Загадочная пленница Карибов - Вольф Серно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После траурной церемонии Магистр жестом отозвал друга в сторонку.
Витус предостерегающе поднял руку:
— Не подходи ко мне слишком близко. Возможно, я ношу в себе миазмы чумы.
— Ладно. Но жизнь продолжается, дружище, поверь мне. Арлетте бы не понравилось, чтобы ты целую вечность ходил с поникшей головой. Подумай о том, каким веселым, жизнерадостным человеком она была.
— Да, она была. Она была удивительной. Она незаменима. Она была… — Витус отвернулся, потому что глаза его наполнились слезами. — Прости, мне так больно… — Он бросился прочь.
В последующие дни Витус заперся у себя, отказываясь от еды и питья, и атмосфера во дворце становилась все мрачнее.
И снова Магистр топал по дворам и угодьям, задавая себе один и тот же вопрос, что же ему делать, чтобы разбить скорбь, которая сковала друга, как панцирь.
— Что мне делать? Что мне делать? — спрашивал он себя в тысячный раз и наконец внезапная мысль осенила его. И в нем проснулась надежда, что все еще можно исправить.
С этого момента его чаще стали видеть с резцом и молотом в руках, что давало повод к разным толкам и даже насмешкам, но маленького ученого это нимало не смущало. Когда он закончил работу, ему удалось однажды утром уговорить Витуса спуститься с ним в фамильный склеп.
— Зачем все это? — устало спросил Витус.
— Погоди, увидишь. На Могильной плите тебя ждет послание от Арлетты.
Так оно и было. Послание было выбито прямо под ее именем. Оно состояло только из трех слов:
OMNIA VINCIT AMOR
— Эту весть я выбил собственными руками, — сказал Магистр и указал почти извиняющимся жестом на плоды своего труда.
В самом деле буквы были неровные, и не везде прямые, и не слишком искусно исполнены, но тем большее впечатление производило содержание надписи.
— Все побеждает любовь, — прошептали губы Витуса.
— Да, она делает это, — очень серьезно подтвердил маленький ученый. — Она побеждает ненависть, зависть и недоброжелательство, она побеждает насилие и войну, дает высохнуть слезам и иссякнуть горю. Но и это еще не все. Она дарит гармонию, мир в душе и новые надежды — повсюду на всем белом свете. И в Гринвейлском замке тоже. — Он помолчал и продолжил: — Это я высек послание, но оно не от меня. Я сделал это для той, которая уже не может сделать этого сама, — для Арлетты. Это ее послание тебе, и это ее любовь к тебе, заключенная в этих словах.
Рука Витуса нерешительно коснулась неуклюжих букв:
— Да, наверное, ты прав, — печально сказал он. — Любовь побеждает все. И любовь Арлетты во мне, я ее чувствую. Она будет сопровождать меня всю оставшуюся жизнь.
Магистр украдкой вздохнул. Раз Витус заговорил обо «всей оставшейся жизни», по крайней мере это означает, что он хочет жить дальше.
— Придут другие, лучшие времена, поверь мне.
— Возможно. — Витус обвел пальцем острые контуры букв. — Но чума еще среди нас, опасность далеко не устранена. Будь она проклята — та, что забрала самое любимое, самое дорогое для меня в этом мире!
— Если кто и сможет победить чуму, то это ты.
— Возможно, — снова сказал Витус. — А возможно, и нет. Я поклялся Арлетте на ее смертном одре, что буду бороться с этим мором.
— Да? Ну так делай это!
— Одному мне не справиться.
— Энано и я — мы с тобой.
— Я должен буду собрать все, что известно об этом биче. Все знания, весь накопленный опыт, все дискуссии и выводы. Для этого мне придется путешествовать.
— Мы с тобой. Когда отправляемся?
Витус улыбнулся. Это была первая улыбка со дня смерти Арлетты, которая промелькнула по его губам. Ох уж этот Магистр с его неисправимым оптимизмом! Ему снова все видится гораздо проще, чем есть на самом деле. После вспышки чумы, написано в труде «De morbis», следует выдержать карантин в семьдесят дней. И только после этого все, кто были в зоне заражения, могут вступать в контакты с внешним миром. А это значит, что в любом случае ему с друзьями придется зимовать в Гринвейлском замке. И только после того, как возникнет полная уверенность в том, что коварная змея чума издохла, можно будет подумать, куда направить свои стопы. В Париж, в тамошний университет. А может, в Болонью или Падую, на север Италии. А до тех пор еще многое может случиться. Кроме чумы есть и другие напасти: голод, бесчисленные болезни, увечья, бури, бедствия. А ко всем этим бедам есть еще и адвокатус Хорнстейпл, про которого ходят слухи, что он пока не отказался от своих притязаний.
Так что остается только жить надеждой и любовью и подчиняться воле Создателя.
Ибо все в руце Божией.
СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ
Бак — носовая часть верхней палубы, идущая от форштевня до фок-мачты.
Бакборд — левая сторона судна, если смотреть с кормы на нос, либо левая часть носа, освещаемая ночью на ходу красным фонарем.
Банка шлюпочная — доска для сидения гребцов, а также для придания шлюпке поперечной прочности.
Бимсовая кница — корневая деревянная кокора для соединения бимсов с приставками (бортовыми шпангоутами — вертикальными деревянными брусьями).
Бимсы — подпалубные поперечные связи (балки), служащие для поддержания палубы и придания ей жесткости.
Брамсель — прямой парус, поднимаемый на брам-стеньге над марсовым парусом (марселем).
Брасопить (брасовать) — поворачивать реи с помощью брасов.
Брасы — снасти, прикрепленные к нокам (концам) реев. С их помощью реи с парусами поворачивают в горизонтальной плоскости.
Буртики — продольные деревянные бруски, укрепленные с обоих бортов корабля или шлюпки и предохраняющие борта от ударов и трения о другой борт или стенку.
Бушприт — горизонтальный или наклонный брус, выступающий с носа парусника и несущий носовые паруса.
Ванты — снасти стоячего такелажа, которыми укрепляются с боков мачты, стеньги и брам-стеньги. По ним матросы взбирались вверх и спускались на палубу, что требовало немалой сноровки.
Вымбовка — деревянный или металлический рычаг для вращения баллера шпиля.
Галс — 1. Положение судна относительно ветра: левый Г., если ветер слева, правый — если справа. 2. Траектория корабля от поворота до поворота.
Гафель — специальный рей, укрепленный наклонно к верхней части мачты (позади нее) и поднимаемый вверх по мачте. Служит для крепления верхней кромки косого паруса.
Гик — рангоутное дерево, одним концом прикрепляемое к нижней части мачты. По нему растягивается нижняя шкаторина (кромка)
