Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

Г. Слиозберг составил описание раввинов‚ которые в 1910 году приехали в Петербург на раввинский съезд. "Прежде всего рабби Шнеерсон‚ имевший огромное влияние на раввинов. Далеко не старый человек‚ он был немногословен‚ но в каждом его слове отражалась привычка властвовать над умами многочисленных масс. Тонкий политик‚ он был тверд как скала в области вопросов‚ имеющих отношение к религиозной жизни... Участвовал в съезде брест-литовский раввин Хаим Соловейчик‚ пользовавшийся огромной популярностью... Не только еврейское население‚ но и польское... считало его святым человеком и обращалось к нему за разрешением споров... Особенную прелесть представляла фигура пружанского раввина Ильи Файнштейна. Красивый старик‚ с большой окладистой‚ белой‚ как лунь‚ бородой‚ с живыми‚ умными глазами‚ он производил впечатление патриарха‚ он мало говорил‚ но каждое слово было результатом глубокой думы и искреннего убеждения. Такие раввины внушают уважение к той внутренней духовной жизни‚ которой они озарены".

В еврейских общинах существовал обычай писать для синагог свитки Торы: это считалось особо благочестивым делом. Их писали и для состоятельных жителей; даже еврейские солдаты собирали с разрешения командиров деньги, заказывали свитки Торы для солдатских синагог. Когда свиток был готов‚ его торжественно относили в синагогу‚ дописывали там последние строки и устраивали празднество. "Трудно найти дом‚ даже в какой-либо заброшенной деревушке‚ – сообщали из Литвы‚ – где не было бы шкафа с книгами‚ содержащего Талмуд‚ мидрашим и т.д. О Библии и говорить нечего… Во многих частных домах есть даже свитки Торы‚ хранящиеся в особых киотах. Я видел раз таковой в заброшенной бедной корчме‚ недалеко от Стародуба".

В еврейских общинах существовали братства по изучению Торы‚ Талмуда и книг по религиозной морали и этике. В виленской синагоге чернорабочих учение проходило по сменам‚ в ночь с пятницы на субботу: одна группа занималась с девяти вечера до полуночи‚ другая – от полуночи до трех часов ночи. В субботу после обеда они опять занимались до вечера; подобное происходило в синагогах и молитвенных домах портных, извозчиков, сапожников, водовозов. Каждый молитвенный дом содержал на собранные средства раввина и проповедника‚ не было ни одной‚ самой бедной синагоги‚ которая не имела бы своего учителя. "С зари до полночи‚ иногда заполночь‚ сидели старики и отроки‚ богачи и нищие‚ раввины и лавочники‚ каждый перед своим фолиантом‚ и нараспев‚ покачиваясь‚ повторяли священные тексты‚ упивались мудрыми толкованиями‚ опьянялись высшим разгулом духа за счет хилого и презренного тела".

Для стороннего наблюдателя эти люди не были интеллигентами в привычном понимании слова‚ и не случайно отмечено в воспоминаниях тех времен: "Интеллигент – общепринятый термин для обозначения человека просвещенного в смысле общего‚ не специально еврейского образования. Термин этот я предпочел бы выбросить из нашего обиходного языка. По истинной "интеллигентности" простой ортодоксальный еврей часто превосходит дипломированных евреев". Исследователь жизни евреев сообщал: "За знатока Талмуда, хоть бы он сын бедняка, еврейский богач выдаст охотно свою дочь и даст за нее большое приданое. Каждый гордится вступить в родство с ученым талмудистом; считают за счастие и по смерти быть погребенным рядом с прахом талмудиста, платят за это большие деньги".

"Есть в Вильно особый класс чернорабочих‚ называемых "вашовниками"‚ – писал М. Бен-Ами. – Прибывающие по реке плоты они разбивают в воде с помощью длинных топоров и огромными крючьями вытаскивают бревна на берег... "Вашовники" стоят в воде в сапогах‚ по пятнадцати часов в сутки. Сапоги от воды получают страшную тяжесть‚ ноги тоже вздуваются‚ осенью и в начале весны совершенно коченеют‚ и несчастные еле двигаются... И вот эти люди, как только освобождаются от каторжной работы‚ спешат не водочки выпить или "побаловать себя чайком" в трактире при бравурных звуках "машины"‚ – нет‚ они спешат в свой клауз. Да‚ они имеют свой собственный клауз‚ который содержат на собственные средства. Помолившись‚ они часа полтора слушают лекцию по какому-нибудь отделу религиозной науки и только тогда отправляются домой. Некоторые еще занимаются потом самостоятельно час-другой‚ и таких немало. Между ними я часто встречал людей с большими познаниями в Талмуде и Библии".

