Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

в те годы были у всех на устах, их обсуждали в публицистике, земских собраниях и правительственных комиссиях. Его программа, отражавшая чаяния либеральных кругов, получила известность и признание в обществе. Все это способствовало привлечению Николая Христиановича к государственной деятельности. Он оказался лицом к лицу с задачами, которые были поставлены на очередь отменой крепостного права, но так и не решены правительством в первые пореформенные десятилетия.

Назначение Бунге на министерский пост состоялось в момент национального кризиса, наступившего после Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Страна переживала настоящую финансовую катастрофу: бюджет сводился с огромным дефицитом, резко возрос государственный долг, курс рубля неудержимо падал. Экономика была поражена промышленным и мировым аграрным кризисами. Террор «Народной воли» вызвал в верхах настоящее смятение. Давление на правительство усиливалось и со стороны растущей земской оппозиции. Самодержавие оказалось перед дилеммой: либо немедленно выдвинуть новую программу реформ, способную увлечь общество, либо пойти на ужесточение режима. В этой ситуации преследуемый террористами Александр II предпочел первый путь.

С февраля 1880 года власть в правительстве перешла к группировке либеральных бюрократов во главе с председателем Верховной распорядительной комиссии (с августа 1880 года – министром внутренних дел) графом М.Т. Лорис-Меликовым. Он рассматривал возврат к реформаторскому курсу как единственную гарантию сохранения в России существующего строя и стал выдвигать на руководящие посты людей, солидарных с его замыслами и пользующихся доверием общества. По его рекомендации и при поддержке великого князя Александра Александровича в июле 1880 года Бунге получил должность товарища министра финансов С.А. Грейга.

В сентябре 1880 года Бунге, по распоряжению императора, составил всеподданнейшую записку, в которой наметил основные пути антикризисной политики финансового ведомства. Казалось, подобное поручение свидетельствовало о намерении Александра II сделать Бунге министром финансов. Но Лорис-Меликов спустя месяц предпочел «испросить» этот пост для своего ближайшего единомышленника – председателя Департамента государственной экономии Государственного совета А.А. Абазы, который обладал большим весом в верхах и мог оказать графу более действенную поддержку. Однако по уровню компетентности в специальных финансовых вопросах Н.Х. Бунге заметно превосходил своих коллег по либеральной коалиции: Лорис-Меликов и его окружение при подготовке преобразований старались опереться на его высокий научный авторитет.

Обновленное руководство Министерства финансов совместно с Министерством внутренних дел в ноябре 1880 года добилось отмены соляного налога; вынесло на обсуждение в Государственный совет вопрос о понижении выкупных платежей, сложении накопившихся недоимок и переводе бывших помещичьих крестьян на обязательный выкуп; приступило к упорядочению денежного обращения, выкупу железных дорог в казну и пересмотру таможенных пошлин. Но период либеральных надежд оказался кратковременным. Бомба, взорвавшаяся на Екатерининском канале I марта 1881 года, не только сразила Александра II, но и разрушила планы Лорис-Меликова и его соратников. Новый император, не склонный к реформаторским устремлениям, издал знаменитый манифест 29 апреля 1881 года о незыблемости самодержавия. Предложение Лорис-Меликова о привлечении «общественных элементов» к участию в разработке и обсуждении законов было отвергнуто. Однако самодержец во многом соглашался с инициативами, касающимися оздоровления экономики и финансов. Поэтому, несмотря на отставку ведущих либеральных деятелей с министерских постов, Н.Х. Бунге был назначен главой финансового ведомства. Немалое значение имело и личное расположение императора к Николаю Христиановичу: Александр III считал его «превосходным, благородным, без задних мыслей человеком».

Назначение Бунге в общество восприняли с воодушевлением. В этом видели признание авторитета науки и необходимости специальных знаний для руководства экономической политикой. И действительно, Николай Христианович и на министерском посту во многом оставался профессором: действовал всегда осторожно, с обдуманностью ученого, тщательно взвешивая последствия каждого шага. В чиновничьем Петербурге он выглядел инородным элементом. Современников поражали в нем глубокая интеллигентность, скромность, полное отсутствие бюрократических амбиций и склонности к саморекламе. О демократизме Бунге ходили легенды. Стремительное возвышение никак не отразилось на его характере и поведении. Он был по-прежнему прост, доступен и вежлив с любым человеком, будь то канцелярист или министр. Николай Христианович никогда не был женат и, по собственному признанию, любил «уединение среди жизни шумной». Главный казначей огромной империи отличался поразительной неприхотливостью в быту: он отказался от большей части роскошной министерской квартиры, на доклад к императору отправлялся на простом извозчике и при этом регулярно жертвовал деньги на нужды учащейся молодежи.

Новую должность Бунге принял с неохотой, сознавая всю трудность своей миссии. Деятельность эта осложнялась не только экономическим кризисом и финансовым расстройством, но и политическими обстоятельствами. Призванный из Киева для участия в преобразованиях, он возглавил финансовое ведомство в тот момент, когда с воцарением Александра III начался поворот к консервативному курсу. Самодержавие приступило к постепенному пересмотру либерального законодательства 1860-х годов. Огромную роль в верхах стал играть лично близкий к императору обер-прокурор Святейшего синода К.П. Победоносцев. Министром внутренних дел был назначен известный ретроград граф Д.А. Толстой. Апогея в эти годы достигло влияние идеолога консерватизма, редактора-издателя «Московских ведомостей» М.Н. Каткова. Ему вторила петербургская газета «Гражданин», издававшаяся кн. В.П. Мещерским – другом юности Александра III. Консерваторы выступали против искусственного «прививания» в России западного «биржевого» капитализма; проповедовали создание «национальной экономики», отгороженной от Запада высокими таможенными барьерами; выступали за усиление государственного вмешательства в развитие народного хозяйства (ужесточение контроля над частным предпринимательством, введение табачной и винной монополий, выкуп всех частных железных дорог в казну); требовали финансовой поддержки поместного дворянства и сохранения бумажно-денежного обращения.

Министр финансов понимал зыбкость своего положения. На следующий день после назначения он сказал своим знакомым: «Калоши и зонтик мои в порядке – я готов уйти отсюда каждую минуту». Старый профессор даже полностью не распаковывал чемоданы, чтобы в любой момент покинуть казенную квартиру. Он мог рассчитывать на поддержку только собственной команды, которую ему удалось собрать в финансовом ведомстве. При этом Бунге не обращал внимания на политическую «благонадежность» подчиненных – директором Департамента окладных сборов был А.А. Рихтер, в 1860-х годах скрывавшийся за границей от преследования полиции, а его заместителем – В.И. Ковалевский, два года отсидевший в Петропавловской крепости по знаменитому «нечаевскому делу». Содействие Николаю Христиановичу пытались оказывать и либеральные бюрократы, осевшие в Государственном совете после увольнения с высших административных постов.

Опираясь на своих немногочисленных единомышленников, министр финансов предпринял целый ряд реформаторских начинаний. В 1881 году были понижены выкупные платежи, а в 1882–1886 – отменена подушная подать. Переводом бывших помещичьих (1881) и государственных (1886) крестьян на обязательный выкуп было завершено дело, начатое провозглашением отмены крепостного права. В Министерстве финансов развернулась подготовка к отмене круговой поруки и пересмотру паспортного устава, сковывавшего мобильность сельского населения. В целях смягчения земельного голода Бунге предлагал облегчить крестьянам выход из общины и организовать переселенческое движение на окраины страны. Чтобы помочь крестьянам в покупке дополнительных участков земли, в