Всё по-взрослому - Валерий Столыпин

на хлеб новую порцию горчички, — а он ничего, симпатичный, в такого и влюбиться не грех.

Приятно расползающаяся по внутренностям теплота располагала к благодушию. Захотелось помечтать.

Юноша был поджар, в меру строен, приятен наружно, опрятен.

— Года на три старше. Четвёртый курс, не меньше. Одежда ладно сидит. Интересно, о чём он думает, чего хочет?

Зойка выпрямила спинку, приосанилась, наклеила на лицо улыбку.

Тщательно вымакав хлебом сметану, Зойка задумалась. Ложки на раздаче так и не появились. Блины и запеканку можно есть руками, не привыкать: вытрет потом платочком и всё. А как есть картошку-размазню?

Юноша поедал девушку зачарованным взглядом, погружаясь все глубже в некое подобие гипнотического транса.

Услужливое воображение рисовало Зойке, утолившей первые, самые мучительные позывные голода, настроившейся на продолжение пиршества, стройный ряд живописных романтических картинок: она и он! Под ручку. Нет, в обнимку. И цветы, цветы. Много.

— Небось, на лёгкую победу рассчитывает. Я не какая-нибудь, у меня тоже есть самолюбие, достоинство. И гордость. Пусть сначала в любви признается, поухаживает! Любовь — дело серьёзное. Спешить никак нельзя.

Ждать, когда кто-то освободит ложку, не было сил. В конце концов, картошку с подливкой можно слизывать прямо с тарелки, а губы вытирать хлебным мякишем.

— Чего он сидит просто так, ничего не ест, — мелькнуло в голове, — зачем пришёл, неужели из-за меня? Хоть бы хлебушка пожевал, чтобы не смущать.

Зойка наклонилась над тарелкой, лизнула пюре, вгрызлась в тефтелину, исподлобья глядя на воздыхателя, открывшего в недоумении рот, представила, как неприглядно выглядит со стороны; выпрямилась, манерно возвысилась над действительностью, сделав серьёзное лицо, взяла двумя пальчиками с оттопыренным мизинцем ломтик хлеба и утёрлась, понимая, как комично выглядит подобный нарочитый аристократизм.

— Ха, не нравится — не смотри, — одними глазами выговорила она заинтригованному зрителю, которого успела, изобретательно фантазируя, повести под венец, уточняя по ходу сценария фасон нарядов, число приглашённых и множество сопутствующих деталей счастливой семейной жизни.

Юноша сделал глотающее движение.

— Не облизывайся! Меня ещё завоевать нужно, вот, — пеняла она безмолвному собеседнику, не догадывающемуся, какой откровенный диалог ведёт с сидящей напротив девицей.

Собеседник округлил глаза, когда Зойка подняла тарелку, запихивая остатки горячего блюда в бездонный рот.

Девушка блаженно улыбнулась, свернула блин, вытерла им губки. Она знала, их изящный изгиб великолепен. Даже мамка порой говорила, — Зоенька, какая ты у меня прелесть. Счастья своего не ведаешь. Не представляешь, какие у тебя изумительные поцелуйные губки. Завидую твоим женихам.

Следующий блин в два укуса исчез в ненасытном чреве. Плотоядно прищурившись, Зойка посмотрела на запеканку. Это лакомство она будет смаковать элегантно. Место в желудке есть. Когда ещё придётся вкусить шедевры кулинарии. На сегодня всё. Разве что чайку удастся у девчонок выпросить.

Созерцание творожной запеканки, щедро политой киселём, добавило позитива. Теперь спешить некуда. Учить перед самым экзаменом нет смысла. Нужно успокоиться, настроиться на успех. Что-то она всё-таки знает, остальное можно вычислить при помощи логики. Важно не завалить, чтобы не остаться без стипендии.

Зойка сыто икнула, опомнившись, что сидит не одна, закрыла изящной ладошкой рот, — извини-те, вырвалось. Меня Зоя зовут.

— Вадим. Нестеров. Простите, можно…

— Давайте я сначала закончу трапезу, потом поговорим.

— Но я… простите, ради бога… хотел попросить…

— Я девушка скромная, на свидания с первым встречным не хожу. Хотя, если честно, вы мне симпатичны. Но, нельзя же, так сразу, с места в карьер. Существуют приличия. Всё-таки я девушка.

— Видите ли, даже не знаю, как сказать. Не могли бы вы… разрешить мне доесть вашу запеканку!

— Запеканку?

— Именно. Я два дня ничего не ел.

— Перед вами целая тарелка хлеба. И горчица.

— Неудобно, я ведь ничего не приобрёл. Что обо мне подумают!

Зойка с вожделением посмотрела на десерт. Расставаться с мечтой ой как трудно. Но ведь она сама пятнадцать минут назад умирала от голода.

— Бери-те, мне совсем не жалко. Да я уже и наелась. Сама хотела предложить. А где вы учитесь?

— В политехе. Четвёртый курс. Меня степухи лишили. Не смотрите так. Пожалуйста. Мне и без того стыдно. Можно я вас после провожу? Хочу знать, как вас потом найти.

— Типа, дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде?

— Я ведь не просто так к вам подсел. Давно хочу познакомиться.

— Не дурочка. Догадалась.

Мы всё исправим

Убежит молоко черёмухи,

и душа босиком убежит

по траве, и простятся промахи

ей — за то, что не помнит обид.

И очнётся мечта-заочница,

и раскроет свою тетрадь…

и не то чтобы жить захочется,

но расхочется умирать.

Вера Павлова

Чего ей на самом деле хочется, даже тщательно сосредоточившись, Анастасия Аскольдовна никак не могла внятно сформулировать. Желания порой переполняли настолько, что справиться с их потоком и видовым разнообразием не хватало сил.

Счастье, само собой, необходимо каждому. Кому же не хочется испытывать бесконечную сладость безмятежного наслаждения всегда и сколько хочется?

О большой и страстной любви девушка мечтала непрерывно, даже во сне: нежные нескромные прикосновения, ласковый шёпот, волнующую близость, неисчерпаемый шквал сокровенных переживаний, предвкушение заманчивого будущего и беспечного настоящего старательно притягивала буйным воображением.

Расскажи кому, какие эмоции Асенька испытывает, стоит лишь глаза зажмурить: она, он и такое, такое! Особенно, если на берегу океана, где-нибудь в диковинных тропических широтах. Чтобы ни о чём, кроме наслаждения чувственным общением, не заботиться, чтобы всё включено и всё оплачено, хотя бы посредством любовной магии или духовной материализации. Без разницы, лишь бы сбывалось.

Почему нет? В приключенческих романах ещё не то случается.

Ещё хочется прожаренной до ломкого хруста картошечки с копчёной скумбрией, мяса с белыми грибами в сметанном соусе в керамическом горшочке, холодной бодрящей шипучки с веселящими пузырьками, малинового желе с жарким поцелуем.

От одного упоминания того и другого, и третьего, слюнки текут, несказанное блаженство не просто чудится, волной неземной эйфории по всему телу разливается. Хочется всего и сразу. И не только этого. Одеться, например, как новая жена влюблённого шейха.

Но мечты и грёзы, душевного томления, увы, не гасят. Откроет глазки — кругом беспросветная серость: средств ни на что не хватает, респектабельные магнаты и влюбчивые аристократы вне зоны доступа. Счастья в обозримом пространстве вовсе не видать.

А картошечка — вот