Совьетика - Ирина Маленко

– Женя, ты читала книгу Лиз Кертис о британском расизме? Нет? Обязательно прочитай! Я когда прочитал, долго думал – кого же мне этот расизм так напоминает? А потом вдруг понял – да это же точно знаменитый любимец детей, английский мишка Винни-Пух! Помнишь его попытку надуть пчелок, притворившишь в охоте за медом “тучкой, а не медведем” , которого так хорошо видно всем из-под воздушного шарика? А помнишь его знаменитое “Это, наверно, неправильные пчелы”- после того, как становится ясно, что они не отдадут ему без боя сделанный ими, их же собственный мед. И мед-то у них “неправильный”! Ну, чем. не “цивилизованный” англичанин-колонизатор XVII, XVIII, XIX, XX или даже XXI века, жадными руками тянущийся к чужим богатствам? Во всем у такого “достойного господина” всегда будут виноваты защищающие свой мед пчелы, – в том числе, и ирландские, и зимбабвийские. Ну да, а потом конечно, пчелы – террористы, обидели бедного мишку…Ведь, по его логике, “для чего на свете пчелы? Для того, чтобы делать мед. А для чего на свете мед? Для того, чтобы я его ел”… Эх, Женя! У нас такая маленькая страна; по идее, они давно бы могли нас задавить, но мы не сдаемся. Нам бы такие джунгли, как у колумбийских товарищей – мы бы им показали! А в наших условиях, к сожалению, многое очень трудно. И все-таки есть у нас на Севере кусочек земли, куда бриты не суются: Южный Арма. При случае съезди туда, посмотри. Это тебе на многое откроет глаза…

Как я жалела, что к этому времени мы уже подъехали к его дому!…

– Пойдешь со мной в субботу на собрание наших активистов? – спросил Питер, – Мы будем обсуждать, как готовиться к выборам.

Конечно, я с радостью согласилась!

… В пятницу мне предстояло еще одно приятное событие – в Дублин приезжала с концертом бывшая солистка «Бони М» Лиз Митчелл. Я даже удивилась, что билеты на этот концерт можно было свободно купить – по старой нашей советской привычке, купила два и стала искать, кого бы позвать с собой. Выбор мой пал на итальянку Адриану. Конечно, «Бони М» не были для нее тем, чем они были для меня, но она по крайней мере, знала, кто они такие!

…Мне было трудно поверить в происходящее даже уже когда Лиз начала петь. А когда она начала приглашать зрителей потанцевать с ней на сцене – я, застенчивая я, которая не ходила на дискотеки и танцы и вообще всю свою жизнь ненавидела быть в центре внимания – вдруг почувствовала, что если я этого сейчас не сделаю, то буду потом жалеть всю жизнь. И не чувствуя под собой ног, поспешила к сцене…

На сцене оказалось не так уж и страшно. Главное чтобы меня петь не заставляли! Ко мне тут же подскочил партнер Лиз по группе, занявший у нее место Бобби. Кажется, его звали Тони. Конечно, до Бобби ему было далеко, но в зале и на сцене была такая замечательная атмосфера- зал хором пел!-, что я совсем расслабилась. Он закружил меня в чем-то латиноамериканском вроде меренге – и сам удивился, что у меня, оказывается, получается! Хо, знай наших! Танцуя, пока Лиз пела, мы разговорились.

– А у тебя хорошо получается!- сказал Тони. – Ты ирландка?

– Нет, я русская.

– Ох! – воскликнул он, – Как же это я сразу не угадал? Ну конечно! У вас же самые красивые женщины!

И тут же добавил по-русски с сильным акцентом:

– Я тебя лублю. Выходи за менья замуж!

Каким только гадостям не научат человека в современной Москве! От его коллег по группе пахло пивом: выпили по кружке «Гиннесса» перед концертом. Одна из них успела похвалить мой наряд. Вы заметили, что ни одна женщина никогда не скажет другой «ты хорошо выглядишь»- всегда только «у тебя красивое платье»?…

Лиз тем временем кончила петь, и я подошла к ней. Мне хотелось хоть парой слов сказать ей, как много они для меня значили. Узнав, что я родом из СССР, Лиз показательно растрогалась – и начала рассказывать залу об их знаменитой поездке к нам в 1978 году и о том, что их пригласил лично Брежнев. Она произнесла это с гордостью. А потом поцеловала меня в нос – у нее оказались такие крупные губы, что я даже немного испугалась.

