Красное на красном - Вера Викторовна Камша

Глава 8

Сагранна. Бакрия

398 год К.С. 21-й день Осенних Ветров

1

Отчаянные глаза молодого Окделла, черные перчатки Ворона, равнодушные лица козопасов, прихотью Рокэ возведенных на вершину победы. Вот и конец, Иноходец Эпинэ, и не только твой. В этой выстывшей лощине позорно заканчивается война, которую невозможно было проиграть. Неужели даже теперь в Агарисе и Олларии не поймут, что Алву не победить? Поймут, куда денутся, и подошлют очередного убийцу, но Леворукий умеет защищать своих избранников.

Молчание затягивалось. Победители и побежденные смотрели друг на друга, с гор дул ледяной ветер, развевая флаги с козлиными головами, флаги, над которыми недавно хохотала вся Кагета. Теперь в Кагете не смеются. Бешено светило солнце, светило и не давало тепла, в ярко-синем небе плыла какая-то птица. Орел? Скорее всего, но Роберу царь гор показался вороном.

Закатные твари, как же холодно! Еще не хватало, чтобы подумали, что он трясется от страха. Одна радость – Рокэ его знает и к тому же сам южанин. Наверняка тоже мерзнет, так чего он тянет?!

Алва и его спутники и не думали двигаться или говорить, и Белый Лис сделал ход первым. Он проиграл войну, но головы не потерял, как, впрочем, и хитрости.

– Кагета повержена. – Робер не видел лица Адгемара, но представлял, какую мину тот скорчил. – Мы – мирная страна, и мы оказались не готовы к обрушившемуся на нас гневу брата нашего Фердинанда…

Под ногами противно хрустнул осенний ледок, как же он похож на толченое стекло. Скорей бы конец, хотя для маркиза Эр-При это только начало конца. Эгмонту повезло, он умер быстро и со шпагой в руке. Блажь, ударившая в голову Рокэ, спасла предводителя мятежников хотя бы от пыток и позора, но Ворон не повторяет своих выходок. А даже захоти Повелитель Ветров оказать Повелителю Молний ту же услугу, что и Повелителю Скал, у него ничего не вышло бы. Адгемар при свидетелях выдает Робера Эпинэ королю Талига, значит, дороги в Олларию не избежать.

Возвращение в цепях через всю страну, рожа Дорака, хурии, трибунал, который не судит, а осуждает, четыре проклятые недели в ожидании казни, плаха и палач… Дед умрет своей смертью, и больше Иноходцев в Золотых Землях не будет.

– Я слишком поздно узнал, – Адгемар горестно покачал серебряной головой, – кто был виновником нападений на Варасту. Объявленный братом моим Фердинандом вне закона Робер Эпинэ, маркиз Эр-При, вступил в сговор с безбожными гоганскими ростовщиками и тайно прибыл в Кагету. Этот человек, воспользовавшись нашим гостеприимством и наивностью, с помощью золота и лжи склонил на свою сторону нескольких бирисских вождей. Глупцы за моей спиной начали совершать набеги на Варасту, о чем я…

Воин в багровом что-то поднял. Робер не сразу понял, что это голова. Длинные седые волосы – «барс»! Казар кивнул, телохранитель шагнул вперед и бросил страшный предмет к ногам Рокэ, но неудачно. Ворон стоял на возвышении, голова покатилась назад и замерла возле самых ног Робера.

Мильжа! И если бы только он… Казар называл имя за именем! Все, кто вырвался из дарамской западни и пережил сель. Все! И еще Луллак… Конечно! После разгрома слишком многие стали говорить, что племянник Лиса был бы лучшим казаром, чем дядя.

Теперь Робер не знал, кого он сильней ненавидит, победителей или Адгемара, хотя что с того возьмешь? Казар спасает свой трон, и, если для этого нужно отрубить голову отцу, жене, дочери, он их отрубит. Лис говорил и говорил, а чуть поодаль стояли мулы, нагруженные золотом, может, гоганским, а может, вытащенным из личных тайников Адгемара. Много золота, много слов, ящик бирисских и кагетских голов и одна, талигойская, вместе с телом. Пока еще. Правду говорят, что Создатель предупреждает четырежды, – он уцелел после разгрома Эгмонта, пережил Барсовы Врата, Дараму и сель, но пятому чуду не бывать.

– Я надеюсь, мои объяснения брат мой Фердинанд сочтет исчерпывающими. – Голос казара стал еще проникновеннее. – Я понимаю – сейчас не время говорить о подобных вещах, но залогом нашей искренности может стать рука моей младшей дочери. Этери красива, она знает талиг, я растил ее в почтении к нашему великому соседу. Брат мой Фердинанд женат на прекрасной Катарине из рода Ариго, но руку Повелителя Ветров не отягощает свадебный браслет.

Да, Белый Лис – это Белый Лис! В придачу к золоту, словам и крови идет дочь. Знает ли принцесса Этери, что в очередной раз меняет жениха? Адгемар откупается всем, чем может, а может он сейчас не так уж много. Притихшие было казароны готовы разорвать казара на куски, бириссцы сломлены, а бакранам гоганское золото без надобности, их не купишь. Алва разбудил в козопасах демона, и демон этот не успокоится, пока не отплатит за столетия унижений. Белый Лис это понимает, для него главное, чтобы Ворон увел дикарей подальше от озер…

– Больше мне нечего сказать. – Серебряная голова на мгновение склонилась. – Мы мирный народ, мы пытались защититься и не смогли, в этом была наша ошибка… Моя ошибка. Я жду слова Талига, ибо в его власти наша жизнь и наша смерть. Что скажет побежденным Проэмперадор Варасты?

Что он скажет? Возьмет золото, головы и пленного. Вот возьмет ли принцессу, это вопрос. Если представит физиономию Штанцлера, услышавшего, что Ворон сделался зятем правящего монарха, может, и возьмет… А Белый Лис залижет раны и начнет по волоску собирать что потерял, а потом приберет к рукам и то, чего никогда не имел.

Согбенная под бременем вины спина казара маячила прямо перед Робером, являя собой памятник лицемерию. Проэмперадор Варасты какое-то время в упор смотрел на Адгемара, затем скучающий взгляд скользнул по остальным кагетам и ушел вдаль, к острым лиловым скалам.

– Ваше величество, вы заблуждаетесь. – Как давно Робер Эпинэ не слышал этого голоса. – Претензии его величества Фердинанда к бирисским вождям не имеют никакого отношения к причине, по которой здесь находятся вверенные мне войска. Талиг пришел на помощь дружественной Бакрии. Я не более чем военачальник, подчиняющийся его величеству Бакне Первому. Мы находимся на земле Бакрии, и лишь ее король и ее народ могут выдвигать требования и заключать мир.

Браво, Ворон! Больше чем браво! Если это задумал Дорак, он – гений, если это твоя выдумка, Дорак тебя отравит, потому что на такой ход способен лишь великий игрок. Казар Кагеты и бирисские вожди должны унижаться перед