Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

верность идеалам этой эпохи. Тогда окончательно сформировались его политические убеждения, он прочно усвоил западные ценности с их гуманистической направленностью. В его воззрениях отразились особенности российского либерализма 1850-1860-х годов. Признание приоритета человеческого разума, вера в самоценность свободной личности, преданность идеям гласности и правопорядка сочетались у либералов с представлением о самобытности российской государственности и ее исключительном значении в истории России; с приверженностью монархической форме правления; ярко выраженным антирадикализмом; отказом от конституционных лозунгов (но без отрицания конституционализма в принципе).

Бунге считал самодержавную форму правления наиболее соответствующей историко-географическим условиям страны и особенностям национального самосознания. Он рассматривал абсолютную монархию как «всесословный» институт и верил в ее способность к решению назревших экономических и политических задач. Приверженность тезису об инициативной роли государства в проведении преобразований вообще характерна для либеральных кругов того времени. Вместе с тем Бунге выступал за европеизацию «верховной власти», органический синтез западных и исконно русских начал. Его политический идеал – монархия, основанная на законности, гласности и местных выборных учреждениях.

Со второй половины 1860-х годов в политике правительства усилились консервативные тенденции, и Бунге перестали приглашать в Петербург для участия в разработке реформаторских проектов. Но он находил применение своей энергии. Еще в 1862 году Николая Христиановича назначили по совместительству управляющим третьей в стране по величине и значению Киевской конторой Государственного банка. Это позволило ему на практике овладеть искусством финансовых операций и заслужить репутацию опытного администратора. По инициативе Бунге в 1868 году были основаны Киевское городское общество взаимного кредита (некоторое время он являлся его управляющим) и первый в России провинциальный акционерный банк (Киевский частный коммерческий), а в 1871 году – Киевский промышленный банк. При поддержке Николая Христиановича в городе возникло Биржевое общество (1869), которому он помог получить земельный участок и средства для строительства здания биржи. Причем сам Бунге, человек редкого бескорыстия, не принимал никакого личного участия в коммерческой деятельности. Когда в городе ввели общественное самоуправление, его сразу же избрали гласным Думы. Он с увлечением погрузился в дела городского хозяйства, председательствовал в финансовой комиссии, которой поручались составление городских смет и контроль над их исполнением. Дума неоднократно просила Бунге занять пост городского головы, но он всякий раз отклонял эти предложения, ссылаясь на занятость в университете.

Своим главным делом Николай Христианович считал изучение проблем народного хозяйства России. В своих научных и публицистических работах он много размышлял о задачах экономической политики и выдвинул ряд предложений, которые в совокупности составили комплексную программу преобразований. Для смягчения крестьянского малоземелья Бунге выступал за отмену фискально-принудительных функций сельской общины (круговой поруки крестьян в уплате податей и жестких паспортных правил), за организацию массового переселения малоземельных крестьян на окраины империи и создание мелкого ипотечного кредита. В целях облегчения финансового бремени крестьянства он рекомендовал упразднить соляной налог и подушную подать, понизить выкупные платежи и вместе с тем установить налоги на доходы от земли, недвижимых имуществ и промыслов. По его мнению, эти меры в будущем стали бы основой для введения единого подоходного налога. После освобождения крестьян остро стояла также проблема урегулирования взаимоотношений между наемными рабочими и хозяевами. Бунге предлагал принять законы об охране труда, разрешить создание рабочих ассоциаций и допустить участие рабочих в прибылях предприятий.

В целях реорганизации финансового управления Бунге считал необходимым завершить преобразования, предпринятые министром финансов М.Х. Рейтерном и государственным контролером В.А. Татариновым. Речь шла о введении единого финансового плана, обязательного для всех министерств; строгом соблюдении принципов бюджетного и кассового единства; ограничении несоразмерных с ресурсами казны ассигнований на содержание государственного аппарата; усилении контроля и гласности при осуществлении ведомственных расходов. Особое значение для стабилизации финансов Бунге придавал упорядочению расстроенного в Крымскую войну денежного обращения. В ряде статей он изложил свой проект повышения курса рубля до серебряного номинала путем извлечения из оборота неразменных на звонкую монету кредитных билетов и накопления значительного золотого и серебряного фонда.

Много места в трудах Бунге отведено проблеме соотношения частного предпринимательства и государственного участия в экономической жизни. Их автор продолжал рассматривать личную инициативу как главный двигатель прогресса. В пореформенные десятилетия выступал за отчуждение в частные руки государственных имуществ (земель, лесов, фабрик, заводов) и широкое развитие акционерного учредительства. Вместе с тем он учел отрицательные явления периода предпринимательской свободы: биржевой ажиотаж, спекулятивное грюндерство, расхищение акционерных капиталов, злоупотребление казенными кредитами, массовое разорение акционеров и вкладчиков частных банков и т. д. Больше внимания, чем прежде, Бунге начал уделять особенностям народного хозяйства России. Он пересмотрел свои прежние фритредерские взгляды и эволюционировал к умеренному протекционизму.

Как экономист Бунге стал главным образом ориентироваться на идеи теоретиков немецкой исторической школы (В. Рошера, Б. Гильдебрандта, К. Книса). Стремлению фритредеров к всемирной глобализации они противопоставляли национально-государственные интересы, критиковали А. Смита за «космополитизм», оспаривали трактовку «естественных» экономических законов как универсальных для всех стран и времен. Отвергая «абстрактную» модель, В. Рошер и его последователи выступали за «национальную» политэкономию, предметом которой должна стать хозяйственная эволюция определенного народа. Интересы нации историческая школа ставила выше интересов отдельного индивидуума и считала государственное регулирование экономики не только возможным, но и необходимым.

Эти идеи получили отражение в программе Бунге, который признал за протекционизмом «историческое значение» и высказался за таможенное покровительство отечественной промышленности. Иначе стал он подходить и к задачам развития железнодорожного транспорта. Поначалу ратуя за пробуждение «духа предприимчивости» в строительстве новых линий, к середине 1870-х он высказался за выкуп нерентабельных частных линий в собственность государства и указал на некоторые преимущества казенного железнодорожного хозяйства. Это было связано с негативными последствиями учредительской горячки, кризисным состоянием железнодорожной сети и ростом задолженности акционерных обществ Казначейству.

Рассуждая о проблемах народного хозяйства России, Бунге учитывал опыт передовых индустриальных держав. Его заслуга заключалась в пропаганде западных экономических теорий и оценке возможностей их практического применения в России. Вместе с тем он стремился к рациональному применению европейских моделей в специфических условиях отсталой страны. Направленность его программы на подъем жизненного уровня и укрепление правового статуса «низших классов» отличали ее от программных документов финансового ведомства, которые, как правило, составлялись из чисто фискальных соображений. Причины такого «народолюбия» объяснялись как гуманистическим мировоззрением, так и здравым смыслом экономиста-прагматика, понимавшего, что при нищете населения невозможно полноценное развитие народного хозяйства. По мнению Бунге, последовательная социальная политика, проводимая «верховной властью», является залогом не только экономического прогресса, но и мирной эволюции государства, лишая почвы всевозможные «разрушительные» теории.

В целом программа эта достаточно реалистична. Она соответствовала потребностям страны в корректировке законодательства 1860-х годов, так как к концу царствования Александра II стало ясно, что освобождение крестьян и другие реформы не дали ожидаемых результатов. Вопросы, поднятые в работах Бунге,