Окно в вышине - Рэймонд Чандлер

Смеркалось. Шум машин на улицах постепенно затихал. Из открытого окна повеял ветерок, который еще не стал ночным и прохладным, а был теплым от накаленных за день стен и тротуаров. Он принес с собой запахи уставшего, затихающего дня, запах пыли и автомобильных выхлопов, слабый запах пищи из множества ресторанов и, наконец, очень-очень слабый (вы смогли бы его различить, если бы у вас был нюх, как у охотничьей собаки) запах эвкалиптов, растущих в районе холмов за Голливудом, в том районе, где живут богачи.

Прошло минут десять, я сидел и курил. Раздался стук в дверь, я поднялся, открыл дверь и впустил в комнату мальчика в фирменной шапочке, который, получив мою подпись, вручил мне маленькую квадратную коробочку со стороной в два с половиной дюйма. Я дал ему десятицентовик и слышал, как он, насвистывая, шел по коридору к лифту.

На бумажке, привязанной ниткой к коробочке, крупными печатными буквами были написаны чернилами мое имя и адрес. Я перерезал нитку и развернул тонкую оберточную бумагу. Под ней оказалась коричневая картонная коробочка, со штампом «Сделано в Японии». В таких коробочках продаются в японских лавочках вырезанные из нефрита фигурки животных. Сняв крышку и вынув из коробочки бумагу и вату, я увидел на дне сияющую, новенькую золотую монету размером в полдоллара. На монете был выбит орел с распростертыми крыльями и щитком на груди. На его левом крыле стояли инициалы Е.В., по краю монеты шла надпись: Е PLURIBUS UNUM, а внизу стояла дата — 1787.

Я положил монету на ладонь. Монета была тяжелой и холодной, но ладонь у меня вдруг почему-то вспотела. На другой стороне монеты были изображены восходящее или заходящее солнце над цепью гор, два круга дубовых листьев, по краю шла еще одна латинская надпись: NOVA EBORACA COLUMBIA. EXCELSIOR, а в самом низу маленькими буквами было выбито БРАШЕР. Итак, я держал в руке дублон Брашера.

В коробочке больше ничего не было, на оберточной бумаге тоже. Надпись чернилами мне ни о чем не говорила, и невозможно было догадаться, кем она написана.

Я достал пустой кисет, наполнил его до половины табаком и, завернув монету в бумагу и перевязав резинкой, опустил ее в кисет и засыпал сверху табаком. Застегнул на кисете застежку-молнию и положил его в карман. Убрав коробочку, оберточную бумагу, нитку и бумажку с надписью в футляр, я взял телефонную трубку и набрал номер Илайши Морнингстара. Восемь раз я набирал его номер — к телефону никто не подходил. Этого я совсем не ожидал. Я положил трубку, и достав телефонную книгу, поискал в ней домашний телефон и адрес Илайши Морнингстара. Его не было ни в самом Лос-Анджелесе, ни в близлежащих городах. Достав из ящика письменного стола кобуру и повесив ее на плечо, я положил в нее свой кольт-0,32 и встал. Надел пиджак и шляпу, закрыл окно, убрал бутылку и, погасив свет, собирался уже запереть офис, как телефон зазвонил.

Мне почудилось, что он звонит как-то особенно зловеще. Я стоял один в темной тишине офиса и смотрел на яркую неоновую надпись за окном, собранный, готовый ко всему. Пыльный, нежилой запах, тишина в офисе и коридоре, и только телефон звонит тревожно и настойчиво.

Я вернулся к письменному столу и снял трубку. В трубке раздался щелчок, гудение и ничего больше. Я стоял и ждал в темноте, с трубкой, прижатой к уху. Потом опустил ее на рычаг и стоял, опершись одной рукой на аппарат, а другую все еще не отнимая от трубки. Сам не знаю, чего я ждал.

Телефон зазвонил снова. Что-то сдавило мне горло, я снял трубку и поднес к уху. Трубка молчала. Не произнося ни слова, разделенные расстоянием, мы оба чего-то ждали.

Прошла, казалось, бездна времени, и вот из трубки донесся слабый, бесстрастный, лишенный оттенков голос:

— Ох и худо же будет тебе, Марло.

Опять щелчок и гудение в трубке. Я запер офис и вышел.

12

Я отправился на запад, вдоль Сансет, бесцельно исколесил несколько кварталов, уже не обращая внимания, следит за мной кто-нибудь или нет, и остановившись возле аптеки,[8] зашел позвонить. Опустив пятицентовик и набрав ноль, я назвал телефонистке номер в Пасадене и спросил, сколько монет надо опустить. Она ответила, я бросил монеты и стал ждать.

Резкий, неприятный голос:

— Это дом миссис Мердок.

— Это Филип Марло. Попросите, пожалуйста, миссис Мердок.

Немного погодя я услышал чистый, нежный голосок.

