споры с дерзкой девчонкой, тем более по слухам, её брат, вождь керкетов, вот-вот должен был прибыть в Прекрасную Гавань, чтобы выкупить сестру. «Когда она нас покинет, я в благодарность принесу Артемиде* жертву», — поклялась служанка.

2.

В тот день Семела как обычно возвращалась с агоры в сопровождении одной из рабынь. Девушка с трудом несла тяжёлую корзину с продуктами. Занятая своими мыслями женщина не обращала внимания на пыхтевшую от усилий помощницу. Не дойдя немного до поворота на свою улицу, Семела остановилась, а рабыня со вздохом облегчения поставила корзину на землю.

— Дальше пойдёшь сама, — сказала ей Семела. — Дорогу помнишь?

— Да, госпожа.

— Дойдёшь до калитки и будешь ждать меня там.

— Слушаюсь, госпожа.

Постояв немного и убедившись, что рабыня свернула в нужный проулок, Семела направилась к дому госпожи Исмены. Старая служанка знала, что хозяйка не любит, когда к ней приходит кто-нибудь из школы, обычно она сама выбирала время, чтобы проведать воспитанниц. Но дело не терпело отлагательств, и Семела надеялась, что госпожа не рассердится на неё.

Быстрым шагом хозяйка дома вошла в комнату. Она была в свободном домашнем платье. Волосы, заплетённые в косы и уложенные вокруг головы, придавали женщине царственный вид. Опасения Семелы оказались напрасными — Исмена не только не рассердилась на свою служанку за внезапный визит, но, казалось, ждала её. Исмена дома принимала Семелу в те же покоях, что и в первый раз. Не предложив своей гостье присесть, Исмена выпалила:

— Ты уже знаешь о ней?

— О ком, госпожа? — не поняла Семела.

— О Пирре!

— О Пирре?

— Да! О нашей Пирре! Ну же, Семела! Та рыжая девчонка, что была нашей самой первой воспитанницей. Помнишь, как мы с ней намучились?

— Конечно, госпожа, припоминаю. Дикарка из племени скифов, рыжеволосая и кожа вся в веснушках, её увезли куда-то на Крит.

— Нет, на Эвбею.

— Что же с ней случилось? Почему вы о ней вспомнили?

— Она вернулась, сейчас она здесь, в Прекрасной Гавани.

— Надеюсь… она не сбежала от своего господина? — осторожно спросила Семела.

— О нет! Она теперь свободна и богата. Все мужи города бьют поклоны у её ног. Говорят, молодой отпрыск одного очень богатого семейства просто сходит от неё с ума. Осыпал золотом с головы до ног и утверждает, что она на самом деле ожившая золотая статуя.

Семела вгляделась в лицо Исмены. Уж не жалеет ли бывшая гетера о привольной и весёлой жизни? Но хозяйка дома тут же развеяла подозрения Семелы, заговорив о другом:

— Пирра в городе давно, но так и не соизволила прийти ко мне, — обиженно проговорила Исмена, — а ведь благодаря мне… — Женщина посмотрела на Семелу и исправилась: — Благодаря нам, она живёт, как царица. Где бы оказалась эта скифянка, если бы я не купила её, не воспитала? Кочевала бы по степи в своей провонявшей дымом кибитке да терпела бы грубости от своего дикого муженька. Неблагодарная!

— Да, госпожа, — поддакнула Семела, думая о своём.

Она хорошо помнила Пирру, как, впрочем, и остальных воспитанниц, покинувших школу гетер и отправившихся в чужие земли к своим новым хозяевам. Исмена старалась не оставлять своих выпускниц в Прекрасной Гавани и даже в Таврике. О судьбах уехавших девушек Семеле ничего не было известно, и вот одна из них вернулась…

Служанку смущало негодование Исмены. Её госпожа всегда считала нужным скрывать, что школа принадлежит ей. С чего вдруг она бранит Пирру? Неужели тщеславие превысило осторожность?

— Для школы большая польза, если бы в городе узнали, что Пирра наша воспитанница, но с другой стороны…, неизвестно как поведут себя родственники моего покойного мужа, вдруг они наговорят чего-нибудь моему мальчику или того хуже, запретят ему приходить ко мне?

