Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Ведь с тех пор, как я свои романсыПеред толстосумами запел,Мощью налились мои финансыИ в любви я тоже преуспел.

В ходе заграничных сабантуевДля буржуев стал я как родняИ теперь все отпрыски буржуевКак один похожи на меня.

Ибо много взглядов изучающихЯ поймал на кипрских берегах,Ибо много дамочек скучающихВ наших обеспеченных кругах.

Ибо я в их жаждущие душиПроливал любви волшебный яд…И к тому же вылечил я ушиИ они уж больше не болят.

* * *

Ты зря так чванишься, девчонка,Тем, что живешь, ни с кем не спя,И тем, что девства перепонкаЕще цела внутри тебя.

Ты думаешь – твоя промежностьЕсть неприступный бастион,Но торжествует неизбежность,И рок не ведает препон.

Я сам немолод, и недавноШестой десяток мне пошел,Но я брожу, подобно фавну,Близ детских садиков и школ.

С собой для угощенья детокИмею я кило конфетИ высоко ценю нимфеток,Как всякий истинный поэт.

Я подходил к тебе, девчонка,С улыбкой, полной доброты,Но прочь, повизгивая звонко,Галопом устремлялась ты.

Написанные мною книжкиЯ у твоих сложил бы ног,Но за тобой из-за одышкиУгнаться никогда не мог.

Всю нерастраченную нежностьЯ был готов отдать тебе…Но торжествует неизбежность,Не нам противиться судьбе.

Я, безусловно, не красавец,Я вислобрюх и седовлас,Но скоро явится красавец,Жестокий модный ловелас.

С татуировками на коже,С наушниками на ушах –Жестокий идол молодежи,К тебе он устремит свой шаг.

Напитком сладостным “Отвертка”Тебя он щедро угостит,В твои глаза вглядится зоркоИ моментально обольстит.

Тобою он насытит похоть,Промолвит:”Бай!” – и был таков,И будет поздно ахать, охатьИ клясть коварство мужиков.

Ходить ты будешь на уколы,А от чего – я умолчу,И станет посещенье школыТебе уже не по плечу.

Ты станешь грубой и упрямой,Полюбишь курево и хмель,И от упреков папы с мамойТебя потянет на панель.

Ты обнаружишь блох на теле,Укусы яростно скребя…Ну что ж ты медлишь, в самом деле,Ведь твой чувак зовет тебя!

Я лишь дедок чудаковатый,И, значит, говорю я вздор,А твой избранник нагловатыйУже поймал таксомотор.

Тебя в машину он посодит,И в бездну плотского грехаПоэта смех тебя проводит:“Ха-ха-ха-ха. Ха-ха-ха-ха!”

* * *

Знал я женщину. Целая папкаУ меня есть стихов про нее.Звали женщину ту Рябошапка –Так звучала фамилья ее.

Проявляла заботу большуюОбо мне Рябошапка всегда.И частенько бывало: пишу я,А на кухне уж спеет еда.

Рябошапка работала где-то,Каждый день приносила онаПосле смены большому поэтуИ еды, и чекушку вина.

Если в жизни такое случалось,Что меня кто-нибудь обижал,На него Рябошапка бросалась,И подонок в испуге бежал.

За меня Рябошапка вступаласьВ ситуации трудной любой,И хозяйством моим занималась,И снабжала хорошей едой.

Рябошапка ужасно любила,Если я ей стихи посвящал,И за это мне деньги дарила,А на них я друзей угощал.

Да, мы с ней не единожды дралисьИз-за дурости пьяной моей,Но мирились потом, целовалисьИ любились по нескольку дней.

Но давно уже нет Рябошапки,Подевалась куда-то она,И никто не приносит мне тапки,Если встать мне невмочь с бодуна.

И никто не приносит в постелькуМне с лимоном душистый чаёк,И никто мне не греет постельку,Призывая:”Смелей, старичок”.

Пронеслись те деньки золотые,И от скуки я в пьянстве погряз,Потому и прошу, молодые,Я червончик на пиво у вас.

И теперь не пишу ничего я –Очень трудно душой воспарить,Если брюхо все время пустое,Если нечего в рот положить.

Воспаряя к заоблачным высям,Глянь на дедушку, юный поэт:Мы от женщин серьезно зависим,Нам без них не летается, нет.

* * *

Мы плыли в лодочке подводнойНа полюс Северный большой,И капитана этой лодкиЯ обожала всей душой.