— Мистер Марло? Миссис Мердок сейчас отдыхает. Не могли бы вы сообщить мне, в чем дело?

— Зачем вы ему рассказали?

— Я… Кому?..

— Да этому чокнутому. Вы еще его платком утирались.

— Как вы смеете?

— Ну ладно, — сказал я, — соедините меня с миссис Мердок, мне очень надо.

— Хорошо, я попробую.

Наступившая тишина тянулась довольно долго. Я представил себе, как они подняли ее с постели, вырвав из ее могучей пасти бутылку. Вдруг в трубке раздался такой грохот, словно от мчащегося в туннеле товарного поезда. Это она прочистила горло.

— Это — миссис Мердок.

— Миссис Мердок, вы могли бы опознать ту собственность, о которой мы говорили сегодня утром? То есть, могли бы вы отличить ее от других, подобных ей?

— А что, есть еще и другие?

— Обязательно. Десятки, сотни, насколько мне известно. По крайней мере десятки. Конечно, я не знаю, где они находятся.

Она закашлялась.

— В таком случае я не уверена. Хотя при определенных обстоятельствах…

— Миссис Мердок, дело в том, что идентификация предмета, по-видимому, связана с историей его приобретения. Во всяком случае такой рассказ очень помог бы.

— Да. Весьма возможно. И вы знаете, где этот предмет находится?

— Морнингстар утверждает, что он его видел. Ему даже предлагали его купить, как вы и предполагали. Но он не купил. Утверждает, что это был мужчина. В данном случае это не важно, так как личность, которую он мне описал, либо вымышлена, либо это совершенно случайный человек. С предложением могла придти и женщина.

— Ну что ж, сейчас это уже не важно.

— Не важно?

— Да. Что у вас еще?

— Хотел спросить, не знали ли вы молоденького блондина по имени Джордж Ансон Филипс? На нем коричневый костюм и темная шляпа с яркой лентой. Назвался частным детективом.

— Нет. А в чем деле?

— Не знаю. Он как-то вписывается в картину. Мне кажется, что это именно он хотел продать тот предмет. Морнингстар пытался дозвониться до него, после того как я ушел. Я подслушал их разговор в офисе.

— Что-что?

— Подслушал.

— Мистер Марло, пожалуйста, не надо острить. Ну, что там у вас еще?

— Да вот еще что, я договорился с Морнингстаром, что заплачу за… за предмет тысячу долларов. Он обещал купить его за восемьсот…

— Позвольте вас спросить, где вы найдете такие деньги?

— Ну, пока это только пустой разговор. Этот Морнингстар стреляный воробей, и, если не намекнуть на деньги, он и разговаривать не станет. Кроме того, может быть, вы хотели бы вернуть этот предмет даже такой ценой. Не думайте, что я пытаюсь вас убедить, в том, что это лучший способ. Вы всегда можете обратиться в полицию. Но если по каким-нибудь причинам вы этого не желаете, то единственная возможность получить предмет — это заплатить за него.

Я бы мог так распространяться до бесконечности, сам не зная, что же еще я могу сказать, но она грубо оборвала меня.

— Мистер Марло, теперь в этом нет совершенно никакой необходимости. Я прекращаю дело. Монета мне возвращена.

— Будьте добры, подождите минутку, — сказал я.

Я положил трубку на полочку и открыл дверь телефонной будки, чтобы глотнуть воздуха, точнее той смеси, которая в этой аптеке зовется воздухом, и быстро огляделся. Никто не обращал, на меня внимания. Аптекарь в бледно-голубом халате болтал о чем-то с продавцом сигарет. Мальчик за стойкой мыл стаканы. Две девушки в брюках играли в пинбол.[9] Высокий сухопарый тип в черной рубашке с бледно-желтым кашне на шее листал журналы возле стеллажа. Похоже, он не был вооружен. Закрыв дверцу телефонной будки, я взял трубку и сказал:

— Извините, мешал один тип. Теперь все в порядке. Итак, вы сказали, что вам ее вернули. Как это произошло?

— Надеюсь, что это вас не слишком разочарует, — сказала она своим не терпящим возражений баритоном. — Видите ли, из-за некоторых осложняющих обстоятельств я еще не решила, как мне быть. Позвоните мне домой завтра утром. В случае, если я все-таки решу прекратить дело, полученный вами задаток будет платой за ваши труды.

— Позвольте мне уточнить, — сказал я. — Вы действительно получили монету обратно? Может быть, вам только обещали ее вернуть?

— Нет, нет. Я ее получила. И я очень устала. Так что, если вы…

— Миссис Мердок, одну минуточку. Все не так просто. Тут произошли кой-какие события.

— О них вы расскажете мне завтра утром, — сказала она резко и положила трубку.

Выйдя из будки, я негнущимися, дрожащими пальцами закурил сигарету и прошелся по аптеке. Аптекарь стоял один. Нахмурившись, он сосредоточенно затачивал карандаш маленьким ножичком.