Исмена продолжала расхаживать по комнате, сетуя на то, что не может открыто гордиться своими успехами. Наконец, она умолкла и остановилась у раскрытой двери, ведущей на небольшую террасу. За ней начинался великолепный сад с цветниками, лужайками и плодоносными деревьями. Исмена тратила большие деньги на поддержание сада в таком же идеальном виде, что был при жизни её супруга.

Пока хозяйка дома любовалась садом, Семелу одолевали сомнения. Она вдруг поняла, что не хочет сообщать Исмене новость. Возможно, впервые в жизни женщина осознала, что несёт ответственность за судьбы своих воспитанниц. Догадывалась, почему Пирра не хочет видеть прежнюю хозяйку.

Юная дикарка, вырванная из привычной жизни, отчаянно сопротивлялась, попав в школу гетер. Отказывалась есть непривычную еду, спать на непривычной постели, носить чужую одежду, произносить непонятные слова.

Исмена запрещала бить своих воспитанниц. Не из-за жалости, а потому что боялась испортить их внешний вид. Для усмирения непокорных использовались иные методы. И если Исмена гордилась триумфом бывшей ученицы, то Пирра помнила, через какие унижения и страдания ей пришлось пройти.

Пока Семела размышляла, как ей распрощаться с хозяйкой дома, Исмена вырвалась из раздумий и спросила:

— Что за дело привело тебя ко мне, Семела?

— У меня для вас важная новость, госпожа, — нехотя вымолвила женщина.

— Говори.

— Была сегодня на агоре и встретила там Бута.

— Тот торговец, у которого мы купили Левкею?

— Да, госпожа, это он, — подтвердила служанка.

— Ну и что этот Бут? — спросила Исмена, усаживаясь в кресло. — Хочет предложить нам что-то из своего товара?

— Нет, госпожа, он расспрашивал меня о Роде.

— Рода? Зачем она ему?

— Спрашивал, какую цену вы за неё хотите, госпожа.

— Ты сказала ему, что её собирается выкупить брат?

— Сказала, госпожа. Он очень сожалел, что эта девушка не продаётся. У него есть покупатель, готовый заплатить хорошие деньги.

— Он может выбрать любую другую, — заметила Исмена.

— Я сказала ему об этом, госпожа, но ему нужна именно керкетская девушка.

— Не понимаю…

— У одного из его клиентов недавно случилось горе. В родах умерла его любимая наложница, керкетская красавица, которую он купил несколько лет назад на невольничьем рынке.

— А! Теперь понятно. Этот человек хочет новую наложницу, и она должна быть из керкетского племени.

— Вы всё правильно угадали, госпожа, — покивала Семела.

— Жаль! Я уже пообещала брату Роды, что верну ему сестру, как только он заплатит выкуп.

— Ну что ж, госпожа, если вы всё уже решили…

— Интересно, сколько Бут готов был заплатить за нашу Роду? — перебила её Исмена.

Сомнения терзали Семелу, но она все же решила, что Исмена рано или поздно узнала бы о предложении Бута. Оно было очень щедрым, и не нужно быть Мойрой, чтобы догадаться как поступит хозяйка школы.

Утешало, что в этой сделке есть внушительная доля для самой Семелы. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова, словно железная рука сдавила ей горло. Женщина закашлялась.

— Что с тобой Семела? Ты не здорова? — спросила Исмена. — Присядь, — она указала на кресло.

Сидя в кресле, Семела медленно приходила в себя. Краем накидки вытерла вспотевший лоб, перед глазами неожиданно возникла рука с чашей. Женщина подняла голову и увидела рядом с собой рабыню, которая и протягивала ей серебряный килик.

Старая служанка удивилась, что даже не заметила, как хозяйка дома подозвала девушку и приказала подать Семеле вино. Вино оказалось таким терпким, что она поперхнулась. Да что это с ней такое? Она бросила осторожный взгляд на Исмену, не рассердилась ли на неё госпожа за эту немощь. Но Исмена, прежде такая нетерпеливая, ждала, когда её служанке станет лучше.

— Как ты, Семела? — участливо спросила женщина.

— Благодарю, госпожа. Полегчало. Я, наверное, пойду, не буду вас задерживать.

— Ты так и не ответила на мой вопрос.