Но он любил меня недолго,Он скоро высадил меняНа полюс Северный огромныйСреди арктического дня.

Смотрю на снег, смотрю на льдиныИ рыбку в проруби ловлюИ молодого капитанаВсе так же искренне люблю.

Когда весна придет – не знаю,Но все равно она придет,И эта глыба ледянаяМеня по морю понесет.

Ах, глыба, глыба ледяная,Плыви скорей в Москву-реку,В Москве гуляет мой голубчик,И я скажу ему:”Ку-ку”.

А капитановой шалавеЯ дам по морде от души.Из-за нее меня покинулМой друг в арктической глуши.

Она его околдовала,А он ни в чем не виноват.Всегда такие проституткиДурачат грамотных ребят.

Таких шалав я предлагаюВсегда казнить через расстрел,Чтоб капитан подводной лодкиНа них уж больше не смотрел.

* * *

Где это было – вряд ли я отвечу:В толпе, в алкоголическом угареС тобой столкнувшись, я назначил встречуИ встретился назавтра в тихом баре.

В том баре всех твоя сразила внешность,Ведь ты очаровать меня хотелаИ юбку, открывавшую промежность,Конечно же, недаром ты надела.

Но мне в уютном баре не сиделось –Я водку поглощал с лицом бульдожьим.Мне погулять по улицам хотелось,Чтоб настроение поднять прохожим.

На улице я, будучи под газом,Чтоб развлечение доставить даме,Пел песни, открывал бутылки глазом,Ругался матом, ссорился с ментами.

Ты попыталась юркнуть в подворотню,Но я успел схватить тебя за платьеИ попросил:”Побудь со мной сегодня,Ведь в одиночку не люблю гулять я”.

Я утром в обезьяннике очнулся –Я сидя спал, ты на скамье лежала.Едва к тебе я робко прикоснулся,Вскочила ты и дико завизжала:

“Спасите! Здесь маньяк со мною рядом!Меня буравит он голодным взглядомИ осязает плоть мою тугую.Пусть он уходит в камеру другую!”

Продемонстрировать свою свирепостьМилиция у нас всегда готова,И обвинений явная нелепостьНисколько не смутила часового.

Меня он выволок из-за решеткиИ, колотя резиновой дубиной,Сказал, что разговор у них короткийС любой такой разнузданной скотиной.

Меня, красавца, короля бульваров,Унизил неотесанный охранникИ парой заключительных ударовЗагнал меня обратно в обезьянник.

С тобой я деньги пропил до копейкиИ вот в ответ с предательством столкнулся.К тебе спиною сел я на скамейке,Нахохлился, надулся и замкнулся.

Лишь в обезьяннике я понял, кто ты:Тебе присущи дерзость и вульгарность,И к развлеченьям даровым охота,И вопиющая неблагодарность.

* * *

Вот девушка. Все в ней прекрасно,Но что-то в ней все же не так.Нервозность ее и стеснительность –Ущербности явственный знак.

Ей шутки мужчин непонятныИ водку не любит она,Не хочет ни с кем целоваться,Не хочет гулять допоздна.

Все время она из компанииСтремится куда-то бежать.Гармонии в ней не хватает,И трудно ее уважать.

Но если мы волны радараНаправим на девушку ту,То в центре ее организмаПокажет радар пустоту.

Та полость в конструкции женскойОставлена вовсе не зря –Ведь это особая втулка,И ждет эта втулка штыря.

Не дело, коль в женском межножьеПодолгу живет пустота.Там штырь помещаться обязан,Входящий почти без люфта.

Самцы – инженеры природы,Не терпят они пустоты,И ходят мужчины за женщиной,И ходят за кошкой коты.

Есть люди, что всякую втулкуЗаполнят посредством штыря.На стройке они – инженеры,В постели они – ебаря.

А ежели штырь не сумеетЗаполнить весь женский проем,То вызовут мастера ПепкуС его богатырским штырем.

Заклёпывать он предназначенЛюбого отверстия ширь,А значит, на всякую втулкуНа сете находится штырь.

И ежели штырь подходящийОднажды во втулку войдет,То женского тела конструкцияЗаконченность вмиг обретет.

Возникнет сцепленье усилий,Возникнет долбящий момент,И замысел Бога откроетсяДвум особям в этот момент.

И сцепка из двух организмовЗапустит свои мощностяИ будет всю ночь вырабатыватьПродукт под названьем “дитя”.

* * *