И еще из путевых очерков М. Бен-Ами: "В синагоге ни одного свежего‚ здорового‚ выражавшего бы малейшее довольство‚ малейшее удовлетворение лица! Всё это сгорблено‚ скомкано‚ исковеркано‚ изборождено глубокими‚ черными морщинами‚ измучено заботами‚ истерзано горем‚ истомлено непосильным трудом... Неужели эти люди способны еще воспринимать что-нибудь?.. Неужели эти ужасающие оборванцы понимают Талмуд‚ мидраш‚ пророков?! Да когда они этому успели научиться?! А если успели‚ как они не забыли до сих пор?.. Представьте себе французского или английского чернорабочего‚ ремесленника‚ мелкого торговца‚ читающего отцов церкви в греческом или латинском тексте. Ведь он прослыл бы истинным ученым. На него бегали бы смотреть..."

5

Для строительства синагог и открытия молитвенных домов в черте оседлости требовалось специальное разрешение губернатора‚ а вне черты – разрешение министра внутренних дел. По закону дозволялось устраивать синагоги и молитвенные дома на расстоянии не менее ста саженей от православных церквей. Время от времени полиция проверяла это расстояние‚ и если оно не соответствовало установленной норме‚ синагога подлежала закрытию. Иногда возникали споры из-за одного метра; дело поступало в Сенат‚ и государственные мужи ломали головы над тем‚ как следует замерять – от здания церкви или от церковной ограды. Критик В. Стасов писал: "Прилично ли еще и в наше время толкать подальше от церквей христианских еврейскую синагогу‚ будто евреи, и в самом деле, племя враждебное‚ гнусное‚ будто верование их – какое-нибудь верование непотребное‚ омерзительное? Пора уже забыть все эти старинные пошлости‚ пора уже нам и в этом отношении быть европейцами".

В 1869 году еврейская община Петербурга получила "Высочайшее разрешение" на строительство синагоги "исключительно для евреев‚ постоянно живущих в здешней столице‚ а также имеющих право... на временное в оной пребывание". Синагогу строили на пожертвования банкира Г. Гинцбурга‚ "железнодорожного короля" С. Полякова и других евреев; строительство обошлось в 500 000 рублей‚ синагогу торжественно открыли в 1893 году. Ее правление попросило разрешение на жительство в столице будущему солисту синагогального хора, обладателю голоса редкого диапазона, однако резолюция властей была такова: "Оставить без удовлетворения, поскольку бас-октава для евреев – предмет непозволительной роскоши".

В Вильно было около ста синагог‚ молитвенных домов и клаузов, в Брест-Литовске – две синагоги и тридцать молитвенных домов; в 1894 году в Одессе насчитали более шестидесяти зарегистрированных синагог и молельных домов. Среди них – молельни носильщиков и извозчиков, мясников, приказчиков, сапожников и членов погребального братства, а также молитвенный дом нижних воинских чинов. Стены‚ потолок и купол хоральной синагоги в Полтаве были разрисованы; висела огромная люстра, лестница с позолоченными резными перилами вела на возвышение перед хранилищем свитков Торы, занавес к нему был выткан золотом и серебром‚ а свитки Торы – с богатыми серебряными украшениями. Мужское отделение этой синагоги вмещало 1000 человек; там пел – "изливал свою душу перед Богом" – кантор Иерухам га-катан‚ Иерухам Маленький‚ человек необычайно малого роста.

Евреи основывали синагоги и молитвенные дома в Оренбурге‚ Челябинске‚ Орле‚ Омске‚ Томске, в других городах внутренних губерний. Первый молельный дом в Москве возник в конце 1820-х годов, когда в городе появились солдаты-евреи; назывался он "Аракчеевская молельня", потому что располагался неподалеку от Аракчеевских казарм. Затем возникли в Москве еще несколько солдатских синагог; количество евреев в городе возрастало, открылись молельни на Арбате и на еврейском Дорогомиловском кладбище, а в молельне при Бутырской тюрьме молились евреи-заключенные. Количество мест в молитвенных домах было ограничено, сходились на молитвы в частных квартирах, что было запрещено, и еврейская община приобрела участок земли в Большом Спасо-Глинищевском переулке.

В 1891 году строительство синагоги было закончено – с громадным куполом и "щитом Давида" на нем. Ее проект утвердило губернское правление‚ однако власти потребовали снять купол‚ и его тут же разрушили. Евреи Москвы рассказывали друг другу‚ что московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович‚ проезжая мимо синагоги‚ будто бы принял ее за церковь и перекрестился – после чего потребовал снять купол и устранить всякое сходство синагоги с церковью.