Фантастика 2025-138 - Владимир Владимиров

- Ты мне не веришь?! – оскорбленная в своих лучших чувствах, Лана достала из ящика стола какую-ту бумагу и протянула брату. - На смотри!

- Что это? – сквозь стиснутые зубы процедил принц.

- Документ, в котором наш отец отдает приказ флоту выйти против Мюрджена. Ты понимаешь, что это значит? Он знал, что его предали и наказал своих обидчиков!

Рамир протянул руку и взял бумагу. Пробежался по ровным строчкам, написанным рукой верного писца отца. Красивые, аккуратно лежащие на бумаге буквы, которые он узнал бы из тысячи других. Отец никогда не любил сам отвечать на письма или писать указы. Для этого у него был человек, который служил ему десятки аров и который всегда выполнял эту работу. Аввар лишь ставил подпись, скрепляя княжеской печатью.

Принц задержал взгляд на документе еще пару мгновений и резким движением, разорвав его на две части, бросил на пол.

- Это не отец ставил подпись. Очень похожа, но не его рука выводила эти буквы. Но рука той, которая сотни раз видела, как он это делает. И эта же рука и всадила нож в спину своего отца.

С лица Ланы сошла маска лживого страдания и участия. Она откинулась на спинку и разжала пальцы.

- Я знаю о твоей связи с императором Астрэйелля, и отец знал.

- Ты правда считал его отцом? - с презрительным сочувствием спросила принцесса.

Рамир тяжело вытолкнул воздух из легких. Когда он во весь опор скакал домой, к отцу, не останавливаясь на отдых и лишь изредка меняя лошадей, он гнал от себя все дурные вести, не давал им проникнуть в голову, сердце. Даже когда увидел въезд в столицу, перекрытый имперцами, город, наводненный людьми в чужой форме, ненавистный знак в виде разбитого пополам сердца, отцовский дом без родных запахов и звуков где-то в глубине него все равно жила надежда.

Что все еще можно вернуть. Все еще можно исправить.

Сестра убила последнюю искорку, тлеющую в его душе. Уничтожив все то, кем он был до этого мига. Мига, который забрал у него отца, сестру, осквернил родной кров, сотворив вакуум пустоты и одиночества.

- Он отнял у нас мать, отнял детство, отрочество, отнял все то, чем мы с тобой дорожили и любили, - голос Ланы жестко врезался в пустоту, скрепляя скобами. – Ты забыл, брат?

Сколько аров он злился на отца. Боролся, противостоял только из-за глупого желания сделать наперекор.

- Он был не только нашим отцом. Он был отцом для всего нашего народа. Он должен был заботиться о нас всех.

- Поэтому столько его подданных погибло на кострах, было забито камнями, попало под пытки палачей? Когда он пытался по-отцовски выбить из них дурь? Журил по-семейному?

- Но он изменился! Он смог признать, что был не прав, что его предки были не правы. Что ему стоило сказать во всеуслышание, что наши отцы и деды, его отец и дед, делали все неправильно! Он признал всех своих детей. Наша мама обрела счастье. Мы с тобой тоже получили, чего хотели. Люди рожденные одаренными больше не горят на кострах. Он был мудрым, сильным и справедливым. Пусть его дорога и не всегда была выстлана лепестками роз.

-Ты думаешь, ты что-то для него значил? – мягко улыбнулась Лана. – Бедный, бедный мой братец. Он никогда не сделал бы тебя своим преемником. Он считал своими наследниками только детей Лейлы. А тебя так и оставил бы служить им. Как ты всегда прислуживал ему.

Рамир пожал плечами. Перед его отъездом у него был разговор с отцом. Он сидел на этом же самом месте, а отец в кресле, которое сейчас занимала Лана. Князь сказал, что посылает его не просто как своего сына, а как признанного наследника, будущего правителя Фельсевера. Что это будет его первое важное дело в новом статусе. Он должен объединить их государство и повести на войну против врага, которого они так боялись всю жизнь, дрожа как тонкие листы деревьев на морозном ветру даже от одного упоминания. Он должен дать своему народу веру в новую жизнь. Спокойную и счастливую. Стать тем правителем, который поведет фельсеверцев по этому светлому пути.

- Что с Лейлой? Мигелем? - тихо спросил Рамир.

-Ее старшие братья признались в заговоре и будут казнены на площади через несколько дней, - небрежно махнула рукой Лана.

- Признались? – брови принца поползли вверх.

- С ними поговорили в темнице, и они все рассказали.

- Ты подвергла пыткам невиновных? А Лейла? А малыш?

- Они не невиновные! – резко отрезала принцесса. – Для всего народа они предатели, убившего нашего великого отца и князя. Они покаялись в совершенных грехах и признали их перед народом. За это я не трону их избранниц и наследников и отпущу с миром куда глаза глядят.

- Что ты сделала с Лейлой? – закричал Рамир, резко подавшись вперед к сестре. – И с моим братом?

Лана зло прищурила глаза.

- Я не могу отпустить ни ее, ни его. Я просила ее всеобще покаяться в грехах и признать, что отец Мигеля не бывший князь, но она упорствует. Уговори ее, братец, сделать это, и она будет свободна.

Рамир откинулся назад на спинку. Опустил глаза в пол.

- Ты – нужен мне и своему народу. Ты будешь очень хорошим правителем. Никто другой не сможет управлять Фельсевером, как ты.

Молодой человек язвительно усмехнулся.

- Никого другого наш народ не примет. И ты это знаешь. Люди не подчинятся имперцам. Фельсевер утонет в крови. И ты не сможешь преподнести Скалистое государство в подарок на блюдечке с золотой каемочкой своему избраннику. Только я не буду служить твоему императору!

Лана раздраженно выдохнула. Закрыла глаза, успокаиваясь.

- Ты думаешь, что он – беспросветное зло? Почему? Что ты о нем знаешь? Ты считаешь его недостойным, чтобы присягнуть ему на верность, отдать долг воина и встать под его длань только потому что император находится по другую сторону баррикад от твоего драгоценного, обожаемого девэры? Подумай, брат, разве их война – твоя война?

Голос принцессы на последних словах стал мягким, обволакивающим, словно пытался заползти в самую душу.

- Или ты думаешь, твой названный брат никогда не врал тебе? Ты думаешь, что вокруг тебя одни дети Зелоса, а я и император – отродья Бездны? Только вот не твоя ли возлюбленная, ради кого ты готов был ссориться с отцом и