Я была на седьмом небе. Вот и еще одна моя мечта сбылась! А бедная Адриана в это время страдала где-то в конце зала – ее, как потом оказалось, замучила мигрень…

****

…В те выходные я не поехала на Север – из-за собрания, на которое взял меня с собой Питер. Впервые я увидела перед собой многих из тех, чьи лица видела до этого только по телевизору и на предвыборных плакатах, расклеянных по городу. Одним из таких лиц был похожий на цыгана веселый бородач по имени Кахал- настолько популярный у себя в районе не севере города благодаря своей борьбе с наркоторговцами, что его там чуть ли не на руках носили.

Семинар по тому, как надо вести избирательную кампанию, вела американская профессиональная консультантка. Меня это насторожило, но я подумала и решила не предавать этому значения.

– Необходимо построить мосты к избирателям в предвыборный период… – вещала она.

– Вообще-то я больше специалист по тому, как мосты взрывать…. – задумчиво сказал Кахал под общий хохот.

Был и еще один очень самобытный человек, с которым я там познакомилась. Фермер Фрэнк Хиггинс.

Фрэнк – ирландский самородок. Спустя уже много времени после того собрания если у меня дома звонил телефон, и я держала трубку около уха более 15 минут, успевая только изредка вставить “угу” и ”ага”, моя мама обычно начинала нервно ходить вокруг меня кругами, по нарастающей громкости бубня под нос:

– Кто же это по стольку висит на телефоне? Конечно же, это опять этот старый козел Фрэнк!

Я сочувствовала её раздражению, но мне не по силам было ей объяснить, что я не могла вот так просто повесить трубку. Фрэнк обидится. Он как большой ребёнок. Мне приходилось нежно намекать ему, что у меня на кухне подгорает ужин, что у моего телефона садится батарейка, что Лиза бросает на меня сверху стулья в пролет лестницы, что ко мне в дверь постучался один пожилой член Североирландской Ассамблеи (что однажды, к сожалению, оказалось правдой!)…

Обычно намеки доходят до него только минут через 10; он начинает извиняться за то, что так долго дежит меня “на связи”, прощается со мной раз 20, а потом вдруг спохватывается и восклицает, подобно герою Шолом Алейхема “Главное забыл!”-

– Wait till I’ll tell you …

И беседа разгорается с новой силой, а моя мама зеленеет от злости и убегает в ванную, чтобы избежать искушения запустить в меня чем- нибудь…

Все это ещё можно пережить. Самое противное – когда он звонит тебе на мобильник, ибо последний буквально раскаляется в твоих руках до такой степени, что обжигает тебе руки и уши. А батарейка, не выдержав мощного наплыва слов из “Кьявана” (так именует он с местным акцентом свой родной Каван), тут же начинает попискивать, предупреждая тебя о скором прерыве связи…

… Познакомились мы с Фрэнком на том самом партийном собрании, где оба оказались в одной и той же рабочей группе. Я ещё приходила в себя после первого в жизни лицезрения Лидера без очков (ничего общего с тем, кого мы привыкли выйдеть по телевизору), когда ко мне подошёл не по-ирландски высокий мужчина, хромавший на одну ногу (когда встречаешь хромающего республиканца, сразу же автоматически думаешь :“Бандитская пуля!”), немножко лопоухий, с лицом, которое вполне позволяло бы ему сойти за русского. Даже не просто за русского, а за нашего соседа напротив, дядю Ивана, который долгое время обвинял моего дедушку в том, что тот звезданул его лопатой по спине!

От него за версту веяло фермерством, да и одет он был, так, как одеваются галантные ирландские сельские жители средних лет: донегальский свитер с вырезом латинской буквой “V” под донегальским же пиджаком и кепочка. И любопытство у него было здоровое, сельское: он сразу увидел, что я не местная, и подошёл полюбопытствовать, кто я такая .

Узнав, что я русская, он всплеснул руками от изумления – и больше уже не отходил от меня весь вечер. Фрэнк, как он представился мне, сразу же сразил меня наповал вопросами… о строительстве Магнитогорска, о котором он когда-то читал, и которое совершенно потрясло в юности его воображение. Ну, а когда я завела речь – честно говоря, чтобы от него отделаться, напугав его своей “экзотичностью”! – о том, как моя мама опасалась когда-то, что я уеду не в зеленую Ирландию, а в горячую пустынную республику Чад, он, к моему великому удивлению, завел речь о гражданской войне в Чаде в 80-е годы со знанием таких деталей и имен, что я была покорена. Откуда это простому фермеру из графства Каван знать биографию Хиссена Хабре?!

После нашей долгой интеллектуальной беседы он посмотрел на меня с сочувствием и выразил словами именно то, что я уже начала в этой стране чувствовать:

– Бедняга! Ваши таланты здесь пропадают. Они же все (он кивнул на толпу своих бравых товарищей) понятия не имеют, где находится Чад !

Надо сказать, что он был прав. Кроме Ирландии, страны Басков да Южной Африки они действительно мало что знают.